Поговори со мной

— Нет, вы все. Спасибо, что Андрея привёз.

— Да ладно.

— А что это за решение у тебя созрело? Андрея к себе взять?

Марат ничуть не смутился, даже наоборот, удивился моему вопросу.

— Ну-у… в том, что ты здесь, в большинстве своём, моя вина, да и… я очень надеюсь, что ты примешь моё предложение и… зачем оттягивать неизбежное. Не так ли? — Оживился на вопросе, хотя до этого слова давались не очень легко. Он во мне сомневался. Да и правильно, я и сама в себе сомневалась. Только когда он рядом, уверена в принятом решении.

— Марат, — я сама взяла его за руки, точнее, легко кончиков пальцев коснулась, приподнимая, а он отреагировал мгновенно, обхватил мою ладонь и крепко сжал. Я выдавила из себя улыбку. — Я тоже хочу попробовать начать с начала. Ты… ты хороший, я уверена, и всё правильно, и… Я очень хочу, чтобы у нас была семья. Крепкая и дружная. Честно, не знаю, что стоит за твоими решениями, но… но ты мне нравишься, я хочу, чтобы у нас всё получилось.

— Я люблю тебя. — Серьёзно заявил Марат в ответ на мою путанную речь. — Вот и всё, что стоит за этими решениями. И ты меня полюбишь, я уверен.

Немного напугал своим тоном, но я постаралась не подать виду. Через десять секунд на пальце было заранее подготовленное кольцо, как в лучших традициях американского кино. А потом вернулись Света с Андреем и поговорить нам не удалось.

Шли дни, а Марат ничуть не менялся. Терпел все мои капризы и нервные расстройства, утешал, когда результаты лечения не удовлетворяли, поддерживал, когда мне это требовалось. Приезжал почти каждый день, заваливая холодильник продуктами. Так много всего, что и аппетит пропадает от изобилия. Помню, когда была Андреем беременна и кроме упрёков матери ничего не слышала, мечтала о таком, чтобы за мной ухаживали, чтобы заботились. Потом это забылось, настали трудовые будни матери-одиночки. Мне казалось, что такого в моей жизни никогда не случится. И вот, человек, от которого я ожидала нежности меньше всего, носится со мной как с писанной торбой, пылинки сдувает.

Прошло три недели, прежде, чем моё состояние приблизилось к норме, когда я смогла спать спокойно, только головная боль пришла откуда не звали. С утра понедельника, как только стали известны результаты последних анализов и УЗ-исследование показало приближение к норме, врач сообщил, что меня выписывают. И одно дело когда Марат навещает, другое же, когда он будет рядом. Понятно, что работает, что часто допоздна задерживается, но ночует он дома, а здесь… За всё время, пока я лежала в больнице, он ни разу не намекнул на супружеские обязанности и всё такое. Понятно, я беременна, у меня проблемы, но сейчас-то их нет. Он целовал, нежно, ненавязчиво, когда приходил и когда уходил, а теперь… я даже не знаю, в одной ли постели мы будем спать.

— Марина, я не пойму, вас это известие радует или огорчает? — Уточнил Евгений Васильевич с ироничной улыбкой.

— Ещё не знаю.

— Надеюсь, к вечеру, когда Марат Игнатьевич приедет, вы определитесь со своим мнением. А пока мои рекомендации: не нервничать, не прыгать, не бегать. Соблюдать диету, режим труда и отдыха. Принимать все необходимые препараты, которые указаны в выписном листе, обязательно стать на учёт. Вы должны понимать, что лечение — не панацея, нужно себя беречь, чтобы не доводить дело до больницы. Ваше состояние удовлетворительное, но никаких гарантий я дать не могу. Отслойка — это отслойка. Гормональный фон у вас неопределённо скачет, может возникнуть и повторная проблема. Так что, мы надеемся на лучшее, но готовимся к худшему. Правильно?

— Да, Евгений Васильевич.

— Ну? Что смотришь, ни жива, ни мертва? — Улыбнулся он. — Запугал, да?

— Немного. — Честно призналась я. — Спасибо вам за всё.

— Не болейте. До свидания.

— До свидания.

Заветной минуты, когда Марат заберёт меня, я ждала с некоторой паникой, с некоторым нетерпением. И к моменту его приезда окончательно запуталась в ощущениях. Только Марат всё правильно понял.

