Пограничная трилогия: Кони, кони… За чертой. Содом и Гоморра, или Города окрестности сей
Шрифт:
Ты что там делаешь? – спросил он Ролинса.
Ничего.
Джон-Грейди открыл глаза и посмотрел на Ролинса. Тот разложил на одеяле бумажник и мрачно смотрел на него.
Ну что, горюешь?
Ты посмотри, во что он превратил мои водительские права!
Здесь они тебе не понадобятся.
И мой пропуск в бильярдный клуб! Тоже прострелил, собака!
Спи.
Нет, ты только полюбуйся! Этот гаденыш продырявил и Бетти Уорд. Прямо между глаз!
А Бетти тут как очутилась? Вот уж не знал, что она тебе нравится.
Просто она подарила мне фотку. Когда еще в школе учились.
Утром они как следует позавтракали яичницей с фасолью и тортильями. Сидели
Неужели нам так повезло? – воскликнул Ролинс.
Джон-Грейди с сомнением покачал головой.
Они заседлали коней, потом предложили хозяину деньги за ночлег и еду, но тот нахмурился и замахал на них руками. Тогда они еще раз обменялись с ним рукопожатиями, сели в седла и двинулись по той же разбитой дороге на юг. Какое-то время за ними бежала собака, потом остановилась и долго смотрела вслед.
Утро было прохладное, в воздухе пахло дымом. Едва поднялись на первый же холм, Ролинс с отвращением сплюнул.
Погляди вон туда, буркнул он.
Впереди на обочине они увидели большого гнедого коня и Блевинса, который сидел на нем.
Они замедлили шаг.
Что, по-твоему, с ним стряслось? – спросил Ролинс.
Ничего. Просто он еще сопляк.
Черт бы его побрал!
Когда они подъехали, Блевинс заулыбался. Он жевал табак и время от времени наклонялся и сплевывал, вытирая рот тыльной стороной запястья.
Чего скалишься? – спросил Ролинс.
Доброе утро, произнес Блевинс.
Откуда табачок? – поинтересовался Ролинс.
Хозяин дал.
Хозяин?
Да. Хозяин того дома…
Они молча объехали его с двух сторон и двинулись дальше. Блевинс трусил сзади.
А пожрать? Пожрать у вас ничего нет? – спросил он.
Вообще-то, вот. Узелок хозяйка в дорогу дала, сообщил Ролинс.
А что в нем?
Не смотрели еще.
Может, поглядим?
Разве сейчас уже время ланча?
Джо, скажи ему, чтобы дал мне чего-нибудь поесть, – обратился мальчишка к Джону-Грейди.
Во-первых, его зовут не Джо, сказал Ролинс. Но даже если бы он звался Ивлином, все равно не стал бы устраивать для тебя персональный ланч в семь утра.
Ну и хрен с вами, нахмурился Блевинс.
Они ехали и ехали. Настал полдень, но они продолжали путь. Вокруг были совершенно безлюдные места, и ничто вокруг не радовало глаз. Они ехали, окутанные безмолвием, которое нарушалось только стуком конских копыт и периодическими плевками Блевинса. Мальчишка по-прежнему тащился сзади и все жевал табак. Ролинс ехал, закинув ногу на луку седла и опершись о колено рукой, курил и смотрел по сторонам.
По-моему, там вон тополя.
По-моему, тоже, кивнул Джон-Грейди.
Они остановились под деревьями на краю маленькой сьенаги [27] . Лошади бродили по мокрой траве и с чмоканьем всасывали воду. Кусок муслина, в который хозяйка завязала еду, они превратили в скатерть. Выбрав себе то тако [28] , то касадилью [29] , то бискочо [30] , они откидывались на локти и, поглядывая на коней, принимались молча жевать.
27
Болото
или водоем (исп.).28
Галета (исп.).
29
Пирог с сыром (исп.).
30
Печенье (исп.).
В добрые старые времена команчи устроили бы тут засаду, сказал Блевинс.
Надеюсь, у них хватило бы ума взять с собой шашки или карты. А то тут с тоски можно подохнуть. За год ни одной живой души, отозвался Ролинс.
В старину тут было гораздо больше путников, возразил Блевинс.
Что ты смыслишь в старине, хрен собачий! – сказал Ролинс, грустно озирая пустынные места.
Кто-нибудь еще будет есть? – спросил Джон-Грейди.
Куда там. Я сейчас лопну, сказал Ролинс.
Джон-Грейди завязал остатки еды в узелок, потом разделся донага, прошел, раздвигая траву, мимо коней, забрался в болотистую воду и сел. Вода доходила ему до пояса. Он развел руки в стороны и лег на спину, исчезнув под водой. Кони повернули головы, пытаясь понять, куда он делся. Вскоре он снова сел, вытирая глаза и откидывая назад мокрые волосы.
На ночлег устроились в балке неподалеку от дороги. Развели костер и, сидя на песке, долго смотрели на тлеющие угли.
Блевинс, ты ковбой? – спросил Ролинс.
Ковбои мне нравятся.
Они всем нравятся.
Ну, я не великий наездник. Но в седле держусь.
Правда? – усомнился Ролинс.
Вот он тоже умеет ездить, сказал Блевинс, кивая в сторону Джона-Грейди, сидевшего по другую сторону костра.
Почему ты так решил?
Потому что умеет, и все.
А что, если я скажу тебе, что он занимается этим недавно? Что он никогда не садился на лошадь, на которой не удержалась бы девчонка?
Тогда я отвечу, что ты мне мозги полощешь.
А если я скажу, что он лучший наездник, каких я только видел?
Блевинс молча сплюнул в костер.
Не веришь?
Почему не верю?.. Просто все зависит от того, кого ты видел.
Я, например, видел Рыжего Бугера.
Точно?
Точно.
По-твоему, он обскачет Бугера?
Да запросто!
Ну, это еще бабушка надвое сказала…
Тоже мне великий знаток, усмехнулся Ролинс. Рыжий Бугер давным-давно перешел в мир иной.
Не слушай ты его, посоветовал Блевинсу Джон-Грейди.
Ролинс переложил ноги, снова скрестил их и кивнул в сторону Джона-Грейди:
На самом деле он сердится, потому как мои речи мешают ему похвастаться самому.
Ну и трепло!
Вот видишь! – обрадовался Ролинс. Задело за живое…
Блевинс наклонился к костру и сплюнул:
Разве можно говорить на полном серьезе, что кто-то ездит не просто лучше кого-то другого, а вообще лучше всех?
Конечно нельзя, кивнул Джон-Грейди. Это он так, мозги пудрит.
Классных наездников хватает, продолжал Блевинс.
Сущая правда, согласился Ролинс. Классных наездников хватает, но я удостоился чести видеть самого лучшего. И теперь он сидит напротив тебя, дружище Блевинс.
Оставь парня в покое, не приставай, сказал Джон-Грейди.
Разве я к нему пристаю? – удивился Ролинс. Ну скажи честно, дружище, неужели я тебя обидел?
Все нормально, пробормотал Блевинс.
То-то же! Так что передай этому самому Джо, что я к тебе не пристаю.