Похищенная грешником

— Как только ты убедил всех владельцев продать тебе свои магазины практически за бесценок, ты все это сровнял с землей. А затем построил на этой земле торговый центр.

Я наблюдаю, как он начинает вспоминать.

— Дениз и Синем Демир. Они были трудолюбивыми людьми, просто пытались заработать на жизнь, а ты просто их, блять, убил. — Я жестом приказываю Эмре развязать Мазура, затем говорю. — После сегодняшнего вечера моей бабушке больше не придется носить черное. — Ухмыляясь, я добавляю. — Но сначала тебе нужно заплатить за ад, через который ты заставил пройти Лару.

Виктор подходит ближе, спрашивая:

— Чем я могу помочь?

— Мне нужно, чтобы он лежал на полу.

Виктор кладет руку на грудь Мазура, затем ухмыляется ему.

— Ложись.

Простым движением Виктор выбивает ноги Мазура из-под себя. Мазур падает назад, сильно ударяясь о землю, издав рычание от силы удара, за которым следует стон.

Я подхожу ближе и наступаю на его правую руку.

— Не стесняйся кричать. — Поднимая ногу, я топчу его предплечье, пока он не воет от боли. Только убедившись, что оно сломано, я отступаю назад, спрашивая. — Лара также кричала?

Господи, неужели?

Сильный гнев затуманивает мой взор, мои внутренности начинают дрожать, когда я представляю женщину, которую люблю, лежащую на холодном полу и кричащую от боли.

Развернувшись, я пинаю Мазура прямо в живот, из-за он издает мучительный стон. Я смотрю, как он пытается дышать, и это не приносит мне удовлетворения.

— Хватит, — причитает он, перекатываясь на бок и прижимая сломанную руку к груди. — Хватит.

— Я только начинал, — выдавливаю я слова сквозь стиснутые зубы.

Я жестом прошу Эмре и Виктора помочь мужчине встать на колени. Подойдя к столу у левой стены, я беру плеть с металлическими шипами.

— У меня нет желания мучить людей. Виктор, ты не против?

— Слава Богу. Я думал, ты заставишь меня смотреть.

Издав невеселый смешок, я вручаю плеть ему.

— Не оставляй чистые участки кожи у него на спине.

Я проверяю время на своих наручных часах, когда Виктор бьет плетью по спине Мазура. Мазур начинает ползти, пытаясь отодвинуться. Вскоре его рыдания наполняют воздух, и я смотрю, как он молит о пощаде, ползая по полу, как гребаный пес, которым он и является.

Я не лгал, когда сказал, что у меня нет желания мучить людей. Я бы предпочел застрелить этого человека. Но он должен заплатить за то, что сделал с Ларой. За все страдания, которые он причинил ей.

Я помню, как она съеживалась. Как она вздрагивала. Удушающий страх в ее глазах.

Она стояла на коленях, умоляя сохранить ей жизнь.

Сколько раз она вот так умоляла Мазура?

Виктор работает до седьмого пота. К тому времени, как Мазур теряет сознание, его спина превращается в кровавое месиво.

Виктор бросает хлыст на пол.

— Теперь я готов лечь спать.

— Спасибо, — бормочу я, подходя ближе, чтобы пожать ему руку. — Не стесняйся звонить мне, когда тебе что-то понадобится.

Он поднимает подбородок, прежде чем покинуть морозильную камеру. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Эмре, который, кажется, наполовину спит, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди.

— Ты можешь идти домой, — говорю я. — Я закончу здесь.

— Я остаюсь, — бормочет он перед тем, как зевнуть. — Я принесу нам чаю.

Сразу после того, как Эмре уходит, Мазур начинает шевелиться. Я удивлен, что он приходит в себя так быстро.

Присев рядом с ним, я наклоняю голову.

— Не слишком хорошо себя чувствуешь, да?

Он стонет от боли, выгравированной глубокими морщинами на его лице.

— Вот что чувствовала Лара каждый раз, когда ты порол ее.

Поднимаясь на ноги, я вытаскиваю пулю из кармана. Я беру со стола нож и начинаю вырезать на нем его имя.

— Я слышал, тебе нравится вырезать имена своих жертв на пулях. — Я снова приседаю рядом с ним, улыбаясь. — Эта пуля для тебя.

Эмре возвращается с чаем как раз в тот момент, когда я вырезаю последнюю букву, и я улучаю момент, чтобы выпить немного, прежде чем вставить пулю в револьвер, который я взял из хранилища в моем офисе.

Мазуру каким-то образом удается встать на колени, и, откинув голову назад, он смотрит на меня. Кажется, он понял, что ему чертовски не повезло, и его время вышло. В его глазах неприкрытый страх, такой бывает, когда ты в ужасе, потому что ты понятия не имеешь, что будет после смерти.

Я встречаюсь с ним взглядом.

— Пока ты будешь гнить в земле, Лара станет королевой. Я разобью твой бизнес на части и уничтожу всех до последнего человека, который работал на тебя. От твоей жизни ничего не останется. Но Лара? Она познает только счастье, и после этого дня ты будешь забыт.

Поднимая руку, я направляю ствол ему в голову.

Сильная дрожь сотрясает мое тело. Я помню, как мои родители смеялись, пока чинили магазин, когда пекли, и танцевали ночью, прямо перед тем, как мы должны были идти домой.

Затем я вспоминаю их кровь и то, как плакала моя бабушка. Разрушительная потеря, от которой я так и не исцелился.

— Baba, Anne, sonunda intikam?m? al?yorum. Huzur bul ve bana gururla bak , — бормочу я, сильное облегчение наполняет мою грудь, когда я нажимаю на спусковой крючок.

Моя рука опускается, когда я смотрю в полуоткрытые глаза Мазура, где он лежит на полу, а вокруг его головы собирается лужа крови.

— Дело сделано, — шепчет Эмре.

Когда я поднимаю глаза на своего кузена, он подходит, чтобы обнять меня. Я обнимаю его, и мы наслаждаемся моментом нашей победы.

Тридцать лет планирования, работы и гребаной жизни ради этого момента, и теперь, когда все закончилось, я могу сосредоточиться на своей собственной жизни.

— Поехали домой, — говорю я, отстраняясь от него. — Ты за рулем.

Эмре усмехается, и когда мы выходим из морозильника, он приказывает людям избавиться от тела.

По дороге домой усталость пробирает меня до костей. Я хочу спать целую гребаную неделю.

Когда Эмре останавливает машину, я выхожу и жду его. Вместе мы заходим внутрь и идем в спальню нашей бабушки.