— Волнуешься? — Спросил, прижимая к себе?

— Если честно, то немного.

— Я волнуюсь больше, только никому об этом не говори. — Рассмеялся он.

За рулём был неизменный Дима, он поздравил меня с выздоровлением, хотя, я не была уверена, что знает, чем я, собственно говоря, болела. Осторожно, практически крадучись, отвёз нас в квартиру Марата, помог с вещами. А дальше, дальше я потерялась. Андрей был ещё в школе, Света бегала по магазинам, а Марат, судя по всему, никуда не спешил. Предложил специальный чай для беременных, поухаживал, щекотливых тем не касался. Я сама приступила к неминуемому разговору.

— Марат, — начала осторожно, — между нами что-то изменилось?

Он как ото сна очнулся и на меня посмотрел немного растерянным взглядом.

— Имеешь в виду что-то конкретное?

— Да. Наши отношения.

— Если ты снова хочешь поговорить о контракте… — Раздражённо начал он, видимо, не раз поднимал эту тему в диалоге с самим собой.

— Я не о том.

— Не о том? О чём тогда?

Я отставила чашку с горячим напитком в сторону, Марат сделал то же самое, внимательно смотрел, а мне под этим взглядом становилось жарко.

— Наверно ты хочешь спросить, хочу ли я тебя так же как раньше или нет?

Что тут скажешь, покраснела мгновенно, проклиная себя за то, что начала этот разговор, но… да! Я об этом думала. Об этом и не только, и мне, как и любой женщине, хотелось внимания. Его внимания. Демонстрации его сексуального влечения. К сожалению, работая в гимназии, много раз сталкивалась с такими случаями, когда мужчины отворачивались от жён, получив желанного наследника. Марат тоже вёл себя отстранённо и холодно, не переступал черту дозволенного, которую сам же для себя и начертил. А я просто хотела секса. Чёрт! Как озабоченная какая-то, честное слово. Но до того дошло, что даже во сне я приближалась к оргазму, только никак не могла получить желаемого.

Пока краснела и бледнела, Марат обошёл стол, стал за моей спиной, склонился и коснулся губами шеи.

— Я хочу тебя даже больше, чем раньше. — Прошептал, с болью в голосе, с надрывом. Провёл влажную дорожку языком по изгибу шеи, до самой ключицы.

Стоит ли говорить, что от этой незатейливой ласки меня подбрасывало от желания?

— Раньше ты была моей любовницей. — Продолжил ещё тише, так, что я уже не понимала, слышу ли его голос, или просто читаю мысли и только дыхание, лёгкой прохладой ложащееся на ту влажную дорожку, заставляло меня держаться. — Теперь ты моя женщина, моя любимая… моя будущая жена. И я хочу тебя…

Я плыла от его слов, тонула в них, чувствовала незнакомую прежде эйфорию, когда дыхания не хватало, а он всего лишь, едва ощутимо, водил кончиками пальцев по моим бокам, вверх и вниз, дразня, заманивая. Откинула голову назад, полностью полагаясь на его силу, не хотела отвечать, хотела только получать его ласку, его нежность, впитывала её в себя как губка. А когда он накрыл мои губы своими, почувствовала резкий, болезненный выброс влаги, как доказательства моего желания, простонала в голос, а он продолжал целовать, не настойчиво, только губами, когда мне уже хотелось большего. Одной рукой ласкал шею, выставленную именно для его пальцев, другой, обвив меня сбоку, пробирался под юбку, а я не стеснялась своих ощущений, мне нравилось то, что он делает, поэтому совершенно бесстыдно разводила ноги в стороны, немного приподнимая таз, пропуская его глубже. И Марат рычал, понимая, чего я хочу и что сейчас ему позволяю. Пальцы скользнули под трусики, сдвинув их в сторону, секунда на размышления и вот, он уже ворвался в мой рот языком, настойчиво, грубо, удерживая той рукой, которая до этого ласкала шею, за подбородок. Надежно, только я не вырывалась, мне даже эта его грубость нравилась, словно специально для меня припрятанная, я хотела, чтобы он только со мной был таким. Пальцами он аккуратно раздвигал все складочки, разминая, массируя, а я чувствовала, как там всё набухает от его действий, двигалась навстречу, требуя большего. Только этого большего он мне не давал, настойчиво избегая возбуждённого органа, и внутрь не продвигался, лишь обещая.