Поэтические воззрения славян на природу (Том 1)
Шрифт:
С светлыми, белыми божествами славянин чувствовал свое родство, ибо от них ниспосылаются дары плодородия, которыми поддерживается существование всего живого на земле; народ называет хлеб - даром божиим; наше жито по-польски zboze - одного корня с словами: живот (жизнь) и Жива - богиня весны. Слово о полку говорит о славянах, как о внуках солнца - Дажьбога. Представители творчества и жизни, боги света были олицетворяемы фантазией в прекрасных и большею частию в юных образах; с ними связывались идеи о высшей справедливости и благе. Напротив, с темною силою природы, с черными божествами было соединяемо все старое, безобразное, лукавое и злое; они враждебны жизни и ее нравственным основам. Черная душа означает человека бесчестного, криводушного; мрась - него(52)дяй)*; черный день - день бедствия, несчастия**. Главным олицетворением нечистой силы была Мо(а)рена или Мо(а)рана от санскр. mri - умираю (польск. marzana, рус. смерть, лат. mors) - богиня смерти, зимы и ночи, имя, родственное с словами: мрак (= морок, мор - повальная болезнь, мора - тьма, марать, мары - носилки для покойников, мара - призрак, нечистый дух, мёрек или мерет - черт, мерещиться - темнеть, смеркаться, мерковать - ночевать, мёркоть - ночь, потемки, мерекать - мало знать, собственно: не распознавать за темнотою; сравни "темный человек"; помора - отрава, поморщина - большая смертность, смрад, смердеть, малор. хмара с постоянным эпитетом "черная" - туча, великор. хмара - густой туман, хмор, хмора - туманное, дождливое время, польск. chmura, и рус. смурый - темный, пасмурный) и мороз (=мраз, польск. marznac, чешек, mrznauti)***. Краледворская рукопись сравнивает Смерть с ночью и зимою. Здесь кроется между прочим основание той тесной связи, в какую поставила народная фантазия болезни, особенно повальные, с нечистою силою, почему она олицетворяет их в безобразных, уродливых формах, и почему простолюдины до сих пор почитают недуги испорченностию, насланною при содействии злых духов, а животных, родившихся с каким-нибудь физическим недостатком, - порождением той же демонической силы. Между народными клятвами известны: "побiй тебе морока!", "щоб на тебе пришла чорна (вар. лиха) година!"**** Все
______________
* Обл. Сл.,117.
** Поговорка: "береги денежку на черный день".
*** Обл. Сл., 111,113, 169; Доп. обл. сл., 113; D. Myth., 733, 801; Потебн.,50.
**** Номис., 73.
***** Сахаров, II, 16, 20.
Между богами света и тьмы, тепла и холода происходит вечная, нескончаемая борьба за владычество над миром. День и Ночь представлялись первобытным народам высшими, бессмертными существами; как День первоначально верховное божество света = солнце, с которым слово это тождественно и по названию, так Ночь - божество мрака. В нашем языке уцелела эпическая форма: "божий день", у немцев - der heilige tag, у греков ieрov nuaр. Эдда повествует, что День родился от Ночи, что согласно с древнегреческим мифом о рождении восходящего Солнца из темных недр Ночи* и с русским преданием, что впервые Солнце явилось из пазухи божией: представление, прямо снятое с природы**. Показываясь ранним утром на краю неба, одетого ночною пеленою, Солнце казалось как бы рождающимся из тьмы; наоборот, захождение его вечером уподоблялось смерти: скрываясь на западе, оно отдавалось во власть Морены, богини ночи и смерти. Великан Norvi, говорит Эдда, имел черную дочь по имени Nott (готск. nachts, др.-вер.-нем. naht, англос. niht, лат. пох, греч. vvc, лит. nactis, лет. nakts, др.