Поединок. Выпуск 17

В ее помещении слева от входа разместилась стойка кафе, и народу хватало. Входили, выходили, как бы бесцельно прохаживались, изредка переглядываясь или вдруг перебрасываясь фразой-двумя, юркие разномастные мальчики и подмалеванные девочки из начинающих.

Из «Волги», втиснувшейся между туристскими «Икарусами», Баскаков видел, как Гвасалия вышел на улицу, постоял на углу, покончив с мороженым и обтерев руки платком, что-то спросил проходившего мимо юнца и вскоре скрылся из вида.

Гвасалия вернулся туда, где торговали мороженым. Встал у стойки, подождал, пока рядом окажутся только алчущие лакомства детишки, и спросил у продавца:

— «Мальборо» в захоронке не найдешь?

— Откуда? У халдеев за углом спроси… Или у привратников.

— А Бубуся не видел?

— Да недавно возникал. — Продавец глянул по столикам. — Вон Миня сидит, значит, и Бубусь недалеко.

Щуплый подросток в широких розовых шальварах и балахонистой кофте сидел с застывшей улыбочкой на бледном лице, синие глаза были слегка подведены, на тонких запястьях сцепленных рук блестели браслеты.

Вскоре помещение заполнила группа голоногих туристов, послышалась немецкая речь. И хотя их фигуры заслоняли Миню, Гвасалия заметил, как тот посмотрел в сторону входа, поднялся и вышел.

Наблюдавший из машины Баскаков опять увидел Гвасалия и перенес внимание на двоих юнцов впереди него, огибающих угол здания.

Бубусь и Миня прошли мимо «Березки» и входа в гостиницу, миновали прозрачные стены ресторанного вестибюля и завернули в широкий проезд-тоннель, где стояло несколько машин.

Гвасалия нагнал их, когда Бубусь открывал дверцу «девятки».

— Подожди, Бубусь, к тебе дело есть.

— Дело? — удивленно распахнулись красивые, в густых ресницах глаза. — Какие дела, дорогой, ты вывеской ошибся… Мы не деловые, мы сознательные.

— Гена привет передал, — подошел ближе Гвасалия. — Он…

— И-я-аа!!

С пронзительным выкриком сломавшись в пояснице, Бубусь развернулся на опорной ноге, а другая, описав дугу, смаху ударила Гвасалия в голову. В последний момент и скорее инстинктивно тот успел подставить ладонь, но сильный удар все равно сбил его на асфальт.

— Миня, в тачку! Миня, сучка, садись!

Подпрыгнув, Бубусь двумя ногами попытался попасть в лицо Гвасалия, но он рывком откатился в сторону.

— Стоять! — приказал вбежавший в сумрак тоннеля Баскаков. Дуло пистолета взглянуло на Бубуся, на Миню, опять на Бубуся. — Руки, ну!

— Не станет он, слышишь? — пятясь к машине, крикнул Бубусь, поводя вскинутыми в боевой стойке руками. — Не выстрелит… Беги!

Гвасалия уже заходил Бубусю за спину, а Миня быстрым шепотом уверил Баскакова:

— Все, начальник, все… Я — стою. И ни при чем, просто подружка его. Не надо!

Гвасалия сверху вниз быстро охлопал очень крепкое под одеждой тело Бубуся, и тот с кривой улыбкой на девичьем личике позволил ему это, улыбаясь даже тогда, когда из нагрудного кармана извлекли плоский пакетик.

Баскаков забрал у Гвасалия найденное, развернул плотную бумагу. На его ладони лежали два кольца и бесформенный, сплющенный кусочек золота.

— Это не зубное, — медленно произнес Баскаков, поднося зажатый в пальцах желтый металл к нежному лицу с сузившимися от ненависти глазами. — Он эту звезду не придумывал себе, как некоторые, он ее своей и чужой кровью добыл… Слышишь?

— Только не надо меня лечить, мусор. Все равно вас скоро развесим, как в Венгрии вешали… Твари!

Светлые «Жигули» третьей модели стояли с раскрытым капотом на Лесной улице, мужчина в безрукавке замасленными руками менял очередную свечу. Сидящий в салоне Баранов увидел остановившееся наискось через улицу такси, подождал, пока выйдет пассажир, вгляделся. Пассажир вошел в арку дома, такси отъехало, и Баранов сказал в рацию:

— Похожий объект прибыл. Направляется к вам. Как поняли?

— Вас понял, объект прибыл, — ответила рация, — Находитесь в готовности.

Менявший свечу посмотрел на Баранова и быстро сделал несколько оборотов ключом. Накинул провод, вложил ключ в сумку, отер тряпкой руки и захлопнул капот. А потом сел в машину.

Через окно лестничной клетки дома в том же дворе Долгушин и его напарник увидели сутулого молодого человека, проходившего от арки к подъезду. Как раз в этом подъезде была квартира, в которой жил Геннадий Жуков, и Долгушин был уверен, что это именно тот, кого они ждут.

— Он? — спросил напарник.

— Оч-чень похоже, — отозвался Долгушин. — Сообщи «Озону».

Гена поднялся на свой этаж, не сразу попав ключом в скважину, отворил дверь. В прихожей сбросил кроссовки и, не надевая тапочек, в одних носках зашел в кухню. Достал из холодильника бутылочку «Пепси», сдернул крышечку об угол стола, прямо из горлышка звучными глотками отпил половину и с бутылкой в руке побрел в комнату.

Вошел и застыл на пороге.

— Привет, фраерок, — сказал Валёк. Он сидел у окна, портьера была слегка отодвинута, для обзора двора. — Засек клиентов на улице? По твою персону клиенты, я так рассуждаю.

— Какие клиенты… — заикнувшись, протянул Гена. — А ты как… Зачем?

— Так ведь должок за тобой. А я тороплюсь. Придется разобраться.

Баранов и его напарник одновременно увидели «Волгу», показавшуюся в конце улицы. Машина завернула в арку дома, где жил Геннадий Жуков, и остановилась там, не въезжая во двор.

Баскаков включил рацию:

— «Эфир», я «Озон», как слышите? Прием.

— «Озон», слышу вас хорошо, — отозвался Баранов.

— «Эфир», я «Озон», продолжайте наблюдение, — Баскаков отключился и включил рацию снова. — «Космос», я «Озон», доложите обстановку, прием.

— «Озон», я «Космос», — Долгушин смотрел на окно и балкон квартиры в третьем этаже дома напротив, — Объект прибыл на место минут пятнадцать назад…

— Один?

— Один.

— «Космос», слушай меня: продолжать наблюдение, выхожу на место… В случае моего отсутствия через пять минут — выходить на объект самим. Как поняли?