Поединок в пяти переменах блюд

– Но ведь это – высшее благородство духа, такая тщательность в выражении чувств, – прошелестела Сибилла. – Как ваше эссе о музыке двадцатого века, оно наконец готово?

– Нет, Господи, нет, – резко ответил Теофил. – Я должен продраться сквозь эти чертовы сомнения в себе, – тихо прибавил он.

Голос его был похож на махровое полотенце. Почти тряпка. Она чувствовала себя в безопасности с рукой Себастьяна, которая уже как нечто привычное, само собой разумеющееся лежала на ее руке.

– И, – спросила она и посмотрела Теофилу прямо в глаза, – что же позволяет вам смириться с этим?

– Грусть, энергия, тоска, – выложил он триаду, выданную ему Адорно, его божком, и каждое слово казалось ему окутанным целым ореолом многозначных смыслов.

Точно, вот оно: он хотел оказаться далеко отсюда и утешался тем, что может ненадолго приподняться над естественным присутствием ножей и вилок, над болтовней, в которой иногда возникали пенные венчики счастья. Теофил тоже положил свою руку на руку Сибиллы, на правую, ему нравился незаметный рыжеватый пушок на ней.

– Должно быть, я обречен всю жизнь оказываться по другую сторону, – продолжал он тихо. – Вы понимаете, читать вместо того, чтобы писать, слушать музыку вместо того, чтобы ее играть. И самое ужасное в этом – одержимость, настоящая одержимость!

– Одержимость? Чем? – Сибилла посмотрела на волосатую руку Теофила, лежавшую на ее руке.

– Потому что я испытываю все больший голод, я становлюсь ненасытным. Я не могу больше читать книги как всякий другой человек. Понимаете? Я должен прочесть все. Абсолютно все!

– Хорошо, и что же в этом особенного?

– Я читаю буквально всев книге. Например, какое издание. Дату подписи в печать. Место издания. Даже ISBN!

Сибилла недоверчиво улыбнулась:

– ISBN?

– Да, и текст на клапанах суперобложки, его я всегда оставляю напоследок.

Сибилла серьезно посмотрела на Теофила.

– Вот как, текст на клапанах.

– Да, и если повезет, я имею в виду, если книжка не клееная, а сшитая, вы понимаете, то ее можно разогнуть, раздвинуть страницы. – Теофил непроизвольно показал как, поняв в ту же секунду, насколько двусмысленным оказался его жест. – И тогда можно прочесть номер тетради. Знаете, при печати тетради, из которых сшивают книги, нумеруют, и это как поиски клада, иногда мне удается разбогатеть, и я беру лупу и читаю номера тетрадей.

Сибилла вновь взглянула на руку Теофила, густо поросшую черными волосками, одновременно наслаждаясь гладкой рукой Себастьяна, лежавшей на другой ее руке. Затем она посмотрела Теофилу прямо в глаза.

– Но это же восхитительное сладострастие, Теофил. Боже мой.

– Именно это позволяет мне смириться, – сказал он еще более интимным тоном, давая себе отчет, как загадочно, туманно это звучит.

Штефани подозрительно посмотрела на m'enage а trois, сложившийся на другом конце стола. Себастьян и Теофил близко придвинулись к Сибилле, каждый крепко держал завоеванную руку, попеременно тихо и настойчиво говоря что-то женщине, которая явно наслаждалась ситуацией.

– Дистанция, – произнесла Штефани, повышая голос и обращаясь к Герману, – дистанция между классами, дистанция между людьми, дистанция – вот в чем секрет.

Герман весело посмотрел на хозяйку.

– Вам придется пояснить свою мысль, – ответил он ей, бросив взгляд на поглощенную собой троицу.

– Возьмем для начала дистанцию между классами, – продолжила Штефани чуть более громким голосом. – Например, в парикмахерской я всегда оставляю мастеру на чай в кассе. Этот благодарный взгляд слуг – ужасен, но даже он в наше время становится редкостью.

Регина слушала ее сочувственно, хотя сословное высокомерие Штефани было ей абсолютно чуждо. Для нее было только in и out. [83] Поэтому Регина гордилась тем, что с недавних пор она получила наконец право называть известного всему городу модного парикмахера «пупсик», запросто болтать с ним и пить шампанское.

– Дорогуша, я надеюсь, что ты уже не ходишь к той провинциальной кошелке! – участливо прокудахтала она и окинула локоны Штефани всепрощающим взглядом очень, очень хорошей подруги.

83

Модно и немодно (англ.).

Она выразительным жестом поглубже воткнула перо в высокую башню прически и злорадно улыбнулась Герману.

– Вкус у нее, конечно, есть, дорогая Штефани, но иногда не хватает стиля. И голова становится похожа на лопнувшую диванную подушку.

Глаза Штефани сузились. Вот он, этот взгляд из бойниц.

– Эта сомнительная смесь местечкового жеманства и мусоросборника на самом деле вовсе не мой жанр, – ответила она, смерив Регину ледяным взглядом, и поднялась.

– Пора подавать десерт, вы не находите?

С этими словами она покинула комнату и направилась в кухню, по дороге зайдя в туалет.

Герман Грюнберг с усмешкой откинулся на спинку стула.

– Когда у человека есть такие друзья, враги ему не нужны.

Регина расстроенно кивнула, она растерялась от этой внезапной вспышки агрессивности Штефани.

– Она всегда хочет быть on the top, [84] жаждет абсолютной власти, – по-детски пожаловалась Регина. – Да, это трудно – быть немного мудрее и следовать старому доброму правилу: разделяй и властвуй.

84

Наверху (англ.).

Герман ухмыльнулся и сказал:

– Lift and separate [85] – это был девиз производителей бюстгальтеров в пятидесятые годы.

Регина была в восторге. Она была отходчивой, обидные выпады в беседах и даже оскорбления мало ее задевали.

– Герман, где вы это откопали? – промурлыкала она. – Вы такой занятный, и у вас талант к языкам! Кстати, послушайте все, давайте устроим небольшой опрос, я сейчас выбираю новое название для своего агентства, и у меня есть действительно классные, классные идеи, не хватает только последней точки… – Она принялась рыться в своей кожаной котомке, разыскивая то, что, видимо, не так-то просто было найти. Периодически подбадривая всех Фразами «сейчас, сейчас», «еще секунду» и «got is soon», [86] Регина низко склонилась над своим мешком и, наконец, вынырнула с раскрасневшимся лицом, но сияющая, держа в руке розовый листок бумаги. Она достала из декольте миниатюрные, усыпанные стразами очки, как фокусник вытаскивает из цилиндра кролика. И, надев их на нос, начала читать:

85

Поднимай и разделяй (англ.).

86

Скоро (англ.).

– Brain food. [87]

Она гордо подняла глаза от листка.

– Think tank. Mind Machine. [88]

Она посмотрела на Себастьяна, лицо которого ничего не выражало.

– Imagine. Color your brain. Magic mind. [89]

Она сняла очки, победно улыбнулась и снова надела.

– Art of mind. Treasure Islands. More Light. Brilliant Moments. Ideas to go. [90] Ну?

87

Пища для ума (англ.).

88

Вместилище для мыслей. Мотор мозга (англ.).

89

Представь. Раскрась свои мысли. Магический ум (англ.).

90

Искусство мыслить. Острова сокровищ. Больше света. Восхитительные мгновения. Новые мысли (англ.).