Поговори со мной

— Чего-то испугалась? Кажется, с утра ты была более раскрепощённой? — Поддел Марат, играя моими пальцами, подтянул их к губам, поцеловал, на мгновение глаза прикрыл, улыбаясь своим мыслям, о которых мне мало что известно, а потом открыл их и, как и не было того романтического настроения. — Что, говоришь, на ужин?

Я ресницами похлопала, пытаясь перестроиться, а он над этим рассмеялся.

— Идём, — мягко потянул за собой, поднимаясь, — Ты же мне запретила по ресторанам шататься, вот я и остался голодный.

Перехватил пальцы из одной руки в другую, лицом ко мне поворачиваясь, спиной вперёд шёл в сторону кухни. Усадил меня за стол, пока я в блаженной растерянности, погремел кастрюлями и сковородами, что-то куда-то переложил, что-то вставил в микроволновку, нажал на кнопку кофеварки, расставил тарелки и разложил приборы.

— Что не поделили, если не секрет? — Спросил невзначай, а на меня все былые чувства нахлынули. И как он так умеет? Сначала усыпит бдительность, а потом возвращает к теме. Но теперь я готова сказать чётко и по делу.

— Территорию. — Буркнула. — А часто у тебя бывали здесь женщины?

Он усмехнулся и посмотрел, разливая кофе.

— Это она тебе сказала?

— Да. — Едва не облизнулась я, от понимания того, что сейчас для меня приоткроют занавес в святая святых, личную жизнь. На локти опираясь, наклонилась чуть вперёд, а Марат так же наклонился ко мне, выдерживая паузу.

— Брала на понт. — Шепнул он и громко рассмеялся моей растерянности.

— Да ну тебя!

— Нет, а что ты хотела, — продолжал, смеясь, — я не вожу в свой дом кого попало. На то он и дом.

— Как ты вообще с этой интриганкой уживался? Сколько лет она у тебя работает?

— Да уже давно. Ещё у меня на старой квартире была. А насчёт уживался… да никак! Результат её работы меня устраивал, готовит она неплохо, все обязанности выполняет чётко и в срок. Претензий я не имел никогда. При этом мы практически не пересекались. Честно говоря, я живу на работе.

Я улыбнулась подобной откровенности, мне нравилось слушать, как он о себе рассказывает. Захотелось услышать ещё что-нибудь такое, личное. То, о чём я не знаю. Хотя я практически ничего не знаю. Глянула на небрежно закатанные рукава белоснежной рубашки, перед глазами мелькнула татуировка.

— А где ты это сделал?

— Что?

Я кивнула, указывая на рисунок, а он сам на него посмотрел, губы надул, раздумывая.

— В армии. Там все делали. Только я не хотел банальщины, да и простую дату срока службы тоже. А это, смотри, — перевернул её так, если бы такая татуировка была на моём запястье и картинка сразу же изменилась, превращаясь из чего-то абстрактного, в конкретное, имеющее чёткие очертания. Голова змеи, готовой к броску, немного жутко и я тут же поёжилась.

— Не знаю, я бы делала что-нибудь красивое.

— А мне кажется, что лучше со смыслом. — Пожал он плечами.

— Да? И что это означает?

— Конкретно этот рисунок имеет своё особенное значение, змея в целом — мудрость.

— А почему на запястье? Наверно это пугает некоторых твоих партнёров, нет?

— Всякое бывает. — Положил на мою тарелку разогретое мясо, налил сок в стакан. — Ешь. А на запястье, чтобы не забывать, что прежде, чем что-то сделать, нужно подумать. Это и есть мудрость.

— И ты всегда следуешь этому принципу?

— Сперва думать, а потом делать? — Хитро прищурился Марат, а я довольно кивнула. — Стараюсь. Только не всегда желания совпадают с нашей действительностью.

— А что ты хочешь сейчас?

— Сейчас в смысле сейчас? Или сейчас в смысле в ближайшем будущем?

— В ближайшем будущем.

— В делах, особо ничего. Я двигаюсь согласно давно намеченной стратегии, стараюсь от неё не отступать. Семью хочу, тебя рядом. Как думаешь, возможно такое?

— Возможно. А почему я?

— А кто? — Удивился он, губы салфеткой обтёр и посмотрел серьёзно, взглядом заставляя смотреть в ответ.

— Тоже намеченный заранее план?

— Нет, это как раз тот вариант, когда мои желания и мои возможности совпали. Я никогда не скрывал, что ты мне нравишься. А я тебе?

Так неожиданно задал этот вопрос, что я задохнулась потоком воздуха и вдруг закашлялась. Получив законные, положенные три постукивания по спине, отдышалась.

— Временами мне даже кажется, что ты от меня без ума. — С неприкрытой иронией констатировал Марат, губы поджал и, судя по отставленной в сторону, но практически нетронутой порции, аппетит у него отшибло напрочь. — Пойду, поработаю. Если ты не против.

— Против! — Выпрямилась я и нахмурилась. — Мне кажется, или ты обещал мне сегодня немного другое окончание вечера?

— Так он ещё не окончен. — Многозначительно потянул Марат и больше не задерживался. В дверях добавил: — Спасибо, всё было очень вкусно.

Он как в ледяную кадушку меня головой окунул своим отказом. На что рассчитывал, что хотел этим сказать? Понимаю, наверно я просто испортила ему настроение, но ведь не специально!

И пока решала, как всё это объяснить, Марат успел и душ принять, и переодеться, и даже приступить, как и планировал, к работе. Только меня такой вариант как-то не устраивал. И я поняла, что значит инстинкт охотника. Добиваться это тебе не выражать своё согласие. И он мне нужен. Сейчас. И нет места стеснению, есть только желание получить обещанное. Не растрачивая себя на мытьё посуды, я тоже приняла душ и тоже переоделась. Не стала выбирать ни костюм розового зайчика, хотя и такой у меня хранился для «особых» случаев, таких, когда никто не видит, отказалась и от элегантного платья. Согласитесь, в вечернем платье я буду выглядеть как минимум глупо, поэтому предпочла домашний вариант: неглиже из лёгкой ткани и халат на плечи, чуть плотнее, так, чтобы мой Юрченко не умер от разрыва сердца как только войду. С полными решимости глазами, босыми ногами, потому как носки отнюдь не возбуждали, я и вошла в кабинет, в который не входила ещё ни разу в жизни. Марат что-то усердно печатал, даже не отвлекаясь на меня.

— Мариш, я сейчас занят, давай…

Когда я без разговоров села на его колени, преграждая обзор компьютера, Марат смолк, поиграл скулами. Только я не поверила, что раздражаю его своим присутствием, скорее, уж кто-то у нас очень злопамятный. И вся внешняя жёсткость приглушалась мягкостью трикотажных брюк непривычного кремового цвета, светлой рубашки-поло. И сколько бы он не хмурился, на меня это не влияло.

— Я работаю. — Терпеливо пояснил он.

— А как же твоё обещание?

— Которое?

— Действительно, — хмыкнула я недовольно, — наобещал столько, что всего и не упомнишь. А я всего лишь о твоих словах.

Стараясь не заострять внимание на беседе, уже поглаживала его плечи и грудь плавными успокаивающими движениями, едва ощутимо касалась оголённой кожи шеи, теребила кончики волос на затылке. Внимательно наблюдала за реакцией, а он смотрел с недоверием, возбуждался. Тут проблем не было, только сопротивлялся эмоционально.

— Марина, — схватил меня за руки, останавливая, — не нужно делать того, чего делать не хочешь. — Проскрипел зубами и отвернулся.