Погоня за злом
Шрифт:
Annotation
Приквел о детских, юношеских и молодых годах Анны. О том, как и почему она стала заниматься избавлением нашего мира от нечисти. В повести пять отдельных историй, не связанных друг с другом.
Глава 1. Счастливое детство
Глава 2. Кристина
Глава 3. Дом
Глава 4. Малый Табор
Глава 5. Стрелок
Погоня за злом
Глава 1. Счастливое детство
С раннего детства я была необычным ребенком, ибо находила прелесть и пищу для ума в таких вещах, которые показались бы странными и безумными не только для моих сверстников, но и многих взрослых людей.
Я могла часами, лежа на кровати, смотреть на игру солнечного луча на
Или смотреть на труп кошки, замученной жестокими дворовыми детьми, размышляя о жизни и смерти. О месте в жизненной системе координат этой кошки и этих детей. Я вслушивалась в мерное капание воды из протекающего крана в ванной, и мне слышалось в нем нечто зловещее... Какие-то голоса ада, сулящие безумие и смерть грешному миру.
В разводах старой облупившейся краски на стенах подъезда лишь мне чудился чей-то чудовищный лик, грозящий сожрать любого, проходящего мимо.
Я видела дальше всех, и слышала лучше всех. Мои чувства находились на границе, отделяющей наш маленький уютный мирок от бесконечных тёмных пределов, где целую вечность точат зубы и клыки безымянные дети хаоса.
Излишне даже говорить, что к двенадцати годам я перечитала все книги из семейной и школьной библиотек. Однако того, что мне было нужно, там естественно не было. Такие книги веками держали в подвалах монастырей и древних замков под круглосуточной охраной, несущей службу поколениями. Так велика была опасность миру от этих книг, закапанных воском времён на переплёты из человеческой кожи.
Родители, видя мой отстранённо-холодный образ жизни, а также иррациональность увлечений, пробовали вовлечь в какую-нибудь полезную деятельность, однако ничего из этого выйти не могло в принципе, ибо я тайно изменяла обстоятельства таким образом, чтобы повернуть исход любого дела в свою пользу.
Мой мощный живой пытливый ум искал, и не находил себе применения в узкой нише официальной доктрины нашего унылого бытия. Слишком серой и пресной казалась мне незначительная жизнь девочки-подростка двенадцати лет. Я хотела не наряжать кукол, а покорять галактики. В возрасте, когда сверстницы либо играли в какое-либо скучное дерьмо, либо что-то мастерили или рисовали, я воображением рисовала как в образе демона бьюсь на просторах зловещей равнины Эскарга с инопланетными монстрами и пожираю их души и тела. Или как духом эльфийской владычицы Анитель Иллерион пробиваю грани мироздания
Примерно тогда же мне стали нравится смерть, и все её жуткие проявления и гримасы. Я тайком приходила в церковь и стояла часами, смотря и слушая как отпевают покойника, с наслаждением вдыхая живой запах свечей, ладана, и нечто глубоко неуловимое, что люди сразу ассоциируют с церковью, болью, смертью и мистицизмом религии.
Я смотрела на лицо очередного покойника, и видела, что он всё ещё жив, что это глубокий летаргический сон, что на третьи сутки этот человек проснётся на глубине в два метра, спелёнутый в саван и с иконой в руках. Он будет беззвучно кричать, разрывая зашитые губы, пытаясь открыть зашитые веки, колотиться в крышку своего нового тёмного обиталища и только немые черви станут свидетелями как он сойдёт с ума и медленно угаснет. Я это видела и мне было безразлично.
Лишь одно молодёжное течение — готы, подходило моему мировоззрению. Но я презирала этих дураков и дур за их стремление лишь поверхностно войти в темы жизни, смерти, таинственного и мистического. Глубже копать, до самых тайных пределов, они не хотели или боялись. Однако мне хотелось хоть как-то, пусть лишь внешним видом выразить ту бездну отчаяния и тьмы, куда я погружалась раз за разом. Тупая прихоть девочки-подростка.
Я покрасила волосы в чёрный цвет, стала наносить готический макияж, и красить ногти чёрным лаком, носить чёрные вещи и массу цепей и колец. Для двенадцати лет у меня стал слишком меланхолический и взрослый вид. Родители, видя такое преображение, старались вытащить дочь из моего мрачного мирка, но успеха не добились. А потом и вовсе махнули рукой, сочтя глупой причудой взрослеющего ребёнка. Они были довольно зажиточными людьми, состояли в учредителях частной школы, где я училась, и там тоже предпочли закрыть глаза на мой причудливый гротескный образ. Естественно, другие дети во дворе ненавидели и презирали меня. Я была изгоем во всех смыслах.
