Поэтические воззрения славян на природу (Том 1)

______________

* М. Мюллер, 48, 51.

** Москв. 1846, XI-XII, 153; Костомар. С. М., 60.

Противоположность света и тьмы, тепла и холода, весенней жизни и зимнего омертвения - вот что особенно должно было поразить наблюдающий ум человека. Чудная, роскошная жизнь природы, громко звучащая в миллионах разнообразных голосов и стремительно развивающаяся в бесчисленных формах, обусловливается силою света и тепла; без нее все замирает. Подобно другим народам, наши праотцы обоготворили небо, полагая там ее вечное царство; ибо с неба падают солнечные лучи, оттуда блистают и луна и звезды и проливается плодотворящий дождь. В большей части языков слова, означающие небо, в то же время служат и названиями бога*. В наших заговорах слышатся такие молитвенные обращения: "ты, Небо, слышишь! ты, Небо, видишь!" Во всех религиях небо - жилище божества, его седалище, престол, а земля - подножие. Галицкая пословица говорит: "знает (или: бачить) Бог с неба, що кому треба"; а русские поговорки утверждают, что "до Бога высоко" и "который Бог замочит (дождем), тот и высушит (солнцем)"; в народной песне встречаем следующее выражение: "а ему як богови, що живе высоко на небе!"** Народная фантазия, создавшая для разнообразных явлений, связанных с небом, различные поэтические олицетворения, представляла их и в едином, нераздельном образе. Варуна, божество неба, по индийским преданиям, устрояет свет и времена, выводит в путь солнце и звезды; солнце - его глаз, а ветер, колеблющий воздух, - его дыхание. По литовскому преданию, божество это олицетворялось в женском образе королевы Каралуни. Каралуни - богиня света, юная, прекрасная дева; голову ее венчает солнце; она носит плащ, усеянный звездами и застегнутый на правом плече месяцем; утренняя заря - ее улыбка, дождь - ее слезы, падающие на землю алмазами***. По указаниям, сохраненным для нас в высшей степени любопытным стихом о "голубиной книге", такое воззрение, общее всем индоевропейским народам, не чуждо и славянам: солнце красное (читаем в этом стихе) от лица божьего, млад светел месяц от грудей божиих, звезды частые от риз божиих, зори белые от очей господних, ночи темные от опашня Всевышнего, ветры буйные от его дыхания, громы от его глаголов, дробен дождик и росы от его слез****. По другим свидетельствам, светила суть очи небесного божества, молнии - его огненные стрелы, оружие, которым оно разит демонов, облака и тучи - его кудри или облекающая его одежда. Народ до сих пор повторяет, что "небо - нетленная риза гос(33)подня"*****. Представляя ночное небо, усыпанное блестящими звездами, божьею ризою, месяцу в этом поэтическом изображении фантазия придала значение запонки, которою пристегивается небесная мантия на груди высочайшего владыки. Отсюда, когда возник вопрос о происхождении мира, стали верить, что небо с яркими звездами создано из божественной ризы, а месяц от грудей господних: предание глубокой древности, ибо еще у индийцев известен миф о создании месяца из грудей Брамы******.

______________

* Греч. фeoc = санскр. Dyaus, финск. Jumala, китаиск. tien, тюркск. tcngri, мордовск. skei, остяцкое es, самоедск. num.
– У. 3. А. Н. 1852, IV, 498 - 9, 500 - 6; еврейск. Цебаот или по чтению LXX Саваоф.
– Сбоев., 102.

** Номис., 2; Бодянск. О народи, поэз. слав. племен, 129. Сербы и чехи говорят: кто плюнет на небо, тому плсвотина на лицо упадет.
– Архив, ист.-юрид. свед., II, стат. Буслаева, 33.

*** Черты литов. нар., 88; Москв. 1846, XI - XII, 251.

**** Вариант; месяц от белой груди или от затылка, зори от риз, ночи темные от волос, ветры от уст божиих.

***** Калеки Пер., II, 355 - 6; Совр. 1836, II, 182: у вотяков солнце - престол божий, небо - одежда. Сравни санскр. амбара - облаченье, платье и небо: амбаранта - небосклон и края одежды.
– Мат. сравн. слов., II, 285.

