Похищая жизни.

– - А может, твоей рукой?!
– - продолжал гневаться Адам, попутно извлекая из завала макулатуры чистый лист бумаги для очередного отчета.

– - Скажешь тоже!
– - попыталась изобразить обиду, но, кажется, никто не поверил. Никогда не умела скрывать сокровенного, и этот раз не стал исключением.
– - У меня есть алиби. Всю ночь провела в объятиях одного итанийца, носа из комнаты не показывала.

– - И подозреваю, тот ни бельмеса по-нашему, -- сузил глаза Блейк.

– - Совершенно правильно. Парень приехал в Фейриленд недавно, еще плохо изъясняется на нашем языке. Но ведь здоровому сексу это не помеха. Конечно, если хочешь его допросить, могу организовать встречу. Ты будешь спрашивать, Умберто отвечать, а я попробую все это мало-мальски перевести, правда, предупреждаю сразу, не слишком сильна в итанийском. Ну и, разумеется, договоримся заранее, кто платит за перевод: вы, мистер Блейк, или Совет.

Заглянув в налитые кровью глаза начальника (наверное, поднялось кровяное давление, вот досада! Я ведь больше всего этого опасалась), мысленно представила, что он сейчас со мной сделает. Сразу смекнула, что легкая смерть мне не грозит, а от тяжелой я отказываюсь наотрез.

Взяв себя в руки, Блейк угрожающе прошипел:

– - А если я отправлю Наблюдателей? Как думаешь, кого они увидят на месте преступления?

– - Понятия не имею, -- продолжала я в изумлении хлопать ресницами.

– - Прекрати кривляться и отвечай внятно: ты их убила?!

– - Возможно, да, а возможно, нет.

Старик выдержал драматичную паузу, как заправский актер в затрапезном театре. Затем тихо произнес:

– - Извини, Алексис, но тут уж никакое мое красноречие не поможет. Совет не приемлет ослушание. С минуты на минуту явятся родители юношей с заявлением. И мне ничего не останется, кроме как отправить Наблюдателей в прошлое.

– - Они не придут, -- спокойно возразила я.

– - Интересно, почему же?
– - ядовито прошипел Блейк.
– - Герцог просил не поднимать шума, а ты не просто ослушалась, ты устроила настоящую вендетту! Он с меня три шкуры спустит! А члены Совета ему помогут!

– - Его сиятельство вам слова не скажет. И Совет будет молчать, как рыба об лед

– - Ты была у герцога? Что он сказал?!
– - На лице Блейка, изборожденном морщинами, отразилась надежда.

Я расплылась в ликующей усмешке:

– - Дал добро, и я проделала все так, как он просил. Правда, поставил условие -- Остина не трогать. И я рассудила: лучше двое, чем ни одного. Так что расследования не будет.

Адам облегченно вздохнул. Обессиленный волнениями, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза:

– - Что молчишь, Уистлер? Может, и у тебя для меня припасена сногсшибательная новость?

Наблюдатель открыл рот, чтобы ответить, но не успел. В кабинет вернулся наш вездесущий зам. По бегающим туда-сюда хитреньким серым глазкам поняла, что Ник уже в курсе полуночного инцидента и теперь судорожно соображает, как не попасть под раздачу. В гневе Адам был страшен и мог наказать любого, кому в тот момент не повезло вовремя скрыться.

Но я ошиблась. Росс явился совсем по другому вопросу.

– - Что еще, Николас?
– - недовольно пробурчал Блейк.
– - Снова кого-нибудь убили? С приездом мисс Брук амплитуда смертности в городе стремительно поползла вверх, и подозреваю, она достигнет своего пика только, когда Алексис истребит последнего жителя нашей многострадальной столицы.

Ну зачем он так со мной?! Я лишь наказала по заслугам негодяев, обесчестивших девчонку, а Адам сразу впадает в крайности. Могу даже поклясться, если ему от этого станет легче, что больше никого убивать не стану. Разве что в случае крайней необходимости.

– - Тут такое дело, мистер Блейк, -- затянул свою песню Росс. Любит он лирические отступления и длинные прологи.

– - Не тяни, что случилось?!
– - раздраженно прикрикнул на него Адам.
– - Кеннинг уже пришел? Где его черти носят?!

– - О нем-то я как раз и хотел сообщить, -- нервно сглотнув, промычал наш зам.

Все это время Уистлер сидел в кресле, сложив руки на груди, словно покойник в собственной усыпальнице. По лицу блуждала блаженная улыбка, в глазах читалось предвкушение счастья. Ну дает! Может, он того, свихнулся от горя... Вот если бы у меня погиб любимый жених, я бы не вылезала из дому, поливала слезами шелковые подушки. А он улыбается! Да еще так искренне! Что-то тут нечисто...

Наконец Росс набрался храбрости и выпалил то, что так долго порывался сказать:

– - Кеннинг шел на работу...
– - последовала многозначительная пауза.

Первым не выдержал начальник.

– - Хочешь сказать, поскользнулся и растянулся на мостовой?!
– - завопил Блейк.

– - Нет, все гораздо прозаичней -- ему на голову упал кирпич, -- кратко изложил суть происшествия Николас.
– - И что вы на меня все так вытаращились? Что я такого сказал? А вам известно, что бывают целые камнепады? В горах...
– - не преминул уточнить наш педантичный Росс.

– - Но, слава богу, мы живем не на вулкане, а во вполне сейсмически спокойной зоне, -- как-то неуверенно произнес шеф.

Неудивительно! От таких известий любой может спятить!

– - Вот поэтому я и говорю, на него упал просто кирпич! Один...
– - постепенно переходя на шепот, закончил Росс и обиженно глянул на начальника, будто Блейк обвинял его в том, что он кидался в прохожих этими самыми кирпичами. Ник-то точно не кидался, ни капельки в этом не сомневаюсь, но, кажется, догадываюсь, кто рано поутру любит метать булыжники в ни в чем не повинных граждан Миствиля.

– - Кирпич?
– - машинально переспросил Блейк.

– - Да. Кеннинг сейчас в больнице. Без сознания. Врачи говорят, у него сотрясение мозга средней тяжести и, возможно, кратковременная потеря памяти.

После этих слов Уистлер засиял, словно начищенный сапог. Хм, оригинальный способ устранить противника. Стоит взять на вооружение. Интересно, он всех Наблюдателей королевства перебьет, пока Блейк не сдастся и не отдаст ему дело Авроры? Мне бы не хотелось получить ни кирпичом, ни чем иным по голове. Лучше сама добровольно откажусь от этого дела, пока мозги целы. Они мне еще пригодятся.

Задаваться вопросами, кто же этот таинственный метатель Миствиля, Блейк не стал. И так было ясно. А вот почему старик не обрушился на Девина шквалом отборной ругани и угрозами посадить под арест или вышвырнуть из Бюро -- это странно. И обидно. Мне! Как Алексис, так сразу: уволю, упеку в тюрьму, прикажу казнить, а как Уистлер -- гробовое молчание. Определенно, женщин в этом месте ни в грош не ставят! Налицо дискриминация по половому признаку.

Когда шок прошел, начальник тяжело вздохнул и с безысходностью смертника произнес: