Поединок с абвером(Документальная повесть)

Попрощавшись с майором, обер-лейтенант сел в машину и отправился на железнодорожный вокзал. Там его ждала связная.

А уже в девять часов утра следующего дня руководителю разведцентра в Киеве доложили текст радиограммы от «корреспондента 2066». Генерал попросил принести карту Братиславы. Отыскал улицу Палисады, а на ней прямоугольник здания Торговой Академии…

За окном нарастал гул, звенели стекла. В небе звено за звеном проносились самолеты. «Наши, — определил генерал. — Скоро такая же краснозвездная армада появится над Братиславой, и пункты, отмеченные на карте, станут целями советских бомбардировщиков».

КРАСНЫЙ ШАРФ

Согласно обязанностям, которые возлагались Центром на руководителя разведчиков. Морской как только мог обеспечивал охрану связной, помогал ей успешно выполнять задания.

Пока все шло по плану. Зина работала торговым агентом известного краковского фабриканта Мазуркевича, предприятия которого изготовляли и поставляли женскую одежду в Братиславу, Банска-Бистрицу, Прешов и другие словацкие города.

Связная между Морским, Григорьевым и «Соколом», известная как польская коммерсантка Юзефа Каминска, использовала свои систематические поездки, а также широкие знакомства для сбора разведывательных сведений, интересовавших Центр. Работала и вела себя она безупречно. Поэтому разведчикам казалось, что здесь, как говорится, комар носа не подточит. Но вдруг связная не прибыла на очередную встречу в Банска-Бистрицу. Григорьев, который должен был увидеться с Зиной, в беседе с руководителем разведгруппы в Банска-Бистрице «Добровольным» услышал тревожную новость.

— В местной тюрьме уже несколько суток находится краковская коммерсантка по фамилии Каминска, — сообщил «Добровольный». — Кто она и за что ее арестовали — неизвестно. В определенных кругах ходят слухи, будто коммерсанту задержали с намерением взять большой выкуп за ее освобождение.

Григорьев, волнуясь за жизнь Зины и положение «Сокола», скрывая свою заинтересованность, предложил «Добровольному»:

— Постарайтесь изучить ситуацию в целом и выяснить причины ареста Каминской: в чем, собственно, ее обвиняют? Отдельно проверьте достоверность слухов о намерении фашистов взять за нее выкуп. Возможно, таким путем мы сможем освободить из тюрьмы и нашего товарища. Считайте это задание очень важным, обязательным и срочным!

Григорьев, договорившись о времени и месте следующей встречи с «Добровольным», поспешил покинуть Банска-Бистрицу.

Ночью арестованную, как всегда, из камеры повели на допрос. Но на этот раз конвоиры повели ее не в кабинет следователя, а в темную шахту тюремного двора. Там втолкнули в машину. Взревев мотором, автомобиль помчался ночным городом.

«Конец!» — подумала разведчица, сожалея, что во время задержания не воспользовалась оружием. Все произошло так неожиданно… «Будут издеваться или расстреляют где-нибудь за городом? — наплывали мысли. — Почему не в тюрьме? А может, хотят испытать еще какой-нибудь изощренный метод допроса? Ну что ж, напрасные усилия. Советские разведчики умирают молча и стоя!»

Время, как показалось Зине, тянулось медленно. Ласточками летели воспоминания о тяжелом сиротском детстве, юности, которая протекала в коммуне имени Дзержинского под Харьковом, о нелегкой, но по-своему счастливой и веселой студенческой жизни во время обучения в институте иностранных языков, куда ее послал комсомол, о друзьях-чекистах, вместе с которыми мужала и закалялась как разведчица… Хотела представить лица родных, но не смогла: ей не было и пяти лет, когда они умерли от тифа. Знала из документов: родилась в городе Новоград-Волынском от матери-польки и отца-украинца, которые работали на железной дороге…

Машина резко затормозила, Зина больно ударилась головой о холодную металлическую стенку. Один из конвоиров открыл дверцу, сердито, но негромко приказал:

— Выходи!

Город остался далеко позади. Рядом раскачивались от ветра голые ветви деревьев. Откуда-то издалека донеслась захлебывающаяся очередь пулемета. «Кто это? Ведут бой партизаны или фашистские каратели чинят кровавую расправу?» — подумала Зина.

Тюремная машина вдруг фыркнула, стрельнула газом и, рванувшись с места, растаяла во тьме.

Разведчица почувствовала прикосновение к плечу чьей-то руки. Неизвестный тихо поздоровался на словацком языке, затем предложил надеть пальто и прошептал:

— Идите за мной!..

Утром Зину привели в домик, расположенный в Селце, недалеко от Банска-Бистрицы. В уютной комнате приятно пахло свежим хлебом, на стенах поблескивали керамические декоративные украшения. Хозяйка, старая словачка, поздоровавшись, пригласила в спальню. Разведчица не могла понять, что происходит.

— Какое счастье! Вы свободны. Вот, покушайте и отдыхайте, — приветливо проговорила женщина. — Отсюда вас отведут к пану Морскому.

— Я не знаю никакого Морского, — сердито и удивленно ответила Зина. «Провокация, хитрая провокация», — подумала она, и в сердце болью отозвалась тревога.

Хозяйка разговор не поддержала, завернула на деревянной кровати край одеяла.

— Ложитесь, поспите. Вам надо хотя бы немного отдохнуть.

Покоряясь спокойному, приятному голосу, Зина легла и укрылась теплым одеялом. Тело болело от недавних побоев, перед глазами стояли жуткие картины допросов. И вот, будто во сне, вместо камеры — светлая комната, вместо грязных нар — чистая постель. Что это означает?

Однако усталость взяла свое. Сон был тревожным. Снился бесконечно длинный коридор тюрьмы. Она бежала по нему, а за ней гулко стучали коваными сапогами охранники. «Морско-о-о-о-ой!» — орали они. И сразу же на этот крик сами собой открывались двери камер, и Зина видела окровавленных, измученных пытками узников…

Когда проснулась, в окнах синело.

— Вы спали целые сутки и стонали на весь дом, — сказала хозяйка. — Поешьте кнедличков, и надо идти к пану Морскому, вас ждут…

Зина прислушалась: в соседней комнате двое мужчин разговаривали на словацком языке.

— Я не знаю никакого Морского, — снова решительно возразила разведчица.

— Может, вы не знаете и чернобородого пана офицера-гардиста, с которым танцевали в ресторане? — лукаво взглянула на нее хозяйка.

Зина задумалась: что, если это и правда свобода и она снова увидит того, кто ей так нужен, кто уже вошел в ее наполненную опасностью жизнь и мечты?! А если провокация? Они могли узнать о встрече с Григорьевым в ресторане…

— Надо идти. Как только стемнеет — двинетесь, — сказала хозяйка, и ласковая материнская улыбка засветилась на ее лице.

— Я никуда не пойду, — решительно ответила разведчица. — Если эти люди, — она указала на дверь, — на самом деле от офицера, с которым я танцевала, пусть в подтверждение этого принесут шарф, который был на нем тогда в ресторане.

Хозяйка вышла в соседнюю комнату, долго о чем-то говорила с мужчинами. Затем они встали и вышли. За ними мягко стукнула дверь.

Когда на третье утро Зина проснулась, первое, что она увидела, был шарф. Тот самый, который запомнился; огненно-красный, он будто горел на спинке ее кровати. А из комнаты долетали уже знакомые и на этот раз, как ей показалось, веселые голоса словаков…