Похищение века

...Зато когда в пятницу в два пятнадцать пополудни я, наконец, сунула телефонную вилку в розетку, моему аппарату сразу пришлось туго.

Первым позвонил мой первый клиент.

– Буэнос диас, дорогая "племянница"! Наконец-то я могу с легким сердцем сказать тебе "добрый день", потому что он действительно добрый. И если бы ты знала, Таня, как я тебе за это благодарен!..

Я не верила своим ушам! Неужели дон Мигель Мартинес наконец-то стал нормальным человеком, без этих "звездно" - европейских комплексов?! Должно быть, это встреча со старыми друзьями так благотворно на него повлияла...

– Милый "дядюшка", что я слышу! Вы говорите мне "ты"?

– Но я немедленно перестану, если ты не будешь отвечать мне тем же!

Я не буду? Черта с два! Да я была готова к этому гораздо раньше тебя, мой дорогой кабальеро.

И не надейся, что я буду уважать твой "солидный" возраст!

Однако поворот в отношениях многообещающий...

Я спросила, как прошла его встреча с юностью, и он ответил, что все было в лучшем виде:

"Вернулся сильно растроганный, сильно объевшийся и слегка пьяный". Но выспаться как следует Мигелю так и не дали: прилетевший офицер Интерпола настоял на встрече с ним, и еще надо было уладить формальности с "опустошением", как он выразился, плаща Радамеса (очевидно, он не хотел говорить о наркотиках по телефону).

Я поняла, что фамозо кантанте виделся и со своим лже-Хосе, но говорить об этом ему было неприятно, и я не стала его расстраивать перед спектаклем. Пусть "настраивается"!

Вторым позвонил мой второй клиент.

– Здравствуйте, Танечка! Как вы живы-здоровы после всех этих событий? А я вчера немного "переиграл", и теперь на самом деле сердце жмет.

Да и немудрено! Вот уж не думал, что за четыре года до пенсии придется пройти через такое... Ну и удружил Лебедев нам с Вешневым, ничего не скажешь! Маэстро в шоке. Но это, конечно, цветочки по сравнению с тем, что могло бы быть, если б плащ Радамеса не нашелся. К тому же наши органы обещали, по возможности, не афишировать это дело... Таня, я вам так благодарен за спасение репутации Собиновского фестиваля, так благодарен! И Владимир Леонидович ко мне присоединяется, хотя он и был взбешен, что я сразу не поставил его в известность обо всем...

Боюсь, что, гуляя по оперному театру, мне по-прежнему придется прятаться от Вешнева.

– Пожалуйте в понедельник ко мне за расчетом, Танечка, если желаете наличными. А можем заплатить и через банк, как вам удобнее. Конечно, театр считает каждую копейку, но долг, как говорится, платежом...

Я находилась в таком благостном расположении духа, что предоставила администрации театра самой выбирать вариант оплаты. И даже изрекла, что время терпит.

С Федором Ильичом я тоже распрощалась до сегодняшнего вечера.

Мой третий "клиент" позвонить не мог, и слава Богу, уверена, что слов благодарности я от него не услышала бы.

Но Бог любит троицу, и поэтому третьим мне позвонил "коллега" Кедров.

– Продрыхлась, старушка? Завидую... Ну а теперь, пожалуйста, стань по стойке "смирно": от имени руководства УФСБ по Тарасовской области и, конечно, от себя лично выражаю тебе, Татьяна Санна, благодарность за участие в операции, успешное завершение которой позволило предотвратить удар по международному престижу нашей демократической Родины. А еще ты "внесла посильный вклад", "способствовала" и так далее - ну, в общем, сочини сама, как тебе больше нравится, идет?

– Нет, не идет. Уж ты, пожалуйста, сам сочини, майор, раз я заслужила.

– Черт, ну никак не удается сачкануть усталому майору... Ладно! Спасибо тебе, Татка, здорово выручила Серого. Ты просто умница. С меня причитается. Ну, как теперь?

– То, что надо. Служу закону, служу народу!

Или то в милиции, а у вас как говорят, у рыцарей плаща и кинжала?

– Неважно, для тебя и так сойдет. Вольно, старушка. Кстати, по поводу "причитается": как ты насчет воскресенья? Я тут кое-кого вычислил из нашей "старой гвардии", так что сюрприз тебе будет.

Я сказала, что приятные сюрпризы приветствую, а потому вопрос с воскресеньем можно считать согласованным, и записала Серегин адрес.

– Ну а теперь. Татка, сядь попрочнее, лучше в кресло...

– Господи, что еще такое?!

– Села?

– Да говори же, черт!

– Ладно, как знаешь. Мое дело предупредить...

Тебе известно, кого ты вчера изловила?

– Колю Лебедева, кого ж еще?

– Кого еще? Шурика Минкина, вот кого! Того самого, который навел Голидзе на "Марио-Т".

– Шутишь?
– спросила я совершенно спокойно.

Я же понимала, что такого просто не может быть!

– Шучу я, старушка, в нерабочее время. Правда, у меня самого все это еще в голове не укладывается, но тем не менее двое из четверки "олимпийцев" опознали его твердо. Ты же знаешь, мы вчера передали Лебедева УВД. Ну вот, в следственном изоляторе они и встретились. Сегодня утром. Лебедева вели в камеру, а Носова, одного из тех парней, - на допрос. Он тогда лучше других разглядел того, кого Гиви называл Шуриком Минкиным. Ну и поднял шум: "Да вот же он, Минкин, сука!" А потом и Хомишвили его признал. Вот так-то.

От потрясения я не скоро смогла пошевелить языком.

– Невероятно, Серый! Бывает же такое... Нет, просто невероятно! Он признался?

– Насколько мне известно, сейчас как раз этим и занимается. Сначала артачился, но потом нервишки сдали - и заговорил.

– Но как же он... Что ему было известно? Если он был связан с "Марио", значит, должен был знать о том, что плащ Радамеса набит наркотиками?!

– Почему? Совсем необязательно. Мы же не знаем еще, за кого его держали "люди Марио".

Это вполне может оказаться совпадением. Глупый случай. Нет, он же еще вчера заявил, что плащ у Мартинеса похитил из мести, и, по-моему, не соврал. Ты бы видела его перекошенную физиономию... И вообще, старушка, я еще ничего не знаю, говорю ж тебе! Я отправил туда пару надежных ребят, вернутся с допроса - доложат.

А сам сегодня занимаюсь только плащом Радамеса и паном Кашинским: это дело "горит", Москва нажимает! Вот вырвался на пять минут тебе звякнуть да и застрял...

– Подожди, Серега, пожалуйста! А что Кашинский - раскололся?

– А куда он денется теперь? С плащом в руках парень из Интерпола припер его к стенке.

Пан Бронислав стреляный воробей, но все-таки одна его реакция, когда он неожиданно увидел плащ Радамеса, выдала его с головой. Не смог с собой совладать.

– Сергей Палыч, миленький, а где все-таки он припрятал наркотики? Высверлил бриллианты изнутри?

– Татка, мне действительно пора бежать. Еще раз спасибо за помощь. До воскресенья!

– Постой, как это "до воскресенья"! Ты мне разве не расскажешь...