-слав. нощь, санскр. nakta); у ней (53) было несколько мужей и последний был из рода светлых богов (асов) и назывался Dellmgr, т. е. бог дневного рассвета, полумрака, предшествующего дню; от этого брака родился Dagr (tag, день), прекрасный и светлый - в отца, а не в мать. Верховный владыка вселенной (AUvater) взял к себе Ночь и ее сына" посадил их на небесах и каждому из них дал по коню и колеснице, на которых они обязаны поочередно объезжать вокруг земли. Конь Ночи называется das thaumahnige ross, ибо с гривы его падает на землю ночная роса; а конь Дня - das glanzmahnige, так как блестящая грива его озаряла все небо. По другим сказаниям, распространенным почти у всех арийских народов, само Солнце объезжает небесный свод, меняя лошадей: на светлых или белых гуляет оно днем, на черных или вороных - ночью. Утренняя и Вечерняя Зори или День и Ночь запрягают ему тех и других коней в колесницу. Я. Гримм приводит народную загадку, изображающую годовое время под символическим образом колесницы, которую возят семь коней белых и семь черных (т. е. дни и ночи недели)***. У славян День и Ночь, согласно мужескому роду одного слова и женскому другого, олицетворялись как брат и сестра. Народная загадка, означающая "год", произносится так: "я стар, от меня родилось двенадцать сыновей (месяцы), у каждого из них по тридцати сыновей красных, по тридцати дочерей черных (дни и ночи)"; другая загадка, означающая "ночь и день", выражает мысль свою в этой форме: "сестра к брату в гости идет, а брат от сестры пятится" (или: "в лес прячется")****. В гимнах Ригведы Ночь сестра Зори*****. Несмотря на родство, в которое ставит фантазия День и Ночь, они в преданиях, как и в самой природе, друг другу враждебны; народная загадка называет их раздорниками (т. е. ссорющимися): "двое стоячих (небо и земля), двое ходячих (солнце и месяц), да два здорника (день и ночь)."******. Еще прямее выражено это в следующей загадке, занесенной в одну старинную рукопись: "кои два супостата препираются?
– День и Ночь"*******. И по немецким преданиям, День и Ночь стоят во взаимной борьбе; они постоянно сражаются, и то один, то другая побеждает; Вечерняя Звезда выступает в небе, как герольд Ночи, несущий ее знамя; а Звезда Утренняя почиталась вестником Дня. Одолевая в вечернюю пору своего противника, Ночь налагает на него оковы; День лежит связанным пленником и не прежде может явиться очам смертных поутру, как разорвавши наложенные на него узы. Венгерская сказка повествует о борьбе Утренней Зори и Ночи, которая не хотела дозволить своей сопернице взойти на небесный свод, и упоминает о том, как сказочный герой связал Зорю, чтобы продлить время ночи. Тот же мотив повторяет и новогреческая сказка********. Романские языки определяют рассвет дня словами, означающими - колоть, ткнуть: фран. poindre, исп. puntar, итал. spuntare; немцы называют рассвет - tagesanbruch (от brechen - переломить, сбивать), слово, заключающее в себе понятие разрыва, треска; тот же смысл и в латин. crepusculum - рассвет, от сгераге - трещать, лопнуть, расколоться*********. У нас об(54)ластное брезг - утренний рассвет, брезжиться - об огне и свете: мерцать, чуть виднеться, о зоре: заниматься, бре(я)зжать - бренчать, трещать, ворчать на кого: брязг - стук, звон, брякотня**********. В самой природе рассвет дня сопровождается свежим веянием утреннего ветра, прохладным колебанием воздуха, и это обыкновенное явление принималось поэтически настроенною фантазиею древнего народа за шум при разрыве наложенных ночною богиней уз и за шелест шагов бога дня, шествующего по воздушным пространствам. Сбросив с себя путы, День разрывал темный покров Ночи и гнал ее с неба. Гримм приводит старинные выражения, которые уподобляют дневной рассвет, поборающий ночную тьму, - хищной птице, терзающей свою добычу, или хищному зверю, гонящему трепетную лань: "sine klawen (klanen) durch die wolkensint geslagen, er stiget uf mit grozer kraft; ich sin in grawer den tac".
– "Der tac sine cla hete geslagen durch die naht" (т. е. вонзая свои когти в облака, он [рассвет] стремительно [с великою силою] восходит вверх; я вижу в мерцании День.