В то время когда они катались
на велосипедах и роликах, пытались неумело флиртовать, я сидела особняком на детской площадке, изучая на экране смартфона приёмы каратэ шотокан, технологию стрельбы из разного оружия и философию прерафаэлитов. Я была как бельмо в глазу у этих детей. Своей холодностью, надменностью, аристократизмом я в клочья рвала их самолюбие и чувство собственной значимости. Они видели что я лучше во всех смыслах. Это их бесило. Конфликт и столкновение были неизбежны, и я уже примерно представляла что будет.Предводителем и лидером дворовых детей был Сергей, мальчик четырнадцати лет, неглупый симпатичный брюнетик. Именно его постоянно выбешивало то, что на территории, подконтрольной только ему, есть какая-то часть независимого пространства, презирающего его. И однажды он решил эту часть покорить, для этого не преминул пойти на прямой открытый конфликт с мордобитием и кровью. Отец его, немалый чин в городской полиции, всегда мог творить, и творил что хотел. Им всё сходило с рук.
Прекрасным летним утром, как обычно, я сидела на детской площадке, наслаждаясь солнышком и теми летними запахами, что вносят в нашу душу умиротворение и покой. Разглядывая свои голые пальцы на ногах, я раздумывала, стоит ли сегодня вечером перекрасить ногти, или отложить это дело ещё на несколько дней. Из динамиков моего смартфона раздавался быстрый заводной трэш металл, внося некоторый диссонанс в окружающую картину благоденствия. И тут эта беззаботность была нарушена самым решительным, но вполне предполагаемым образом. Краем глаза я увидела что ко мне приближается стайка мальчишек во главе с Сергеем. Их намерения, тупые и примитивные, читались в холодных остекленевших глазах.
Первый же удар в лицо опрокинул меня на землю. Моё лёгкое тело не имело сколько нибудь значительной инерции, чтобы противостоять такому воздействию. Вылетевший смарт тут же хрустнул под чьим-то каблуком. Я почувствовала как тёплая кровь заполняет нос и рот. Было нереально классно. Боль оживила меня и вдохнула силу в закосневшие разум и чувства.
Я почувствовала ещё несколько ударов по своему телу, по ногам, в живот, в грудь. Потом они крикнули что-то вроде того, что тут они гангста, и все слушают их, и ведут себя как они. С гиканьем и улюлюканьем мальчишки пошли далее по своей унылой жизни. Я поднялась, размазывая кровь по лицу, и пошла домой, попутно закинув раненой ногой остатки смарта в траву. Думаю, они были немного поражены, не увидев у меня ни слёз, ни рёва, ни какого-либо страха.
А немного погодя случилось крайне неприятное и страшное происшествие. Впрочем, таких сотни и тысячи происходят по стране. Серёжа с родителями и детьми друзей поехали на дачу, расположенную в отдалённой гористой местности. На горной извилистой дороге, на крутом спуске, у их большой дорогой машины вдруг отказали тормоза, и она разогнавшись, пробила дорожное ограждение, и улетела в пропасть, смахнув по пути несколько деревьев. Родители Серёжи погибли на месте, пробив своими головами лобовое стекло. Они были не пристёгнуты ремнями безопасности, по привычке мажоров и прожигателей жизни, уверенных в своей безнаказанности. Отрезанное стеклом ухо мамы Серёжи с торчащей золотой серёжкой, украшенной бриллиантами, нашли у него на коленях, а кровью папы залило всю майку и лицо... Должно быть, это было немного жутко. Мальчики погибли тоже. Их проковыряло ветвями деревьев, пробившими стекла машины в районе заднего сиденья.Серёжа выжил — он сидел посередине.
Спасатели извлекли Серёжу через пять часов, поломанного в нескольких местах и зажатого трупами мальчишек. Дорога была пустынная и редко посещаемая, да и на провал в дорожном ограждении обратили внимание не сразу. К сожалению, врачам пришлось ампутировать ему обе ноги и руки. Сильные повреждения и сдавленное положение в течении нескольких часов не позволили спасти их. Это было ужасно, что пришлось ему вытерпеть. Может быть, он даже немного сошёл с ума...
Следствие показало, что тормозные шланги на автомобиле были искусно проткнуты шилом, причём действовал профессионал, знающий сколько миллиметров оставить резины в проколе, чтобы она могла порваться только при длительном усилии, возникающем при продолжительном торможении, например при спуске с крутого склона. Слишком многим насолил папа Серёжи, слишком много жизней и судеб перечеркнул он для того, чтобы жить спокойно. Версия заказного убийства не отпала до сих пор и является основной.