****** Mytholog. Forsch. und Sammlung. Менцеля, 1832,5 - 6.

Литовское сказание о Каралуни, изображая небо - девою, очевидно, сливает все его атрибуты с прекрасным образом богини Зори и Лета; собственно же, по общеарийскому представлению, небо олицетворялось в мужском поле. Его очевидное для всех влияние на земные роды (урожаи) невольно возбуждало в уме мысль о супружеском союзе отца Неба с матерью Землею: pita Dyaus и mata Prithivi. Небо действует, как мужская плодотворящая сила, проливая на землю свои согревающие лучи и напояющий дождь, издревле уподобляемый плотскому семени; а земля принимает весеннюю теплоту и дождевую влагу в свое лоно и только тогда чреватеет и дает плод. Согласно с этим, небо обозначалось словами мужеского, а земля - женского рода: ovрavoc и yn, Zevc (Фeoc, Dyaus), Юпитер ("sub Jove" - под небом) и terra, der Himmel и die Erde; слова среднего рода (как наше небо, родственное с латин. nubes - облака) образовались позднее. У славян отец Небо получил название Сварога: он верховный владыка вселенной, родоначальник прочих светлых богов, прабог. Подмечая различные проявления элемента тепла и света, анализируя их, ум человеческий должен был раздробить блестящее, светлое небо и присущие ему атрибуты на отдельные божественные силы. Такое деление, вносимое познающею способностью, не противоречило поэтическому чувству, которое стремится облекать все в живые образы. Дело ума поэтически выразилось в естественной форме рождения новых богов от Сварога. В Ипатьевской летописи находим вставку из греческой хроники Малалы, где Гелиос переводится Дажьбогом: "и после (после Сварога) царствовал сын его именем Солнце, его же наричють Дажьбог... Солнце-царь, сын Сварогов, еже есть Дажьбог, бе бо мужь силен"*. Дажьбог, упоминаемый Нестором, Словом о полку и другими памятниками** в числе славянских богов, есть, следовательно, солнце, сын неба, подобно тому, как Аполлон почитался сыном Зевса; сербская песня называет солнце - чадом божиим. Слово дажь есть прилагательное от даг (готск. dags, немец, tag, санскр. ahan вместо dahan) - день, свет, родственного с санскр. корнем dah жечь и литовск. глаголом degu - горю***. Другой сын Сварога-неба был огонь = молния (Агни=Индра), о котором выражается неизвестный христолюбец: "погневи молятся, зовут его Сварожичем". На новых богов, рожденных отцом-Небом, переносятся его различные атрибуты и признаки; вместе с этим им присвояется и владычество над миром; Сварог, по древнему ска(34)занию, предается покою, предоставляя творчество и управление вселенною своим детям.

______________

* П. С. Р. Л., II, 5; Ч. О. И. и Д., год 1-й, I, 31 - 33, стат. Шафарика. Старинный переводчик хроники Малалы поясняет имя Гефеста ("Hфaiooc) - Сварогом, а Гелиоса ("Hлioc) - Дажьбогом; самый перевод относят к Х веку, когда языческие верования были еще живы и свежи в славянском населении.
– Летоп. Переясл., XVI.

** П. С. Р. Л., I, 34; Лет. рус. лит., т. IV, отд. 3, 108: "а друзии веруют в... Дажьбога".

*** Ж. М. Н. П. 1846, VII, ст. Срезнев., 52; Изв. Ак. Н., I, 114 - 5; О. 3. 1855, IX, 53; М. Мюллер, 80 - 81. Географические названия местностей: Дацьбоги (Дадзибоги) в Мазовшс, Даждьбог в Мосальск. уезде.
– Р. И. Сб., VII, ст. Ходак., 150; Ч. О. И. и Д., год 2-й, III, слов. Макарова, 16.

