Погашено кровью

Чиж сел в машину, соединил провода напрямую и завел двигатель.

Белый стоял метрах в ста от ворот базы и видел, как выезжал драндулет с надписью «Ветеринарная помощь на дому».

К девяти вечера они приехали к воротам кладбища. На этом кладбище ворота всегда были на замке. Сюда пропускали катафалки с оформленными документами по всей форме с десяти до четырнадцати часов. Вторая смена начиналась после девяти, и машины въезжали на территорию по особым пропускам.

«Уазик» с надписью на борту знала каждая собака. У Мопса здесь были самые обширные владения. Не один директор сменился за три года. Когда человек начинал наглеть и требовать, он оставался тут же, но из директорского кресла попадал под землю. Люди ошибочно думают, что чем больше они знают, тем дороже стоят.

Машина въехала на территорию и свернула на аллею. Чиж очень хорошо помнил, где находится зеленый домик. Он притормозил возле освещенных окон и посигналил.

Из дома вышел старик в телогрейке и молодой паренек в солдатском бушлате. Парень остался стоять на месте, вырезая острой финкой узоры на палке, а старик подошел к машине.

— Доброго здоровьичка, папаша! — весело сказал Чиж.

— Чего без предупреждения? — прохрипел прокуренный голос старика.

— Смерть, папаша, не всегда стучится в дверь, иногда она входит без стука. Или у тебя места кончились?

— Балаболка. Яма есть готовая. Свежая. Номер 216. Дальний правый угол. Ребята нужны?

— Нет. Оставь пару лопат, сами справимся, и ящик дай на метр восемьдесят.

— С собой повезешь?

— Конечно. На месте упакуем. Часам к двенадцати вернусь.

Старик повернулся к помощнику.

— Пойдите в сарай и принесите с Лехой одну тару на сто восемьдесят.

Парень кивнул, убрал нож и скрылся в темноте аллеи.

— Передай Мопсу, пусть звякнет.

— Сегодня еще его увижу. А ты, дед, никак рулетку покрутить хочешь? Видел я тебя в «Орионе» у второго стола. В пиджачке на фраера смахиваешь.

— Сорок годков из шестидесяти пяти я гонял фраеров по зонам нашей необъятной. Балаболка!

— Не серчай, дедок! Обознался.

Дед поправил на себе штаны и пошел в хибару.

— Что значит — свежая? — спросил Белый. — А какие еще бывают могилы?

— Вторичная, третичная. Ты что думаешь, здесь места много?

Покойничков в пять рядов укладывают. Роют могилу на два с половиной метра, а уж потом гроб на гроб кладут, как ящики с водкой. Глянь-ка, гробы квадратные, без скосов.

Чиж указал на двух парней, которые тащили к машине грубо сколоченный ящик.

— Эстетика здесь не нужна, и занозы покойнику не страшны. Главное — прочность.

Чиж выпрыгнул из машины и открыл задние дверцы. Гроб втолкнули в салон, и Чиж вернулся на место.

Когда они приехали к старому дому на Таганке, уже совсем стемнело.

Ночь ожидалась лунной, безветренной. В воздухе веял весной.

Чиж указал на окна подъезда.

— На четвертом этаже у окна сигаретный огонек и на шестом. Мопс живет на пятом. Ничего не боится. Двое лохов его охраняют да дверь железная.

— Самоуверенный фрукт.