– День вонзает свои когти в Ночь). Но поздним вечером снова побеждает Ночь. Судя по некоторым выражениям, она является быстро, ниспадает на землю; французы говорят: "ia nuit tombe", немцы: "sie orient ein, uberfallt". Обороты эти стоят в связи с короткостью сумерок; в южных странах ночь действительно является вдруг, разом, и сумерок почти не бывает; напротив, на севере они продолжительнее, и у нас большею частию говорится: ночь настала, низошла на землю. Немецкое выражение einbrechen - разломить, ворваться, вломиться (einbruch нападение, покража со взломом и наступление ночного времени) указывает на представление Ночи - враждебною силою, подобно вору, врывающеюся в чужой дом. Немецкая пословица выражается о ней, как о существе демоническом: "die nacht ist keines menschen freund"***********. В сербских песнях находим такие сближения: "темная ночь! полна ты мрака, а сердце мое еще полнее печали". Эпитеты таван, цри (темный, черный), в применении к человеку, получают смысл: печален, грустен; малорос. сумный (печальный) собственно значит: темный (сумрный; р выброшено для благозвучия************).
______________
* М. Мюллер, 73.
** Болгарская загадка говорит о Ночи, как матери Дня: "на майка-та око-то - и гледа, и не пледа, а на сина-т си сякуга види", т. е. у матери Ночи око = месяц глядит и не глядит, а у сына Дня глаз = солнце всякого видит (из рукописи, сборн. г. Каравелова).
*** D. Myth., 697-9; Die Gottcrwelt, 28.
**** Сахаров., I,103; Этн. Сб., VI, 46, 86. В этом же выпуске Эти. Сборника на стр. 52 приведена загадка, в которой нарушено уже правильное отношение к роду олицетворяемых понятий: "две сестры - одна светлая, а другая темная"; сличи с болгарскою: "има две сестри: сдна-та бяла, друга-та черна" (день и ночь). Смутное воспоминание о Ночи, как о живом существе, сохранилось в песне, записанной в Бирюченском уезде: Де ты, Ниченька, ею ни(о)чь ночувала?
– Та ночувала пид дубочком, и т. д.
– Маяк, Я, 67.
***** Orient und Occid. 1863, вып. II, 258.
****** Сахаров., 1,103.
******* Архив ист.-юрид. свсд., I, ст. Бусл., 48.
******** Штир, стр. 3-5; Ган, I, стр. 287.
********* D. Myth., 706-8,713.
********** Толков, слов., 1,112.
*********** D. Myth., 705,711-3.
************ Потебн., 50 - 53.
У словаков рассказывается такое знаменательное предание: когда Солнце готово выйти из своих чертогов, чтобы совершить свою дневную прогулку по белому свету, то нечистая сила собирается и выжидает его появления, надеясь захватить божество дня и умертвить его. Но при одном приближении Солнца она разбегается, чувствуя свое бессилие*. В этой поэтической форме рассказано, как первые солнечные лучи, прорезавшие темный горизонт, прогоняют мрак ночи; будто испуганный, бежит он и прячется в расщелины скал, подземные пещеры и глубокие бездны. Каждый день повторяется борьба, и каждый раз побеждает царь-Солнце, почему скандинавские поэты дают ему эпитеты: "радость народов и страх тьме". По общему германскому и славянскому поверью собирать лечебные травы, черпать целебную воду и произносить заклятия против чар и болезней лучше всего на восходе ясного солнца, на ранней утренней зоре, ибо с первыми солнечными лучами уничтожается влияние злых духов и рушится всякое колдовство; известно, что крик петуха, предвозвещающий утро, так страшен нечистой силе, что она тотчас же исчезает, как только его заслышит.
______________
* В Ж. М. Н. П. 1846, VII, 43 - 44, предание это рассказано несколько иначе.
