Поединок. Выпуск 14

— Вообще-то ехать по Европе с таким водительским стажем, мягко выражаясь, неразумно.

— Кто не рискует, тот не пьет шампанского, — изрек Анатолий.

— Уф, — Алексей помахал рукой, словно отгоняя дурной запах. — Почему ты один? Взял бы кого-нибудь из друзей.

— Поехали?

— Работы... да и не успею оформиться. — Алексей помолчал. — А жаль.

— Если бы я имел такого водителя...

— Ты и в школе любил прокатиться за чужой спиной... Пятнадцать лет как корова языком... Чем ты занимался все эти годы?

— Я исправился и сердечно благодарю за тренерские установки и истраченное на меня время.

— Брось, мне же все равно надо было в Брест...

— Нет-нет! — Анатолий махнул рукой. — Мне повезло. Его Величество Случай!

Родин подкрался к столику, поставил запотевшую бутылку с водкой, воду, овощной салат, селедку, ростбиф. Посуда в его руках настороженно вздрагивала.

— Спасибо, — Анатолий оглядел стол, — но с фантазией у вас бедновато.

— Не у меня бедновато, — Родин попытался улыбнуться, кивнул в сторону кухни.

— Спасибо, мы понимаем, — Алексей широко улыбнулся, и Родин засеменил от стола.

— Я — Наталья Серебрякова! — Наташа наклонилась к мужу, лицо ее стало некрасивым. — Меня знает весь мир! Ты должен гордиться, что у тебя такая жена!

— Я горжусь, — Бравин пожал плечами.

— Почему ты не пьешь? — Наташа, расплескивая, подвинула бокал с шампанским. — Мы встретились. Я приготовилась лгать, мол, заболела мама, я прилетела к ней... Я прилетела к тебе...

— Что с Матвеевым?

— Таких женщин, как я, не бросают.

— Да-да, бросают собак и кошек...

— Какой ты злой! — Наташа отпила шампанского. — Мне нельзя ни капли, у меня и так... — она дернула плечом, — лишнее...

— Давай совершать подвиги, — Бравин тоже выпил.

— Олег, — Наташа взяла мужа за руку, — я бросила все и прилетела к тебе. Ты понимаешь? Я при-ле-те-ла, — она повторила по слогам: — К те-бе.

— Одну рюмку, шеф! — попросил Анатолий, но Алексей налил только себе и отставил бутылку.

— Забудь, парень. Даже я не позволяю себе перед трассой. Сегодня вечером двинешь назад на Минск, завтра утром на Москву. — Алексей положил руку приятелю на плечо: — Две тысячи с небольшим за трое суток — это тренинг.

— А ты?

— У меня здесь дело, — Алексей развел руками. — Я, извини, в командировке. У тебя с какого начинается тур?

— Седьмого пересекаю границу Польши.

— Вряд ли я тебя дождусь. — Алексей выпил, налил снова, подмигнул: — Завидую трезвенникам, ведь пьянство есть добровольное сумасшествие.

— Чертов цитатчик! — Анатолий налил себе воды, поднял бокал: — За удачу! За Его Величество Случай!

— Верно, — Алексей поднял рюмку. Ведь неизвестно, что нас ждет за поворотом.

Не закончив ужина, Наташа и Бравин вышли на улицу.

— Боже ты мой, — говорила Наташа, — ну, что я в тебе нашла? Какие мужчины ухаживают... Перспективы какие!

— Разводись, выходи замуж перспективно...

— Не разведусь. Женился — терпи!

— Я терплю по причине, тебе непонятной.

— Ты любишь, — Наташа с деланным пониманием кивнула, затем прижалась к его плечу: — Олежка... Милый... Но ведь я прилетела... Мы снова вместе...

В отличие от Бравина и Наташи приятели плотно пообедали, а Алексей и крепко выпил. Они положили на стол деньги и пошли, не обращая внимания на официанта, который, стоя в стороне, провожал их взглядом. Когда они вышли, Родин вздохнул, незаметно перекрестился, начал убирать со стола и заметил, что счет наколот на вилку. Родин взял счет, перевернул и на обратной стороне прочитал: «Ты мне нужен, скоро появлюсь!»

Приятели хотели перейти улицу, но дорогу им преградила шумная процессия.

По улице шел слон. Клоун, стоя на его спине, жонглировал тарелками. Слон вез тележку, на которой акробаты построили пирамиду. На следующей тележке был закреплен огромный щит с надписью: «Гастроли одну неделю! Труппа проездом в Варшаву! Спешите! Только одна неделя!»

За цирком бежали мальчишки.

— Я в детстве тоже хотел стать артистом, — сказал Алексей. — Даже научился показывать фокусы.

Бравин и Наташа устали пикироваться, молчали, подыскивая какой-нибудь предлог для разговора, когда из-за угла вышла группа пограничников во главе с прапорщиком Сергеем Грузинцевым.

— Товарищ капитан, — увидев Бравина, Грузинцев вытянулся, — находящиеся в увольнении следуют в кино...

— Отставить, — Бравин повернулся к Наташе: — Извини. — Он взглянул на солдат, которые торопливо оправляли форму, незаметно бросали сигареты: — Сергей, следуют корабли, вы — идете. И идете не как пограничники...

— Построиться! — скомандовал Трофимов.

— Не надо строем, Василий, — спокойно ответил Бравин. — Надо идти так, чтобы на вас приятно было смотреть. Всего хорошего.

— До свидания, товарищ капитан.

— До свидания, до свидания.

Солдаты сделали несколько шагов, Бравин скомандовал:

— Отставить!

Солдаты остановились и повернулись. На том месте, с которого они сошли, валялись окурки и семечки.

— Эх вы, пограничники, — Бравин повернулся и пошел догонять Наташу.

Солдаты подбирали мусор с тротуара.

— Осторожно! Отпечатки пальцев! — сказал Трофимов, переждал смех и добавил: — А наш капитан, — он щелкнул себя по горлу.

Грузинцев взял товарища за плечо.

— Сергей! — Трофимов прижал руки к груди. — Пахнет от него, а не от меня.

— Да хоть бы он при тебе из горла хватил. Как клятву запомни: капитан Бравин лучший офицер на границе.

Мать Наташи Мария Григорьевна выглядела моложе своих сорока пяти лет, и женщин можно было принять за сестер. По комнате были разбросаны кофточки, платья, туфли; на диване лежал раскрытый чемодан. Женщины рассматривали привезенные Наташей подарки, Бравин сидел за столом и разглядывал открытки с видами Парижа и Рима.