Пограничная трилогия: Кони, кони… За чертой. Содом и Гоморра, или Города окрестности сей

Я вырос на ранчо.

Дон Эктор сидел и задумчиво курил. Казалось, он ждет, не скажет ли его гость что-то еще. Открылась дверь, и в комнату вошел мексиканец, которого Джон-Грейди только что видел на кухне, где тот читал газету. В руках у него был серебряный поднос с кофейными чашками, молочником, сахарницей, кофейником и тарелкой с бискочо. Поставив поднос на стол, он замер в ожидании дальнейших указаний. Асьендадо поблагодарил его, и тот вышел.

Дон Эктор сам расставил чашки, налил в них кофе и кивнул на поднос:

Угощайся.

Спасибо. Но вообще-то, я пью кофе черным, без всего…

Ты из Техаса?

Да, сэр.

Дон Эктор снова кивнул. Прихлебывая кофе, он сидел боком к столу, закинув ногу на ногу. Он немного покрутил ступней в шоколадного цвета туфле из телячьей кожи, повернулся к Джону-Грейди и улыбнулся:

Каким ветром тебя сюда занесло?

Джон-Грейди посмотрел на дона Эктора. Потом перевел взгляд на стол, где от нежившихся на солнце кошек легли в ряд чуть скошенные тени, напоминающие вырезанные из бумаги силуэты. Он снова посмотрел на асьендадо.

Да просто захотелось посмотреть страну. Нам обоим…

А сколько тебе лет?

Шестнадцать.

Шестнадцать, повторил дон Эктор, подняв брови.

Да, сэр.

Когда мне было шестнадцать, я всем говорил, что мне восемнадцать, улыбнулся асьендадо.

Джон-Грейди отхлебнул кофе, но ничего не сказал.

Твоему приятелю тоже шестнадцать?

Семнадцать.

Но верховодишь ты?

У нас никто не верховодит. Мы друзья.

Понятно.

Дон Эктор пододвинул тарелку Джону-Грейди:

Угощайся.

Спасибо. Я только что позавтракал.

Асьендадо стряхнул пепел с сигареты в пепельницу и снова откинулся на спинку стула.

Как тебе кобылы? – спросил он.

Есть неплохие.

Да. Ты знаешь, кто такой Непреклонный?

Породистый жеребец. Производитель.

А что ты про него знаешь?

Он выступал в бразильском Гран-при. Вообще-то, он вроде бы из Кентукки, но принадлежал человеку по фамилии Вейл из Дугласа, штат Аризона.

Да. Он родился на конеферме Монтерей в Париже, штат Кентукки. А жеребец, которого я купил, – его сводный брат, от той же самой матки.

Ясно, сэр. Где он сейчас?

Не доехал еще.

Где, простите?

В дороге. Он работал производителем.

Вы собираетесь разводить чистокровок? Для скачек?

Нет, четвертьмильных.

Для работы на ранчо?

Да.

И хотите, чтобы этот жеребец крыл местных кобыл?

Да. Твое мнение?

Трудно сказать. Я знал некоторых опытных конезаводчиков, но почему-то свое мнение на этот счет они всегда высказывали неохотно. Хотя то, что от чистокровок ковбойские лошади получаются, я знаю точно.

Так. А какую роль тут, по-твоему, играет кобыла-матка?

Такую же, как и отец.

Вообще-то, те, кто разводит лошадей, обычно главную роль отводят производителю, правильно?

Да, сэр. Это так.

При этом я лично склонен с тобой согласиться, улыбнулся асьендадо.

Потянувшись к пепельнице, Джон-Грейди стряхнул пепел с сигареты.

Вам не обязательно со мной соглашаться.

Не обязательно. Как и тебе со мной.

Да, сэр.

А расскажи-ка мне о лошадях на горе.

Там нам попадались неплохие кобылы, но их, конечно, немного. Остальные, в общем-то, клячи. Только из некоторых могут получиться более-менее приличные ковбойские лошади. Такие, чтобы на все случаи жизни… А так в основном там лошадки, которых у нас называют испанскими пони. Лошади чиуауа. Отдаленные потомки берберов. Для наших целей мелковаты, а главное, легковаты. И задние ноги у них, конечно, не те, что должны быть у хорошей ковбойской лошади, но кое-кого там выбрать можно…

Джон-Грейди замолчал, посмотрел на шляпу на коленях и провел пальцем по складке, потом поднял глаза на асьендадо:

Все, что я сказал, вы, мне кажется, и без меня хорошо знаете.

Дон Эктор взял кофейник и снова наполнил обе чашки.

Ты знаешь, что такое криолло?

Да. Это аргентинская лошадь.

А тебе известно, кто был Сэм Джонс?

Да, если вы имеете в виду жеребца.

А Кроуфорд Сайкс?

Это еще один из легендарных жеребцов дядюшки Билли Ансона. Каких только баек о нем я не наслушался!

У мистера Ансона покупал лошадей мой отец.

Дядюшка Билли дружил с моим дедом. Они родились почти одновременно – с разницей в три дня. Ансон был седьмым сыном графа Литчфилда. А его жена была театральной актрисой.

Ты из Кристоваля?

Из Сан-Анджело. Вернее, из-под Сан-Анджело.

Асьендадо пристально посмотрел на собеседника:

Знаешь такую книгу – «Американская лошадь»? Автор – Уоллес.

Да, сэр. Я прочитал ее от корки до корки.

Дон Эктор откинулся на спинку стула. Одна из кошек встала и потянулась.

Ты приехал сюда из Техаса?

Да, сэр.

Вместе с другом?

Да, сэр.

Ты, он и больше никого?

Джон-Грейди посмотрел на стол. Один кошачий силуэт сделался совсем тонким и косым. Остальные не изменили своих очертаний. Джон-Грейди поднял взгляд на асьендадо и сказал:

Да, сэр. Только я и он.

Дон Эктор кивнул, затушил сигарету и встал:

Пойдем. Я покажу тебе лошадей.

Они молча сидели на кроватях друг напротив друга, уперев локти в колени, и смотрели на сложенные руки. Затем, не поднимая головы, заговорил Ролинс:

Для тебя это шанс. Почему бы за него не ухватиться.

Если ты скажешь «нет», я откажусь… Останусь тут, с тобой.

Так ведь тебя вроде и так ни в какие дальние края не отправляют.

Будем по-прежнему работать вместе. Гонять табуны, объезжать коней и вообще…

Ролинс кивнул. Джон-Грейди посмотрел на него в упор:

Ты только скажи, и я откажусь.

Еще чего! Это отличный шанс. Не надо его упускать.

Утром после завтрака Ролинс пошел убирать денники, а когда вернулся на обед, матрас на кровати Джона-Грейди был скатан, а его вещей на месте не было. Ролинс повернулся и пошел умываться.

Конюшня была выстроена в английском стиле: с куполом, с флюгером, беленая, обшитая толстым тесом. Джону-Грейди отвели конурку рядом с седельной. Напротив была еще одна клетушка, в которой жил старик-конюх, работавший еще на отца нынешнего хозяина. Когда Джон-Грейди ввел в конюшню своего жеребца, старик вышел из каморки, окинул взглядом Редбо, потом осмотрел его ноги и только после этого мельком глянул на Джона-Грейди. Затем повернулся, ушел к себе и закрыл дверь.