Подобно тому, как дневной свет и жар, ночная тьма и прохлада определялись су(55)точным движением солнца*, так летняя ясность и теплота, зимние туманы, помрачающие небо, и всемертвящие морозы - годовым его движением. Как с утром соединялось представление о пробуждающемся солнце, о благотворной росе, падающей на нивы, поля и дубравы, о воскресающей повсюду деятельности; так с весною связывалась мысль о воскресении согревающей силы солнца, о появлении грозовых туч, проливающих на землю дождь, о восстании природы от зимнего сна: земля наряжается в зелень и цветы, из далеких стран прилетают птицы, мир насекомых наполняет воздух и животные, подверженные спячке, встают из своих нор. С другой стороны, и во время ясного летнего дня собирающиеся на небо тучи вдруг помрачают солнечный свет и как бы превращают
день в ночь, и пока не будут разбиты могучим оружием гневного Перуна задерживают в своих затворах золотые лучи солнца и драгоценную влагу дождевых ливней. Эти аналогические признаки, запечатленные в языке родственными названиями (сличи сумерки, мрак ночной и морок - облако, туман, тьма ночная, темень - тучи, туман и мн. др.), послужили к сближению и даже отождествлению в мифических представлениях всех означенных явлений. Весеннее просветление солнца и явление его из-за мрачных туч стали уподобляться утреннему рассвету, весна и богиня летних гроз - утренней зоре или восходящей деве солнца, а зима и тучи - темной ночи; та же борьба, какую созерцал человек в ежедневной смене дня и ночи, виделась ему и в смене лета и зимы, и в громозвучных ударах Перуна. умолкающих на зиму и снова раздающихся с приходом весны. По чешскому поверью. Солнце ведет постоянную войну с злою стригою (ведьмою, представительницею ночного мрака, темных туч и зимы), побеждает ее, но и само терпит от ран, наносимых ею**. "Зиме и лету союзу нету", - говорит народ пословицею*** и в пластических обрядах изображает их взаимную борьбу (см. ниже в главе о народи, празднествах). В июне месяце, в пору самого полного развития творческой деятельности природы. Солнце, следуя непременному закону судеб, поворачивает на зимний путь, дни постепенно умаляются, а ночи увеличиваются; власть царственного светила мало-помалу ослабевает и уступает Зиме. В ноябре Зима уже "встает на ноги", нечистая сила выходит из пропастей ада и своим появлением производит холода, метели и вьюги: земля застывает, воды оковываются льдами, и жизнь замирает. Но в декабре, когда, по-видимому. Зима совсем победила, Солнце "поворачивает на лето", и с этого времени сила его снова нарождается, дни начинают прибывать, а ночи умаляться. Как бы чувствуя возрастающее могущество врага, Зима истощает все свои губительные средства на борьбу с приближающимся летом: настают трескучие морозы, страшные для садов и озимых посевов, умножаются простудные болезни и падежи скота. Вот почему накануне Крещения простолюдины на всех окнах и дверях выжигают огнем (или чертят мелом) кресты, чтобы нечистые духи не имели доступа к их дворам; в некоторых местах носят при этом два пирога, что, может быть, намекает на древнейшее жертвоприношение. Перед Рождеством крестьяне до сих пор потчуют Мороз киселем, с просьбою не касаться их засеянных полей****. Тщетно Зима напрягает усилия; в свое время является весна, воды сбрасывают ледяные оковы, воздух наполняется живительной теплотою, согретая солнечными лучами земля получает дар производительности и возрожденная природа предстает в чудном великолепии летних уборов, пока новый (56) поворот солнца не отдаст ее снова во власть злой Зимы. Возврат весны сопровождается грозами; в их торжественных знамениях всего ярче представлялись фантазии те небесные битвы, в какие вступало божество весны, дарующее ясные дни, плодородие и новую жизнь, с демонами стужи и мрака. В черных тучах признавали нечистую силу, затемняющую ясный лик солнца и задерживающую дожди; подобно ночи, туча в поэтических сказаниях народа есть эмблема печали, горя и вражды. В Томской губ., ожидая несчастия, говорят: "Господи! пронеси тучу мороком"*****; когда кого-нибудь постигают бедствия, белорусы выражаются в такой эпической форме: "собралися тучки в кучки!"