Похищение феи. Ночной и недоброй!

– Это невозможно. Так ты поможешь?

– Агнес почему ничего не рассказал?

– Рассказывать пришлось бы ... все. Она станет презирать меня. И Амелия тоже.

– Не станет. Помогу, только пока не придумала как. Хватит творить глупости, Эмиль, поговори с женой. Мы сегодня уплываем с Эрликом на рыбалку. Составишь компанию? Я буду рада провести время вчетвером. Ты, Эрлик с удочкой, мы с Агнес в кают кампании. М?

– Буду рад.

– Вот и хорошо. Я закажу билеты на вас. Кстати, ты не знаешь случайно, Людовик вернётся к себе за дверь шестого мира сегодня?

– Наверное, подождёт до утра.

– Надо подумать, что делать с Надей. Хорошая девушка. Домовых видит. Может решить, что сходит с ума. Задержались бы они здесь на пару дней. Если что, и за нашими детьми присмотрят. Мой нянь с дочерью остался в Портальном доме. У сыновей экзамены здесь, в гимназии, да ты и сам знаешь. Амелия тоже сдает. В одном классе учатся.

Домовиха схватилась за сердце. Хозяева! Все же было так хорошо! У ее милой Наденьки уже начал проступать символ истинной пары дракона! Да такого союза и в тысячу лет не случится! Чтоб ночная фея и дракон! Особняк опустеет! Гнездо разорят! Ещё ничего не успели и уже покидают! А как же я? Как мое с Федор Игнатьичем личное счастье? Феечка же обещала!

На домовиху было жалко смотреть. Да и некому. Черная ведьма скрылась по ту сторону двери. И только трамвай своим дребезжанием оплакивал судьбу домовых.

Глава 19

Надежда

Людовик сам поднялся, чтоб пригласить меня к ужину. Чудеса! С его-то заносчивостью ведь это, и вправду, все равно, что совершить подвиг. И шлем этот ему определенно идёт. Только плаща не хватает. Огромный, он занял собой как будто всю комнату. И я ощущаю себя перед ним хрупкой и маленькой, словно на самом деле эфемерное существо, невесомая фея. Чуть склоненная в знак уважения голова, или мне это только показалось? И почему наедине с Людовиком меня охватывает волнение, хочется немедленно оправить юбку, пригладить ладонью волосы, поправить помаду, будто я недостойна. Вот только чего? Образованная, симпатична, умная, умею себя вести, знаю, что делать, если случится несчастье. А перед ним все равно теряюсь, как школьница в кабинете директора лучшей гимназии.

– Позвольте вручить вам этот подарок в качестве благодарности, - пробасил мужчина и счастливо улыбнулся, отчего искорки заплясали в глубине его глаз, - Я очень благодарен вам за сына, за моего единственного наследника, Джошуа, - протянул Людовик округлую шкатулку темного дерева.

Он женат. И не стоит думать о большем. Знак уважения и только. Любовницей я становиться не буду, это слишком бесчестно по отношению к мальчику. Не смогу рухнуть в грязь на глазах у ребенка. Не знай я Джошуа, ещё можно было бы о чем то подумать. Но теперь точно нет. Гувернантка и только. Да и кто знает, почему он расстался с женой и насколько близок со своим другом. Нет! Рокочущим басом меня на заманишь.

– Спасибо.

– Можете посмотреть. Мой сын, он того стоит, - не рискнула взять в руки подарок, только приподняла двумя пальцами гладкую крышку с вензелем посередине. Внутри засияла в свете люстры пара серёжек поразительной красоты. Не удивлюсь, если это, и вправду, настоящие камни. Бесстыдно переливаются на жемчужной подложке и удивительно напоминают поток горного ручейка, стремительный, искрящийся голубоватыми брызгами.

– Очень красиво. Спасибо, - что неудобно, говорить не стала. От таких украшений отказаться невозможно. Ещё заберёт. Нет уж, благодарна и хватит с него. Удивительные серьги. И дело совсем не в цене. Просто они словно живые, волшебные и пахнет из шкатулки мхом и сандалом, высокими можжевельниками, северным солнцем, что влило всю свою силу в эти камни.

– Прошу вас спуститься к ужину. Стол уже накрыт. Дамы ждут только вас.

– Доктор велел соблюдать Джошуа диету.

