Погружаясь во тьму
Шрифт:
Так, нужно это прекращать.
– Ауч! – вскрикнул самый болтливый пацан от моего щелбана.
– Хватит тут на инцест людей подбивать, - сказал я ему. – А не то…
– ПОШЛОСТИ И РАЗВРАТ НЕДОПУСТИМЫ! – взревела от ярости Генни, и каменный пол под ней потрескался.
Генни в гневе - зрелище весьма пугающее. Волосы шевелятся, как языки пламени, воздух вокруг становится тяжелее, и аура кровожадности пробуждается.
– И-и-и-и! – испугались первокурсники - и тут же спрятались… за меня.
Нифига себе, как она вспылила!
Что-то она больно серьезно на все это реагирует.
И,
– Ух, спасибо, ребята, - сказала она, пытаясь отдышаться. Затем посмотрела на нас, увидела, как первокурсники прячутся от Генни за меня, на спине у меня дрыхнет Паркинсон, и взбешенную Генриетту. – А? Что тут происходит?
– Ни-че-го! – процедила сестра, а затем, развернувшись и громко топая, пошла от нас.
Все тут же выдохнули с облегчением.
– Выжили, - сказали мы хором.
Да уж, рука у Генни тяжелая, а досталось бы, скорее всего, мне.
– А? – хлопала глазами Грейнджер. – Что происходит? И чего тут делает Панси?
– Забей, - махнул я рукой. – Давай лучше ее в больничное крыло отнесем.
– Давай…
– Хе-хе… - подала голос спящая Панси, покрепче прижавшись ко мне. – Тепленько…
Гермиона как-то недовольно взглянула на слизеринку, но ничего не сказала.
Мы же после этого двинулись к вотчине мадам Помфри, чтобы сдать лишний груз…
***
С трудом разлепив сонные глаза, она некоторое время просто пялилась в пустоту, пытаясь собрать в голове хоть какие-то мысли. Голова нещадно болела, и тугая агония в черепе мешала не то что мыслить, да даже тупо функционировать. Мозг настойчиво не хотел работать и требовал заслуженного отдыха, но сухость во рту и неприятные ощущения в теле никак не давали ей отрубиться и спать дальше.
Повернув голову на бок, она увидела на тумбочке рядом с собой стакан воды. Кое-как приняв сидячее положение, она дрожащими руками взяла стакан и выпила содержимое. Холодная вода приятно освежила пустыню во рту и принесла ей хоть какое-то облегчение.
После того, как жажда была немного утолена, она стала пытаться понять, где вообще находится.
Место показалось ей смутно знакомым. Большой зал с множеством одинаковых коек и небольших перегородок с занавесками. Запах лекарств смешивался с какими-то травами и чем-то неприятным.
– А, это же я воняю, - поморщилась Панси.
Запах от нее шел, мягко говоря, не особо приятный: вся потная, грязная, да и выпивкой так и несет.
– Я как уличный бродяга пахну.
С этим нужно что-то сделать.
Через пару секунд она услышала приближающиеся шаги.
– А, вы очнулись, мисс Паркинсон, - произнесла мадам Помфри. – Что вы себе позволяете, юная леди? В прошлый раз вы обещали, что такого больше не повторится!
Панси тут же втянула голову. Да, она обещала больше к бутылке не прикасаться, но тут…
– В школе запрещено подобное поведение!
– Простите… - опустила она голову.
– Следующего раза не будет, мисс Паркинсон, - сурово прищурилась медик. – Я просто вызову ваших родителей, и они будут говорить с деканом о вашем возможном отчислении.
Паркинсон не решилась ничего говорить.
–
Очень надеюсь, что вы отдаете себе отчет о своем поведении, - покачала медик головой. – Завтра вам будут назначены отработки за подобное поведение. Из-за профессора Амбридж вы легко отделались, но теперь не рассчитывайте на поблажки. Может, хоть труд сделает из вас приличного человека.– Хорошо, - кивнула слизеринка.
Злить мадам Помфри себе дороже. Даже слизеринцы признают нерушимый авторитет медика школы. Ведь у нее все лечатся, и самое страшное наказание для всех - это лежать тут и пить ее противнейшие лекарства, которые она будто специально делает максимально ужасными, да и от скуки подохнуть раньше можно.
Женщина ненадолго ушла за лекарством, а Панси же пыталась привести в порядок мысли, что постоянно норовили куда-то убежать. Выговор она ожидала, но не думала, что все будет так сурово. В школе вообще-то с этим строго, но, когда боль в душе становится невыносимой, тяжело удержаться. Да и ее статус старосты и члена Бригады давали некоторые поблажки. Ну и раньше она так сильно не попадалась. Девушка вообще не помнила, как оказалась тут и что было вчера.
Судя по свету в окнах, сейчас уже вечер, а учитывая дату, то она прогуляла первый учебный день, что явно завтра выльется ей в целую кучу проблем.
«Но все же с выпивкой пора завязывать»,– окончательно решила Панси.
Вскоре ей принесли антипохмельное и еще воды, что хотя бы начало процесс успокоения мозга и какой-то нормализации мышления. Когда боль в черепной коробке начала утихать, она наконец-то стала пытаться понять, что именно вчера произошло и как она сюда попала.
«Помню, как… Как видела Драко… Затем очередная бутылка… И темнота…»
Воспоминания все еще давались с трудом, и она решила временно отложить попытки вспомнить, что вчера произошло. Вроде до такого состояния она еще не напивалась По крайней мере, всегда сама помнила, как добиралась до мадам Помфри.
– А как я сюда попала? – спросила она.
– Вас принес мистер Эванс, - ответила ей медик.
– А, точно, - кивнула она.
Девушка вспомнила, как куда-то шла, а затем столкнулась с Поттер, которая почему-то двоилась перед глазами, а затем поняла, что это не глюк, а просто ее брат, после Панси потеряла сознание и все.
– А теперь идите к себе и отоспитесь, а также помойтесь, - произнесла она. – А завтра вас будут ждать отработки. То, что вам плохо, не освобождает вас от наказания.
Колдомедик взмахнула палочкой, убирая запах и поправляя одежду. Это проблему не решит, но хотя бы не привлечет особого внимание к ее персоне.
Поблагодарив даму, Панси покинула Больничное крыло и пошла в гостиную своего факультета. С собой у нее была только пустая сумка, в которой у нее вчера точно было несколько бутылок. Ей все еще было нехорошо, но теперь хотя бы думать было не так больно.
– М? Что это? – спросила она, запустив руку в сумку. Там она нащупала какой-то предмет, который тут же достала. Им оказался какой-то серебряный обруч для головы, с небольшим синим камнем в центре, который будто крыльями держала какая-то птица. – Это у меня откуда?