******, а на Украине: "як хмара на нас спала!"******* В раскатах грома слышались древнему человеку удары, наносимые Перуном демонам-тучам, в молниях виделся блеск его несокрушимой палицы и летучих стрел, в шуме бури - воинственные клики сражающихся. По русскому поверью, черти бьются на кулачки в полночь, т. е. нечистая сила выступает на борьбу во мраке туч, подобных черной ночи********. Бог-громовник разит ее своими огненными стрелами и, торжествуя победу, возжигает светильник солнца, погашенный лукавыми демонами (туманами и облаками). Оба явления: сияние летнего солнца и блеск молнии возбуждали так много сходных, одинаковых впечатлений, что необходимо должны были сливаться в мифических представлениях. Солнце растит нивы, от него столько же зависят урожаи, как и от дождей, изливаемых владыкою молний; засуха, истребляющая нивы, столько же приписывалась жарким лучам солнца, как и Перуну, скрывающему дождевые облака; значение божества карающего равно прилагается и к дневному светилу, которое своими лучами, словно стрелами, прогоняет ночь и туманы, и к громовнику, поражающему мрачные тучи; поэтические выражения об утреннем рассвете, как о треске разрываемых божеством дня цепей, нашли соответствующее себе представление - в звуках громовых ударов, разбивающих зимние оковы: сличи нем. Donar, англос. Thunor, лат. tonus, toritrus. По древнегерманскому мифу и День и Донар произошли от Ночи*********; лат. dies, как уже указано, одного корня с именем Зевса, а греч. nuaр, nueрa сближается Я. Гриммом с немец, himins, himil**********. В этих воззрениях таится основание, во-первых, той неопределенности, под влиянием которой верховное владычество в мире приписывалось язычниками то солнцу, то грому и молнии, а во-вторых, той тождественности, какая замечается в культе того и другого божества; отсюда же объясняется, почему вражда с тучами присвоена народными преданиями не только Перуну, но и солнцу. Так в сербской приповедке Солнцева мать говорит сказочной героине: "его иде Сунце уморно (усталое), а може бити да су га и облаци пал(ь)утили, пак ти ул(ь)утини може што учинити, веh се притаjи, док се оно не одмори"***********. Немцы выражаются: "die Sonne orient hervor или zertheilt die Wolken (den Nebel)"************. Тесная связь весеннего солнца с грозою вырази(57)лась в том родстве, в какое поставил его миф в отношении к облачным нимфам, известным у литовско-славянского племени под именем солнцевых дочерей и сестер.______________
* Выражаемся так, следуя народному убеждению, что не земля, а солнце движется.
** Ж. М. Н. П. 1846, VII, 43.
*** Рус. в св. посл., II, 5.
**** Сахаров., П, 65; Маяк, XV, 22.
***** Этн. Сб., VI, 51.
****** Приб. к Изв. Ак. Н., I, 68.
******* Номис., 42. В думе о Наливаике военная гроза, собирающаяся над Украиною, сравнивается с тучею; в других песнях встречаем такие сопоставления: "за тучами громовими сонечко не сходить, за вражими ворогами мж милж не ходить"; "туманно красное солнышко, туманно, что красного солнышка не видно; кручинна красная Девица, печальна, никто ее кручинушки не знает". Потебн., 50 - 52; Малор. и червон. думы, 80.
******** Терещ., VII, 183.
********* От Ночи родилась lord, супруга Одина и мать Тора.
********** D. Myth., 697 - 8.
*********** Срп. припов., 70.
************ Шварц: Sonne, Mond und Sterne, 222.
В противоположность дневному светилу, Месяц - представитель ночи*, а так как ночь принималась за метафорическое название темных, грозовых туч, то на него были перенесены атрибуты бога-громовника. При весенней встрече своей с Солнцем он бывает зачинщиком ссоры, которая потрясает землю. Диану (= Артемиду) представляли с новолунием на голове, вооруженною луком и стрелами, и почитали страстною охотницею; несущаяся по небу гроза уподоблялась дикой охоте (см. главу XIV), и потому как весеннее солнце, так и луна являлись воображению древних народов - с охотничьим характером (см. выше стр. 43).
______________
* У некоторых народов месяц называется солнцем ночи.
