Поезд

– Павел Миронович, вы уже совсем, дорогой, не в себе, – молодой человек свободным жестом достал из вислого кармана вязаной кофты портмоне, извлек из него два билета.

– Игорь, Игорь… Провал памяти, – заохал старик. – Извини, брат. Я и забыл, что оба билета у тебя.

– Бывает, – покровительственно проговорил Игорь и добавил с ленцой в голосе: – Совсем вы, Павел Миронович, с лица сошли. Возьмите себя в руки… Отойдите, дайте мне распорядиться.

Старик вздохнул и покорно шагнул в сторону.

Молодой человек, названный Игорем, вступил в переговоры с багажным кассиром. Несмотря на то, что носильщик взялся уладить отправку нестандартных по весу тюков, Игорь понимал, что требовалось особое обхождение. Еще эта вздорная весовщица зыркает злорадно через плечо носильщика, ждет момента, когда кассир спросит вес. Правда, для подстраховки, Павел Миронович купил еще и третий билет, чтобы лишний вес приложить к этому билету, если возникнет недоразумение.

– Багаж оцениваете? – спросили из окошка.

– Нет, нет… Чего там оценивать? – усмехнулся Игорь. – Тряпье домашнее, – Игорь выпрямился. Он чувствовал, как сжался Павел Миронович. Пусть! Во всяком случае, настал конец спорам. Интересно, какую бы сумму предложил он, оценивая это барахло. «Хотя бы символически надо оценить, понимаете?! – кричал ему вчера Павел Миронович. – Чтобы они чувствовали ответственность за багаж». – «Слушайте, дедуля, моя мать просила доставить вас в предгорья Кавказского хребта, к вашей сестре. Вы должны мне верить». Но все равно Павел Миронович настаивал на оценке груза до последней минуты. И вот теперь стоит надутый, с укоризной глядя на своего провожатого. Игорь подмигнул старику. Тот с шумом втянул в себя сырой воздух багажного отделения и обиженно отвернулся…

– Получите квитанцию, расплатитесь и за мной! – скомандовал носильщик.

Игорь обернулся к подопечному.

– Платите, Павел Миронович!

– Сколько? – испуганно спросил старик. Игорь назвал сумму, указанную в квитанции. Запавшие губы Павла Мироновича довольно выпятились – не ожидал он такой дешевизны.

– Рано ликуете, сударь. Основная оплата пойдет через носильщика. Не за так же он крутился мелким бесом. Да и прямая доставка к багажному вагону будет стоить, – охладил Игорь своего подопечного. – Если вы не желаете быть таким, как большинство граждан.

Но Павел Миронович быстро сориентировался.

– Вот вам пятьдесят рублей, Игорь, распоряжайтесь, – великодушно проговорил старик. – Надеюсь, хватит?!

– Браво! – ответил Игорь. – Красивый жест. Но будьте осторожны. Одного моего знакомого такие движения подвели к следователю по особо важным делам.

– Ох и язык у вас, Игорь. Таким были скромным мальчиком.

Павел Миронович был доволен своим провожатым. Болтает, правда, много. Такой говоруньей была и его мать, старая приятельница Павла Мироновича. Именно по ее рекомендации старик доверился Игорю, тридцатипятилетнему шоферу «скорой помощи»…

– Не отставайте, папаша! – обронил через плечо Игорь. – Весовщица глядит нам вслед, точно обманутая кошка.

Павел Миронович презрительно поджал губы, еще раз провел ладонью по лацканам пиджака, убедился, что квитанции надежно упрятаны, и припустился за носильщиком.

В рабочем тоннеле было малолюдно. На грубых просторных тележках висели таблички с номерами поездов. Их загружали по мере поступления багажа. Потом электрокар потянет тележки к багажному вагону. Как раз сейчас под загрузкой стояли тележки с номером кисловодского поезда. Нельзя было сказать, чтоб грузчики небрежно обращались с багажом. Наоборот, складывали довольно аккуратно.

– Ваши опасения были напрасны! – воскликнул Игорь. – Мальчики работают на совесть. Целы были бы ваши тарелки, сударь…

Казалось, тоннель не имел конца.

– Послушайте, Игорь… а третий билет? Так и пропадет? – проговорил Павел Миронович.

– Не позволим! – обрадовался Игорь возможности стряхнуть с себя тягостные мысли. – Еще есть время. Побегу, сдам… Я и забыл о билете. Он у вас?

Игорь взял билет. Если послать носильщика в камеру хранения за чемоданами, то можно успеть продать билет. Или сдать. Глупо пропадать билету. И носильщик с этим согласился.

– Конечно. Лучше живые деньги, чем дырявая картонка, – рассудительно одобрил Расилов, толкая тележку.

Он кивал головой в такт движению и что-то напевал по-татарски.

– А что, Муртаз, много людей вашей национальности в носильщиках?

– Не носильщик… Станционный рабочий! – чему-то обиделся Расилов. – А татары… Еще с царской железки осталось. Традиция. Мой папа был носильщик.

– Станционный рабочий, – участливо поправил Игорь.

– Носильщик! Тогда не было станционных рабочих.

Игорь подавил улыбку и развел руками: мол, никак не угодить.

– Станционный рабочий, – проговорил Расилов. – Неделю двор убираю, платформы подметаю или пути чищу. Снег, понимаешь, зимой. Летом бумажки от мороженого бросают, рельса не видать… А неделю вещи ношу – носильщик… В Москве, говорят, носильщики только носильщики. Правильно! Человек должен специалист быть. Думаешь, просто? Надо голову иметь: какой груз как уложить. Приемы знать, технику. Поставь тебя, через два часа мертвый свалишься. Особенно летом. Татарин человек крепкий, работу любит, водку не пьет…

– Выходит, сейчас, как и раньше, – много ваших людей при вокзале, – съязвил Игорь. – Ничего не изменилось.

– Почему не изменилось?! – Расилов даже с шага сбился. – Не изменилось… У меня кооперативная квартира, зайдешь в гости – выйти не захочешь… – Он подумал, какие еще выложить доказательства. – А брат мой младший женился сейчас… Знаешь кто? – Расилов приостановился в предвкушении эффекта. – Я вот носильщик, а брат – ученый, по атомам. Все равно хоть на неделю, а носильщиком идет работать, силу погонять, на воздухе побыть… Его все ребята наши уважают…

Да и сам Муртаз был не лыком шит. Лет семь работал осмотрщиком вагонов по электрической части. И специалист был классный. Работал в бригаде предварительного осмотра. Живое дело. Потом должность сократили: не хватало людей в парке отстоя, где вагоны зимуют. Не понравилось это Муртазу – ползать по вагонам в чистом поле. Муртаз и ушел в носильщики. Зажил как человек…

Миновав тоннель, они появились на платформе.

Расилов ловко катил тележку между стоящими в ожидании посадки людьми. Игорь старался не отставать, удивляясь прямо-таки балетной ловкости носильщика. Лишь в особых случаях Расилов выкрикивал предостерегающее: «Берегись!» Он как бы заведомо предвидел, где в этом живом подвижном месиве приоткроется достаточная щель, чтобы проникнуть в нее со своей тележкой. Следом за носильщиком спешили шофер «скорой помощи» Игорь Сутормин и бывший механик цеха трикотажной фабрики, а ныне пенсионер дворового значения Павел Миронович Гурзо.