Обожание солнца славянами засвидетельствовано многими преданиями и памятниками. Кирилл Туровский, прославляя принятие христианства, радостно замечает: "уже бо не нарекутся богом стихиа, ни солнце, ни огнь"; другие проповедники увещевали: "не нарицайте собе бога ни в солнци, ни в луне; луце же ли поклонятися лучю мръкнущему, нежь лучю бессмертному?"* Молитвы и заклятия народ произносит, обращаясь на восток**. В словацкой песне солнцу присвоен эпитет божье: "то боже слнечко по неби си бега"***; в малорусской песне оно прямо называется богом: "и к сонечку промовляе: помож, боже, чоловику!"**** Польской пословице: "do kogo sfonce, do tego i ludzi" (или: "komu sfonce swieci, temu i gwiazdy Myszcza") соответствует наша: "за кого Бог, за того и добрые люди"; польская клятва: "jak sfonce па nebie" равносильна русской: "как Бог на небе!" Чехи, хорутане и сербы клянутся солнцем*****, а русские простолюдины светом божиим: "чтоб мне свету божьего невзвидеть!" Такая замена солнца - богом весьма знаменательна. Исчезающее вечером, как бы одолеваемое рукою смерти, оно постоянно каждое утро снова является во всем блеске и торжественном величии, что и возбудило мысль о солнце, как о существе неувядаемом, бессмертном, божественном. Как светило вечно чистое, ослепительное в своем сиянии******, пробуждающее земную жизнь, солнце почиталось божеством благим, милосердым; имя его сделалось синонимом счастия. Галицкая поговорка: "и в мое оконце засветить сонце" ("колись и на нас сонечко гляне"), русская: "взойдет солнце и к нам на двор" (вар. "прийдет солнышко и к нашим окошечкам"), польская: "bedzie i przed naszemi wrotami sfonce", сербская: "doh'lie сунце и пред наша врата", хорутанские: "razswetii se sonce i na wratich mojich", "sonce moje schaja" имеют значение: будет и на нашей стороне счастье! Напротив: "sonce mi je pomerknelo" (хорутан.), "pomirklo mu je sunce" (хорват.) значит: померкло, закатилось мое счастье*******. Отсюда объясняется мифическая связь солнца с Судьбою, в руках которой людское счастье. Галицкая поговорка: "перед богом солнцем судице царице" и чешская сказка о златовласом деде-Всеведе, под именем которого выводится солнце, указывают на древнейшее представление его божеством судьбы********. Народ русский дает ему название праведённышко*********; на Украине клянут: "щоб ти не диждав сонечка праведного побачити!" ( - на сонечко праведнее дивитись!) "Щоб над тобою свит не свитав и сонце праведне не сходило!"********** Солнце - творец урожаев, податель пищи и потому покровитель всех бедных и сирых; сербские пословицы: (35) "сунце на исток, а Бог на помоh", "да ниjе сирота, не би ни сунце гриjало"*********** соответствуют нашим: "дё соньце, там и сам Господь", "за сиротою Бог с калитою"************. Детское причитанье, обращенное к солнцу, молит:

______________

* Москв. 1844,1, 243; Памят. XII в., 19; Ж. М. Н. П. 1846, VII, 38.

** Арабский писатель Х в. Масуди, описывая храмы славян (каких? неизвестно), замечает, что в одном из них были сделаны в кровле отверстия для наблюдения первых лучей восходящего солнца.
– Ч. О. И. и Д., год 2-й, III, ст. Срезнев., 45. Германцы, давая присягу, поднимали руку против солнца.
– D. Myth., 667.

*** Бодянск. О народи, поэз. слав. племен, 73.

**** Метлинск., 57.

***** У чехов: ne zlob se na slunce (или: па Boha, na swatych ), ale па sebe (na Certa); у хорутан: sonce mi in Boga! (как у нас: "ей-Богу!"); у сербов: "тако ми сунца!" ("тако ми небеса!")

****** "На солнце во все глаза не взглянешь!" - говорят русские поселяне, а по сербской пословице: хотя оно и проходит грязными местами (т. е. освещает своими лучами и грязь и лужи), но само не марается.
– О.З.1851, VIII, 71.

******* Ж. М. Н. П. 1846, VII, 40 - 45; Послов. Даля, 24; Номис., 95; Срп. н. поел., 69.

******** Эрбен, Л - 9; Архив ист.-юрид. свед., II, ст. Бусл., 3.

********* Доп. обл. сл., 209.

********** Номис., 73.

*********** Срп. и посл., 53, 296.

************ Ж. М. Н. П. 1846, VII, 39.

Солнушко-вёдрушко!