Солнечные и лунные затмения были объясняемы тою же борьбою светлых богов с темными, как и небесные грозы. Эти чрезвычайные, редкие явления, к которым не так легко мог привыкнуть человек, как к ежедневному захождению солнца и к естественной смене годовых времен, постоянно возбуждали тревожное чувство страха: нечистая сила нападала на божественное светило, захватывала его в свою пасть и готовилась пожрать пред очами смущенного язычника. "Погибе, съедаемо солнце!" - вот обычное выражение, с которым старинные летописцы относились к солнечному затмению. В затмениях солнца и луны до самого позднейшего времени видели "недобрые знамения".
Такое двойственное воззрение на природу, в царстве которой действуют и добрые и злые силы, должно было наложить свою неизгладимую печать на все религиозные представления. Поклоняясь стихийным божествам, человек одни и те же явления различал по мере участия их в создании и разрушении мировой жизни, по степени ближайшей или отдаленнейшей связи их с элементами света и тепла. Так опустошительные бури и зимние вьюги почитались порождением нечистой силы = рыщущими по полям бесами, тогда как весенние ветры, пригоняющие дождевые облака и очищающие воздух от вредных испарений, признавались благодатными спутниками Перуна, его помощниками в битвах с злыми духами; из далекой страны вечного лета они приносили на своих крыльях семена плодородия на землю, навевали в сердца юношей и дев горячую любовь и своим дыханием восстановляли здоровье болящих*. У болгар северный ветр называют черным, а южный - белым**. Мартовскому снегу приписывается целебное свойство - только потому, что он выпадает в первый месяц весны. Согретые лучами летнего солнца облака, как вместилища плодотворной влаги дождя, представлялись прекрасными, полногрудыми женами, любви которых так страстно ищет бог-громовник; но те же облака, как омрачители ясного неба, приносители града и снега, рисовались воображению в образах демонических.
______________
* 28 апреля поселяне выходят с ладонками на перекрестки и дожидаются теплого ветра; такие ладонки, обвеянные весенним ветром, почитаются особенно целебными от разных болезней.
– Сахаров., II, 26.
** Показалец Раковского, 1,21.
III. Небо и земля
Небо, видимое очами смертного, представляется огромным блестящим куполом, обнимающим собою и воды и сушу, круглою прозрачною чашею, опрокинутою над землею. Потому обыкновенно оно называется а) небесным сводом; в Беовульфе употреблено выражение "шатер неба" - himinskautr; лат. coelum и фран. ciel, по объяснению М. Мюллера, указывают на свод или кров земли*. Отсюда сама собой возникала мысль о небе, как о священном храме, где живут светлые боги и высокая кровля которого сведена чудесным куполом. В старинной апокрифической рукописи сказано: "небо круговидно комарою"**. Скандинав, heimr - mundus, domus родственно с himinn, himil***; греч. oiхovuen - вселенная происходит от oiхoc - дом, обитель; равным образом славян, мир первоначально означало мир семейный, тишину домашнего жилища, а вселенная намекает на водворение (= вселение) семьи у домашнего очага, под родным кровом. По народному воззрению, небо - терем божий, а звезды - очи взирающих оттуда ангелов; эпическая поэзия воспользовалась этими данными и дает прекрасное изображение космоса теремом, а небесных светил - обитающею там семьею (см. выше, стр. 21).
______________
* М. Мюллер: Чтения о языке, 288; Полев. Опыт сравнит, обозр. древн. пам. нар. поэзии, II, 49.
** Пам. отреч. лит., II, 350.
*** D. Myth., 753-4.
Чудо в тереме показалося:
На небе солнце - в тереме солнце,
На небе месяц - в тереме месяц,
На небе звезды - в тереме звезды,
На небе зоря - в тереме зоря
И вся красота поднебесная*. (59)
______________
* Щапов, статья 3-я, 89; Кирша Дан., 8. Сравни в Одиссее, IV, 45 - 46, и VII, 84 - 85: "все лучезарно, как на небе светлое солнце или месяц, было в палатах царя Менелая (Алкиноя)".