Поединок. Выпуск 10
Шрифт:
Он сидел на лавочке в школьном палисаднике и ждал, когда в 145-й школе прозвенит последний звонок. Он зазвенел, наконец, и его тут же сопроводил глухой могучий рев сотен здоровых детских и юношеских глоток. Звонок скоро затих, а рев нет. Он стал пронзительней и громче, потому что двери школы распахнулись и орда пацанов, не прекращающих орать, вырвалась на долгожданную волю. Старшеклассники выходили степенней, беседуя и прощаясь. Вот уже и нет никого. Наконец, появился еще один — последний, видимо, большой школьный начальник, так как вышел он вместе с учительницей
— Паренек! — обратился к нему Саша. — Не скажешь, куда десятый провалился?
— Извините, — вежливо попросил прощения у учительницы большой начальник и только после этого подробно объяснил Саше: — У десятиклассников сегодня вместо физкультуры и военного дела футбольный матч с госпиталем на поле МТЭИ. Здесь недалеко, через пустырь и…
— Спасибо, знаю, — невоспитанно прервал его Саша. И, поднявшись, зашагал к пустырю.
Школьный рев после отвального звонка, по сравнению с тем, что он услышал, подходя к футбольному полю, был просто детским писком.
Вот это был футбол! Раненые с мелкими телесными дефектами сражались на поле как львы. Раненые с существенными телесными дефектами, окружившие футбольное ристалище, оглушительно болели. То был несдерживаемый восторг молодости, уверенной теперь в своей нескончаемости.
Раздвигая полосатые пижамные спины, Саша прорвался к кромке поля, уселся у полустертой меловой черты и глянул на футбол. Нет, и десятиклассники были не подарок в своем стремлении доказать, что они настоящие мужчины. Нашла коса на камень.
Саша отыскал на поле Алика. Сделать это было нетрудно: Алик был лучшим. Легкий, координированный, быстрый, он непринужденно работал с мячом и, прекрасно видя игру, умело и точно распасовывал. От желания играть рядом с ним Саша страстно засопел и спросил у соседа с костылем:
— Какой счет?
— Два — два! — ответил тот, не отрывая взгляда от поля.
— Осталось сколько?
— Десять минут! — злобно проорал сосед, потому что видел, как Алик, набрав скорость, приближался к линии штрафной. — Да прикройте же его!
Но то был бесполезный крик. Обыграв в штрафной троих, Алик, падая, со штыка пустил мяч мимо выбегавшего вратаря. Тогда, забивая гол, не впадали в замысловато экстатическое ликование. Хмуро глядя в землю, Алик солидной трусцой направился к центру. Но до конца матча еще оставалось время, и легкораненые бойцы ринулись в последний бой. Мяч уже не уходил с половины поля десятиклассников. И когда до конца осталась одна минута, свершилось: пас, второй, навес во вратарскую, и громадный мужик с перевязанной рукой послал головой мяч в сетку ворот. Через несколько секунд судья в гипсовом корсете длинным свистком определил конец игры.
Волна пижам захлестнула футбольное поле, подхватила богатыря, спасшего солдатскую честь, и с яростным «ура!» понесла его как знамя.
Мимо Саши шла понурая цепочка потных и недовольных десятиклассников.
— Алик! — позвал Саша.
Алик обернулся, узнал, заулыбался приветливо:
— Саша, ты меня ждешь?
— Кончилась трудовая неделя? Пошли домой.
Они пошли. Саша грустно сказал:
—
Все-таки жалко, что девочки отдельно учатся.— А зачем тебе девочки?
— Влюбиться хочу, Алька!
— В школьницу?
— Почему в школьницу? В кого-нибудь. Чтобы сердце обмирало при виде ее, чтобы я на свидания с букетами ходил! — И закончил неожиданно. — Неспокойно мне, муторно, Алик.
— Это от безделья, — безоговорочно решил Алик.
— Еще что скажешь? — поинтересовался Саша.
— А что мне говорить? Тебе Сергей Васильевич все сказал. И если ты немедленно, с завтрашнего дня не займешься каким-нибудь делом, все будет так, как он предсказывал.
Саша послушал, подмигнул хитрым левым глазом и снисходительно поведал Алику:
— Мое дело сейчас — в тихом поле лежать и слушать, как птицы поют.
— Так сделай хоть это!
— Далеко до поля-то. На электричке ехать надо.
— Лень?
— Ага.
— Так нельзя, Саша… — опять строго начал Алик.
— Алик, все! — предостерегающе перебил его Саша и направился к школьному двору. Алик шел за ним. Они пересекли пустырь.
— Чей это сарай? — спросил Саша, кивнув в сторону полуразрушенного каменного строения.
— Ничей. Раньше здесь трансформаторная будка была.
— А что здесь грузовики делают? — Саша рассматривал отчетливый след автомобильных колес.
— Развернулся какой-нибудь случайный.
— Ну и черт с ним. Что делать будем?
— Саша… — опять строго начал Алик, но Саша снова перебил его:
— Ничего не говори, ладно? Лучше стихи почитай.
— Хорошо, — согласился Алик. Подумал немного и:
Мы разучились нищим подавать, Дышать над морем высотой соленой, Встречать зарю и в лавках покупать За медный мусор — золото лимонов. Случайно к нам заходят корабли. И рельсы груз проносят по привычке; Пересчитай людей моей земли — И сколько мертвых встанет в перекличке. Но всем торжественно пренебрежем. Нож сломанный в работе не годится, Но этим черным сломанным ножом Разрезаны бессмертные страницы.Помолчали. Потом Саша остановился, положил Алику руки на плечи:
— Я не сломанный, Алик.
Был мутный рассвет в тихих переулках. Покойно было, безлюдно. Саша гулял в эту пору. Он миновал школьный двор, вышел на пустырь и, фланируя, направился к бывшей трансформаторной будке. У раздрызганного проема, в котором когда-то, видимо, существовала дверь, он остановился, закурил, старательно закрывая спиной спичечный огонек от возможного ветра, и одновременно осмотрелся вокруг. Никого не было. Он проник в будку.