Мопс жил в трехкомнатной квартире перестроенного дома. Он родился на Таганке и не хотел жить в другом районе. Его покойный отец работал надзирателем в ныне сломанной таганской тюрьме, а сынок учился в ремеслухе, тут же через два дома. Теперь Мопсу стукнуло шестьдесят, и он гордился тем, что за всю жизнь ни разу не болел и не брал больничный. Здоровьем Бог его не обидел, и Мопс собирался еще долго жить. Лизунчик, а точнее, Елизавета Тихоновна, коротала с Мопсом все свое свободное время. Жили они тихо, спокойно. Лизунчик работала на продуктовом складе и, несмотря на уговоры благоверного, работу оставлять не хотела. Заботы о детях и внуках их не тяготили, наследников Бог им не послал. Зимой жили в Москве, летом на даче. Сошлись они, когда Лизе стукнуло сорок и она вышла после восьмилетней отсидки. Тут Мопс ее и подобрал. А знал-то он ее до тюрьмы, когда Елизавета управляла крупным гастрономом, а он ходил в участковых. Но в те времена бабенку обхаживали мужички «первый сорт», и не с его собачьей рожей да кепкой с кокардой в женихи лезть. Но Мопс был мужиком терпеливым и настырным. Он свое получил.

Так двадцать годков и прожили. Мопс уже давно никого не боялся.

Все его недоброжелатели ушли в мир иной. Сколько их было, он не помнил.

Покойников не считают. Главный могильщик Хлыста не вел дневников, не заводил амбарных книг, но если от кого-то веяло опасностью, человек этот исчезал.

— Его охраняют двое парней из группы контроля, — сказал Чиж. — Только не спрашивай меня, что это значит. Я не знаю.

— Ты уверен, что он дома?

— Конечно, свет в окнах горит. Я тут прижал одного болтливого парнишку из его охраны. В доме Мопса гостей не бывает, и сам он со своей толстухой никуда не ходит. Пьют водку либо порнуху смотрят для поднятия тонуса.

Это все их развлечения. Однако острые ощущения он получает от работы. Мопс относится к убийству по-отечески, с лаской и любовью. Это его жизнь, воздух.

Так он тихо и беззаботно хоронит людишек, и никаких мучений и угрызений.

Чиж и Белый вошли в подъезд. Чиж вызвал лифт, а Белый начал подниматься пешком. На площадке четвертого этажа его встретил мужичок с отвратительной мордой. Такого соплей перешибить нетрудно, но подходить к нему рискованно. Он не задумываясь выхватил пистолет и тут же направил его на чужака.

— Эй, приятель, ты чего? Я живу здесь, вышел сигаретку стрельнуть.

Слова Белого звучали неубедительно. Охранник даже не слушал его, а навинчивал глушитель на ствол.

— Брось, парень. Вот у меня спички, видишь. Мундштук…

Белый вставил трубку в рот в тот момент, когда противник взводил курок. Их разделял лестничный пролет. Игла со свистом пролетела в воздухе и вонзилась охраннику в кадык. Выстрелить он не успел, смерть сковала его в падении.

Чиж вышел из лифта с обрезом в руках. Тип, который дежурил на верхнем этаже, ничего не смог сделать.

— Стой тихо, дружок. Хочешь жить, выполняй приказ. Руки на стену, ноги врозь! Живо!

Охранник хотел жить и верил, что люди, пришедшие к Мопсу, шутить не будут. Он знал, зачем ребятам с оружием нужен Мопс.

Чиж спустился на один пролет и обыскал парня. Револьвер с глушителем под мышкой и нож в сапоге. Стандартный комплект.

— Позвони ему в дверь. Если он не откроет, твои мозги останутся на пороге.

Они спустились еще на один пролет и оказались У квартиры Мопса, где их уже поджидал Белый.

Охранник нажал на звонок. Чиж передал револьвер с глушителем Белому, а ствол обреза прижал к затылку телохранителя. Сработал зуммер переговорного устройства.

— Что там еще? — промычал недовольный голос.

— Вам пакет. Срочно.

— Какого цвета?

— Желтый. Велено в руки.

Щелкнул один замок, затем второй, сработала щеколда. Дверь приоткрылась. Белый тут же просунул в щель ногу. Чиж оглушил охранника обрезом и откинул его назад. Дверь держалась на цепочке. Мопс отскочил в сторону и рванулся к телефону, сбив с ног жену.