Поглощенные обманом
Шрифт:
— Ты собираешься использовать меня, Леночка? — поддразниваю я.
— Я скучаю по тебе… — стонет она, медленно направляя меня внутрь своего влажного тепла. — В последнее время я почти не получаю тебя…
Ее голова со стоном откидывается назад, когда она опускается, пока я полностью не погружаюсь в нее.
Ее дрожащая ладонь лежит на моей груди, пока она дает себе
Она начинает двигаться медленно, ее бедра вращаются в увеличивающемся ритме, пока она едет на мне. Мой член утолщается внутри нее, и она зажимает уголок нижней губы зубами. Но это не только из-за экстаза, запечатленного на ее лице. Это также и все остальное. От того, как наши промежности встречаются при каждом движении вверх и вниз, или от того, как ее возбуждение стекает по моей длине.
Блеск пота покрывает ее сияющую кожу и увлажняет ее темные локоны, когда они падают ей на плечи. Ее груди подпрыгивают, набухшие соски наливаются лактацией, когда она ускоряет темп. Я протягиваю руку и щиплю их, заставляя ее стонать, а затем хныкать.
Вид снизу — единственная причина, по которой я иногда позволяю ей это делать. Но даже мое терпение имеет пределы.
Схватив ее за бедра, я переворачиваю ее, и она визжит, когда ее спина соприкасается с матрасом. Но потом она стонет, когда я вхожу в нее быстро и жестко, прежде чем двигаться медленно и неторопливо, в темпе, который нам обоим нравится.
Ее эротические звуки разносятся в воздухе, побуждая меня, прося, умоляя о большем.
Звук ее голоса делает меня еще тверже, и я даю ей то, что ей нужно. После того, как она лишила меня их в прошлом, я не принимаю ее звуки удовольствия как должное. Всякий раз, когда она предлагает их, как сейчас, я запечатлеваю каждый из них в своей памяти.
— О, Адриан… да… да… — кричит она, разваливаясь вокруг меня. Ее удовольствие цепляется за мое, и я присоединяюсь к ней почти одновременно.
Мы лежим, растянувшись друг на друге, и медленно целуемся, пока я прикасаюсь к ней
везде, куда могу дотянуться. Затем мы просто смотрим друг на друга, пока я глажу ее волосы за ухом.— Ты такой жадный, — надулась она, проводя пальцами по моей груди.
— Жадный?
— Ты не дал мне закончить с тобой.
— Тебе не нравится кончать объезжая меня верхом. Тебе нравится только начинать это.
— Может быть, мне действительно нравится кончать.
— Поэтому ты никогда не испытываешь оргазма в такой позе?
— Неважно. — Она вздыхает. — Я просто рада, что нас не прервали.
— Не сглазь. Кайфоломщик находится в одной двери отсюда.
Она тихо смеется, потом замолкает.
— Эй, Адриан.
— Что?
— Помнишь, как я солгала тебе насчет измены?
Мое настроение мгновенно портится. Я ненавижу эту часть нашей жизни, даже если она сформировала то, кем мы являемся сегодня. Но что я ненавижу больше всего, так это чувства тех времен. Это правда, что она не изменяла, что она была так же верна мне, как и я ей, но в какой-то момент я поверил в это. И эта боль расколола меня надвое, и из-за того, что я был несчастен, я причинил ей боль.
— Зачем ты об этом заговорила? — спрашиваю я.
— Мне любопытно. Если ты верил, что я изменяю, почему ты никогда не отпускал меня? Разве это не было бы самым логичным поступком?
— Только не для меня. Я предпочел бы иметь тебя, даже зная, что ты изменяла, чем не иметь тебя вообще.
Влага собирается на ее веках, когда она улыбается.
— О, Адриан.
Я прищуриваюсь.
— Ты думаешь об измене, госпожа Волкова?
— Даже не в следующей жизни. — Она обнимает меня за шею. — Ты не только мой любовник и мой муж, ты также мой лучший друг и мой партнер во всем.
— А ты моя, Леночка.
— Я люблю вас, господин Волков.
— Я люблю вас, госпожа Волкова.
И я проведу остаток своей жизни, показывая ей, насколько глубока и необузданна эта любовь.
КОНЕЦ