Погашено кровью

Его жена, незамужняя дочь с ребенком уехали на дачу своим ходом.

Генерала не было в тот день в Москве. Они сошли с электрички на пятьдесят втором километре в тот момент, когда с поезда сходили члены одной из бандитских группировок, прибывшие делить полномочия с местными рэкетирами. Гостей встретили шквальным автоматным огнем. Погибло свыше двадцати человек, но в основном невинные пассажиры. Уцелели те, кто бросился на землю. Но жена генерала тащила авоськи с продуктами, а дочь выкатила на перрон коляску с ребенком. Их разорвало в клочья, хоронили в закрытых гробах.

Боровского отправили в отпуск, он пытался застрелиться, но попытка оказалась неудачной. Решили отправить его в отставку, но он уговорил оставить его в органах. Вполне понятное решение убрать генерала с оперативной службы. Но министры у нас меняются чаще, чем времена года. Пришел новый человек, и Боровский вновь сел в кресло руководителя оперативной службой. Конечно, один Боровский мало что решает, но если принять во внимание, скольких руководителей малых звеньев охватывает поле его зрения, то можно сколотить отличную команду из единомышленников.

Один из примеров — уничтожение банды Соленого. Сплошное беззаконие. Я могу согласиться, что некоторые законы связывают оперативникам руки, а инструкции устарели, но это же произвол! На то ты и генерал, чтобы откорректировать операцию, взвесить, рассчитать. А что в итоге? Омоном и спецназом командует следователь из райотдела, и гибнут шесть сотрудников милиции. Причем истинные хозяева концерна угонщиков иномарок остались в тени.

Уничтожена банда, которая получала с бизнеса десять процентов за охрану. О чем это говорит? О бездарности? Нет. О задачах, которые они перед собой ставят.

Убивать, убивать и еще раз убивать. Кого? Шпану? Сопляков?

— Вы правы Алексан Саныч, — согласился Сычев. — Но как увязать Боровского с убийствами банкира Бронштейна и Бориса Ефимова?

— Очевидно, нам еще рано делать заключение. Дело Ефимова обрастает все новыми и новыми страшными подробностями. Я буду просить руководство дать мне группу поддержки. За Ефимовым тянутся новые нити.

Лейтенант Горелов прекратил грызть ногти и решил, что пришло время для высказывания коллегам своего веского слова.

— Разрешите доложить.

Лазуренко с уважением посмотрел на лейтенанта и кивнул. Он всегда уважительно относился к любому мнению.

— Алексей Денисыч просил вас не трогать Ефимова, чтобы схватить Белого. Но мы видим, что Белый не ищет с ним встречи, а значит, Ефимова надо брать. Он опасен, и каждый день, проведенный им на свободе, грозит кому-то жизнью. Не всегда наблюдение за преступником оправдывает себя. И если вы не схватите Ефимова, Белый его остановит. Чего мы добьемся? Белый заслуженно отправится за решетку. Лучше остановить обоих и лишить их соблазна встречи.

— В этом тоже есть своя логика! — согласился Лазуренко.

Размышления были прерваны телефонным звонком. Лазуренко снял трубку, выслушал и протянул ее Сычеву.

— Это вас, Алексей Денисыч.

— Сычев слушает.

На другом конце послышался глухой мужской голос.

— Встреча с Белым для вас еще актуальна?

— Конечно, — взволнованно ответил Сычев.

— Берите такси и приезжайте в Северный речной порт. У спуска к кассам, возле гигантской лестницы стоят два чугунных фонаря. Ждите там.

— Понял.

— Приезжайте один.

— Понял.

В трубке раздались короткие гудки. Сычев извинился и, ничего никому не объясняя, выскочил из кабинета.

Он постукивал по плечу таксиста, торопил и нервничал, как мальчишка перед первым свиданием. Огромная площадь пустовала. Сычев пересек поле и приблизился к лестнице. Сотня ступеней вела к нижней площадке, где находились огромные ворота порта. Бесконечный забор из острых копий перегораживал проход к реке, где гнили и ржавели старые пароходы и ждали открытия навигации еще уцелевшие. Ворота были закрыты на висячие замки, а окошки касс забиты деревянными ставнями. Мертвая зона, покинутая человечеством.

Только стая чаек кружилась над водой в поисках корма. Сычев ждал.

Скрежет железа по асфальту заставил следователя встрепенуться.

На площади появился мальчуган с ранцем на спине, лет десяти — одиннадцати. Парень гонял пустую банку из-под консервов и делал это, словно защищал честь страны по баночному футболу. Банка летела то вправо, то влево.

Еще удар, и она оказалась под ногами Сычева. Он растерялся. Как в таких случаях надо поступать? Отбить или отойти в сторону? Мальчишка сам решил эту проблему.

— Ну и терпение у вас, дяденька. Мяч под ногами, а он не бьет.

Секунду помолчав, мальчишка отошел на безопасное расстояние и сказал:

— Белого ждешь?

Сычев кивнул. Сегодня он явно был не в форме и все время попадал впросак.

— Спуститесь вниз по лестнице и идите вдоль забора к парку. На территорию порта вам не нужно, да вы и не пройдете. Белый сам к вам подойдет.

Мальчишка попятился и вдруг повернулся и дунул наутек, только пятки сверкали.

Сычев спустился по лестнице вниз, окинул взглядом бесконечный высоченный забор и повернул клееному массиву. Он шел и не оглядывался, вынув руки из карманов, чтобы их было видно. Белый вынырнул из-за колонны, но по другую сторону забора. Сычев остановился. Теперь он видел предмет своих поисков воочию. Их разделяло два шага, которые невозможно преодолеть.

— С преступником лучше говорить через решетку, гражданин начальник.

— Обучился хитростям за семь лет, — сказал Сычев и тут же пожалел о своих словах.

Не то он должен говорить, не для того спешил на встречу. Все мысли растерялись по пути, он чувствовал себя идиотом и тем не менее продолжал молчать. Он столько раз разговаривал с ним в своих мыслях, что все его аргументы были истощены. Он смотрел на худого сутуловатого паренька с тяжелым усталым взглядом и не мог найти нужных слов.

— Какие планы, Сергей?

— Проверенный метод старика Макаренко называть зеков по именам.

— Мне так удобней. Я уже давно тебя знаю.

Белый повернулся и медленно пошел вдоль забора. Сычев двинулся за ним, и они поравнялись.

— Только не уговаривайте меня сдаваться. Я не для того бежал.

— Буду уговаривать! Не придешь с повинной, хуже будет. — И опять Сычев сказал не то. — Послушай меня, Сергей. Врач в зоне ошибся. Точнее, он лгал! Анализы были фальшивыми. Таким образом он у начальства морфий вышибал для лазарета, а потом сбывал его за собольи шкурки. Ты здоров!