Поэты пушкинской поры
Шрифт:
И сим слезам я был причиной сокровенной!
О дева милая! о друг мой несравненный!
Ты плакала!.. увы! как выразить, что я
Почувствовал тогда в груди моей пронзенной?
О, каждая слеза твоя,
Как капля нефти воспаленной,
По манью тайному какого-то жезла
Мне в сердце падала и сердце страшно жгла!
В волненьи чувств моих, отчаянный, смятенный,
Прижать тебя к груди, к пылающим устам
И вымолить себе отрадное прощенье,
Или у ног твоих, в страданьях и томленье,
Окончить жизнь – отдать тебе последний вздох;
Но в буре чувств моих я быстро изнемог!
Слеза горячая повисла на реснице —
И я тебе, души моей царице,
На горькие твои источники тоски,
Забывшись, отвечал пожатьем лишь руки
И взором, коего доднесь ты не встречала, —
И вся душа моя в ответе сем блуждала!
Я чуял смерти хлад уже в моей крови,
Я гас… но сколь любви неизъяснима сила!
Ты улыбнулася – и жизнь мне возвратила!
И жизнь мне – дар твоей любви!
УМИРАЮЩИЙ ХРИСТИАНИН
(Перевод из Ламартина)
Что слышу? вкруг меня звучит священна медь!
Лик набожный мой гроб, рыдая, окружает;
Поют могильну песнь… К чему сей факел?.. Смерть!
О смерть! не глас ли твой громовый поражает
Мой слух в последний раз?.. Кто душу вновь мою
Таинственный, живит могилы на краю?
О искра ясная священного огня!
Длань хищной смерти твой расторгла плен суровый,
Животворившая скудельного меня,
Пари, душа моя! и сбрось с себя оковы!
Низвергнут в прах ярем печалей и сует.
Не это ль значит – сей навек оставить свет?
Уж время более не числит дней моих.
Куда, послы небес, всей силою полета
Несете вы меня на крыльях золотых?
Уже я плаваю в волнах безбрежных света;
Пространство ширится, и мрачный шар земной,
Как точка, под моей скрывается пятой.
Пространство ширится, и мрачный шар земной,
Как точка, под моей скрывается пятой.
Но что? Когда мой дух парит к царю небес,
Я слышу вопли – глас сердечного мученья?
Друзья! над прахом вы струите токи слез!
Вы плачете; а я из чаши Искупленья
Испил забвенье бед… и из мятежных волн
В небесну пристань мой вбежал уж легкий челн!
Иван Иванович Козлов
1779–1840
Старший современник и хороший знакомый А.С. Пушкина, который считал некоторые стихи слепого певца «вечным образцом мучительной поэзии». Автор элегий, посланий, песен, баллад и поэм. Его поэма «Чернец» была своеобразным синтезом романтического стиля Жуковского, Байрона и Пушкина.
POMAHC
Есть тихая роща у быстрых ключей;
И днем там и ночью поет соловей;
Там светлые воды приветно текут,
Там алые розы, красуясь, цветут.
В ту пору, как младость манила мечтать,
В той роще любила я часто гулять;
Любуясь цветами под тенью густой,
Я слышала песни – и млела душой.
Той рощи зеленой мне век не забыть!
Места наслажденья, как вас не любить!
Но с летом уж скоро и радость пройдет,
И душу невольно раздумье берет:
«Ах! в роще зеленой, у быстрых ключей,
Всё так ли, как прежде, поет соловей?
И алые розы осенней порой
Цветут ли всё так же над светлой струей?»
Нет, розы увяли, мутнее струя,
И в роще не слышно теперь соловья!
Когда же, красуясь, там розы цвели,
Их часто срывали, венками плели;
Блеск нежных листочков хотя помрачен,
В росе ароматной их дух сохранен.
И воздух свежится душистой росой;
Весна миновала – а веет весной.
Так памятью можно в минувшем нам жить
И чувств упоенья в душе сохранить;
Так веет отрадно и поздней порой
Бывалая прелесть любви молодой!
Не вовсе же радости время возьмет:
Пусть младость увянет, но сердце цветет.
И сладко мне помнить, как пел соловей,
И розы, и рощу у быстрых ключей!
ВЕНЕЦИАНСКАЯ НОЧЬ
Фантазия
П.А. Плетневу