– Я очень признателен вам за такую искреннюю заботу о моем сыне, - любезно он выставил локоть. Точно так же, как его сын. Разве что на барона я, и вправду, могу опереться. Лестница отчего-то чудится мне эшафотом, с которого я по счастливому случаю схожу вниз. А там веселые голоса. Марцелла хохочет, ей вторит голос Агнес, Эрлик рассказывает чудесную байку про теплое и бескрайнее море. Мои пальцы внезапно накрыло широкой ладонью мужчины. Я отдернула руку излишне поспешно, быть может, и грубо. Барон ничуть не смутился.

– Вы не замёрзли, порождение лунного света?

– Вы очень красиво меня назвали, но право, зря, - стоит обозначить ту грань, через которую ни один из нас не должен ступить. Никогда. Ни за что. Не сегодня и точно не здесь. Джошуа сразу заметит. Не могу сделать больно ребенку. Ему и так, говорят, многое довелось пережить.

Стол, и вправду, накрыт. Эрлик трогает огромным кинжалом сушёную ногу неведомого создания. Сомневаюсь, что это была часть кабана, они таких размеров достигают разве что в сказках.

– У меня оставался барашек. Может, стоит запечь?
– пророкотал барон. Никогда не привыкну к его голосу. Слишком он сильный и разбегается волной по всему дому, да и по моей спине тоже. Брр.

– Это хамон! Чудесное мясо. Мне доставили его прошлой ночью на нашей бригантине.

– Оно будто испортилось за время пути?
– ощутимо повел носом мой спутник, и я внезапно захохотала. Нервы.

– Его специально выдерживают целый год в подземелье!

– Надеюсь, мы никого из гостей не отравим, - шепнул барон, - Надежда, вам лучше это не вкушать, - и уже куда громче, - А у моего сына диета. Доктор так прописал. Н-да. Джошуа, возьми блюдо пирожных и поднимись к себе в спальню.

Кошик качнулся на люстре, расправил крылья, не удержал равновесия и спикировал вниз.

Хорошая реакция у Эрлика. Успел подхватить за крыло, пихнул булочку в рот пушистому зверю и опустил на пол, мимолетно погладив по голове огромной ручищей.

– Джошуа врач разрешил только кашу.

– Наденька, не переживай. Мальчику можно все, я в этом абсолютно уверена. У меня таких трое. Обсыплет – пройдет, поначалу страшно, потом привыкаешь. Это наименьшее из зол. Садись к столу, все уже готово. Мясо вполне съедобно, я проверила на муже. Хотела вас с Людовиком попросить.

– Ради вас, темнейшая, я готов на любой подвиг, - барон отодвинул мне кресло во главе стола, рядом со своим. Чудеса! Только не нужны мне они такие.

– Дело в том, что мы все собрались в небольшое путешествие. Я, Эрлик, ребята. Можно, мы оставим ваш адрес и телефон детям? Мало ли что может случиться, чтобы им было к кому обратиться.

– Разумеется, буду счастлив помочь, если возникнет необходимость.

– Я и не сомневалась. Но больше рассчитываю на Надю. Поможешь? Они, вообще-то, самостоятельные. Это так, на всякий случай, если мало ли что. Я иногда становлюсь приличной мамой и начинаю переживать.

– Конечно, можете на меня рассчитывать. Я только памперсы менять не умею.

– Этот этап уже пройден, хвала великим богам. Эмиль, садись за стол. Что ты высматриваешь на проспекте?

– Да так.

– Я твоей жене уже все рассказал. Раз она все ещё здесь, переживать нам с тобой не о чем.

– Всё?!

– Абсолютно.

Брюнет побелел до синевы, обострились высокие скулы, выступила испарина на лбу. Так, должно быть, выглядит обречённый. Мне стало удивительно жаль этого полузнакомого. Захотелось его утешить. Нет. Такой жалости не простит. Лихорадочно сверкают черные глаза не то от ярости, не то от стыда, может, и вовсе от ужаса. Эрлик все так же нарезает на тонкие ломтики мясо, как будто ничего не случилось. Лишняя я здесь на этом сборище. Не хочу наблюдать чужую драму. Бегло прошлась взглядом по лицам. Людовик сделал вид, что ничего не заметил, украдкой улыбнулась черная ведьма, вскинула беззаботное личико Агнес. На нем не осталось и следа той безумной ярости, с которой она на меня набросилась. Неужели никто не видит, что творится с Эмилем? И какую великую тайну мог так беззаботно разболтать Эрлик?