Выглянь в окошечко*;

______________

* Т. с. просвети из-за туч или ночной темноты.

Твои детки плачут,

Есть-пить просят*.

______________

* Номис., 7: "Сонечко-сонечко! виглянь у виконечко; твои дитоньки плачуть, jистоньки хочуть".

В литовской песне солнце говорит о себе, что оно оберегает детей-сирот и греет бедных пастухов*; почти у всех славян название бедных напоминает бога: убогий, серб. божjак, хорут. богец, малорус, небога. В народных сказках к солнцу, месяцу и звездам обращаются герои в трудных случаях жизни, и божество дня, сострадая несчастию, помогает им**. Вместе с этим солнце является и карателем всякого зла, т. е. по первоначальному воззрению карателем нечистой силы мрака и холода, а потом и нравственного зла неправды и нечестия. С этою стороною мифического представления слилася мысль о вредоносном влиянии жаров, производящих засуху, истребляющих жатвы и влекущих за собою неурожай и моры. Губительное действие зноя приписывалось гневу раздраженного божества, наказующего смертных своими огненными стрелами = жгучими лучами. Выражение "воспылать гневом" указывает, что чувство это уподоблялось пламени. Самые названия солнца, указывающие на понятия огня, горения, порождали в уме мысль о его разрушительных свойствах: как в разведенном пламени видели пожирание горючих материалов всеистребляющим огнем (слова гореть и жрать мифологически тождественны), так нередко и солнце в народных преданиях представляется готовым пожрать тех сказочных странников, которые приходят к нему с вопросами. Вот почему возникли клятвы, призывающие на голову виновного или супротивника карающую силу солнца: галицкая - "соньце б тя побило!"; украин.
– "щоб ти скризь сонце прой-шов!"; болгар.
– "да ма изгори слжнце то! (или: Господь)"; серб.
– "тако ми оне жраке небеске!", "тако ми што cja!" (т. е. солнце); хорв.
– "sunce te oswetilo" (чтоб тебе солнце отомстило!)***. Поэтическое заклятие, обращенное Ярославною к солнцу, дышит этою древнею верою в карающее могущество дневного светила: "светлое и тресветлое Слънце! всем тепло и красно еси; чему, господине, простре горячюю свою лучю на ладе вой, в поле безводно жаждею имь лучи (луки) съпряже, тугою имъ тули затче?"**** Сходное с этим место находим и в Краледворской рукописи:

______________

* Черты литов. нар., 128; Лет. рус. лит., к. III, отд. 3, 55: "Солнышко, божья дочь, где так долго замешкалась?" - За морем, под горой оберегала я, обильная дарами, сироток, пригревала пастушков.

** Сказ. Грим., 25, 88; Срп. припов., 10; Zeitsch. fur D. М., I, 312. Светила небесные, являясь в сказках живыми, действующими существами, сохраняют свои стихийные свойства: Месяц пальцем своим освещает в щель темную баню; Солнце ставит себе на голову сковороду и поджаривает оладьи. Н. Р. Ск., III, 1; IV, 39.

*** Ж. М. Н. П. 1846, VII, 39, 45; Каравел., 25; Срп. и посл., 303-7; Номис., 72.

**** "Рус.Дост.,111,219.

Ai ty Slunce, ai Slunecko!

Ту li si ialostivo,

Cemu ty swietis na ny,

Na biedne ludi?* (36)

______________

* Ж. М. Н. П. 1840, XII, 118.

В русском простонародье есть любопытное сказание о том, как некогда божество наказало за непочтение к солнцу. Это было давно, у Бога еще не было солнца на небе и люди жили в потемках. Но вот, когда Бог выпустил из-за пазухи солнце, дались все диву; смотрят на солнышко и ума не приложат... А пуще бабы! повынесли они решета, давай набирать света, чтобы внести в хаты да там посветить; хаты еще без окон строились. Поднимут решето к солнцу, оно будто и наберется света полным-полно, через край льется, а только что в хату - и нет ничего! А божье солнышко все выше да выше подымается, уже припекать стало. Вздурели бабы, сильно притомились за работой, хоть света и не добыли, а тут еще солнце жжет - и вышло такое окаянство: начали на солнце плевать! Бог прогневался и превратил нечестивых в камень*.