Погрязшие в долгах. Эпилог

Топнув ногой с притворным гневом, я прорычала:

– Я не могу тебя ничем удивить.

Джетро не пошевелился.

– Так ты...

Я засияла.

– Так и есть.

Он бросился вперед. Его руки - те, что были такими сексуально требовательными и грубыми, теперь держали меня, как будто я была из закаленного стекла.

– Нила... Черт, я не могу в это поверить. Что я такого сделал, чтобы заслужить это?

Держа его за щеки, я поцеловала его.

Я поцеловала его за каждый день, который мы провели вместе, и за каждый день, который нам предстоял.

Мое сердце переполнилось радостью.

– Я беременна, Джетро. И это… это девочка.

***

Что вы скажете брату, который был причиной стольких страданий, но в то же время и стольких радостей? Что вы скажете о жизни, которая так много дала, но так много взяла взамен? Что вы скажете мертвому брату или сестре, умершему отцу, убитой матери, сумасшедшей бабушке?

Что вы скажете о жизни?

Сидя на своем любимом месте в Холле, я улыбнулась, когда Вон хлопнул Джетро по спине, возвращаясь с проверки дел в поместье. Со временем они сблизились, каждый изучал разные миры и обязанности, делился секретами Уивер и Хоуков.

У меня не было ответов на жизненные вопросы, и у меня не хватило мудрости использовать то, что мы пережили, для большего блага. Все, что я знала, это то, что мы выжили. Нам дали новый старт, счастливое будущее, незапятнанный второй шанс. И мне до чертовой смерти надоело не понимать этого до конца.

Нила кое-чему меня научила. Она вернула Джетро к жизни, а Вон взамен украл мое сердце.

Какое-то время я боролась с этим. Я проигнорировала его ухаживания и выдала свое желание к нему. Я не верила, что он действительно хотел что-то настолько сломанное. Однако день за днем, неделя за неделей он показывал мне, какой я была дурой.

Да, у меня украли ноги. Да, я ненавидела свою потерю и несколько дней не могла избавиться от жалости к себе.

Но теперь... теперь я был сильнее, умнее и взрослее ребенка. Да, я не могла бежать. Да, я не могла стоять, танцевать или прыгать. Но кого это волновало, когда я могла целовать, любить, обнимать и существовать? Существовать в гораздо более совершенном мире, чем большинство, наслаждаться гораздо более приятными впечатлениями, чем большинство, и обожать гораздо глубже, чем большинство, потому что я знала, каково это - проигрывать.

Мне повезло.

Так ужасно, ужасно повезло.

Мы все были такими.

Жизнь была слишком коротка. История научила меня этому. И Вон дал мне силы быть храброй и принять это — трудности и все такое.

Я любила свою семью — и живую, и мертвую, и злую, и добрую. Я любила свою родословную — и мстительные долги, и праведный конец. Я не стыдилась своей родословной, но у меня были полные намерения сделать так, чтобы мое будущее что-то значило. Я хотела заняться благотворительностью. Я хотела вернуть то, что мы отняли. Я хотела изменить свою жизнь к лучшему.

Пришло время принять каждое сердцебиение, потому что каждое было пронумеровано, каждое было учтено, и каждое было потрачено впустую из-за страха.

Я больше не боюсь.

Я была сестрой лорда. Могущественная хозяйка сама по себе. И матриарх поместья шестисотлетней давности.

У меня были средства изменить ситуацию к лучшему.

Я бы никогда не стала принимать жизнь как должное.

И Хоуксбридж Холл будет охранять всех нас…точно так же, как это было на протяжении веков.

Пять с половиной лет спустя…

– С днём рождения тебя. С днем рождения тебя!

Эмма хлопнула в ладоши, ерзая на стуле, чтобы задуть свечи.

– Хватит петь! Сейчас же. Я хочу задуть!

Сжимая руки на ее крошечных плечах, я удерживал ее извивающуюся фигуру на месте.

– Такая нетерпеливая.

Страница 7

Нила улыбнулась, запечатлев счастливый момент на камеру. Ту самую камеру, которую Текс купил нам на годовщину нашей свадьбы в прошлом году. В то время я был благодарен, но не слишком взволнован.

В моем мире фотографии и видео были напоминанием о плохих вещах. Я бы предпочел не заносить в каталог такие воспоминания. Однако это было до того, как я просмотрел стопку снимков, сделанных Нилой, на которых я однажды днем, ничего не подозревая, играл с Кесом и фоксхаундами.

Я замер. Так, что мужчина, которого она засняла, был совершенно незнакомым. Я видел не парня в зеркале, который пялился на меня каждый день, когда я брился. Я смотрел на человека, который знал свое место, любил свое место и был счастлив. По-настоящему счастлив.

Мое сердце загорелось, когда моя жена снимала портреты пятого дня рождения Эммы. Эта камера — нечто такое маленькое и простое — стала такой драгоценной, запечатлевая невосполнимые воспоминания, окрашивая моменты драгоценного времени.

В свободное время — не то чтобы у меня было много времени между управлением империей Хоуков и воспитанием двух требовательных детей — я баловался съёмкой. Я превратил одну из многочисленных гостиных в Холле в темную комнату. Я предпочитал старомодный способ. Я должен был прикоснуться к лицам своих детей, первым увидеть потрясающие улыбающиеся губы моей жены, когда химикаты превращали ничего в черно-белое и цветное.

Почти так же, как она вернула меня к жизни своей любовью, освободив меня из моей добровольной тюрьмы и даровав волшебный пигмент моему миру.

Кестрел схватился за край стола, драматически запрокинув голову назад, исполняя праздничную песню.

– С днем рождения, вонючка. С днем рождения тебя!

Я закатил глаза, когда Нила стукнула его по голове.

– Не называй так свою сестру.

Кес потёр свои взъерошенные волосы.

– Что?

– Я не… - Эмма высунула язык.

– Ты пахнешь. Ты воняешь, как, как, как... еж.

Нила прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

Я не мог остановиться. Мои глаза встретились с глазами Жасмин, и она разразилась хихиканьем.

– Ежик? Что за черт?

Моя сестра посмотрела на мою жену.

– Где ты позволяла им играть? Я понятия не имела, что у ежей вообще есть запах?

Вон наклонился, возвращаясь с кухни, где он стащил немного прошлогоднего варева. Эта смесь была не из чертополоха и бузины, как на дне рождения моего отца много лет назад, а из лаванды и жимолости. Ликер был крепким, но я сомневался, что у меня когда-нибудь вырастет вкус, которого я бы жаждал. Я предпочитал дорогой запас коньяка, который у нас был в погребе. Не то чтобы я нуждался в алкоголе, чтобы быть счастливым.