Похищенное сердце

– Позовите лекаря! – крикнул он, передразнивая Изольду. – Боюсь, что мы раздавили несчастного Лайнуса!

Все вокруг расхохотались, захлопали в ладоши, затопали ногами и опять застучали кружками о стол в знак восхищения. Обманутая Изольда немного смутилась, но тут же рассмеялась забавной проделке актеров.

– Вот видишь? – бросила она Осборну. – Я была права, что вопреки твоей воле пустила бродячих актеров. Представление очень хорошее, мне даже жаль, что его не видели отец с матерью. – Она обернулась к Одо: – Сходи в кабинет и принеси серебряный денье. Я думаю, что они заслужили подобное вознаграждение.

Одо был настолько доволен, что не стал возражать против такой щедрости, видимо, сочтя ее вполне достойной искусства бродячих актеров. Как только он вышел, из-за стола встал Осборн:

– Думаю, мне тоже пора. Надо проверить караулы.

– Да-да, конечно, – пробормотала Изольда, слушая вполуха, потому что смотрела в сторону веселого квартета. – Я прослежу за уборкой здесь, в зале.

Но особенно следить было не за чем. Вышколенная прислуга без лишних напоминаний взялась за привычное дело, служанки убирали грязную посуду и мусор, расставляли столы и стулья. Она окликнула проходившего мимо нее пажа.

– Подойди к актеру по имени Ривиус, – сказала она пажу, – и попроси его подойти ко мне. Мне надо кое о чем с ним переговорить. Нет, погоди, я сама.

Изольда неуверенно принялась кружить по залу, давая совершенно лишние распоряжения и постепенно приближаясь к дальнему концу зала, где актеры допивали поднесенный им эль. Вернувшийся Одо подал ей денье. Боже, как она глупо себя ведет, укоряла себя Изольда. Какое легкомыслие! Ведь он всего-навсего бродячий музыкант, правда, с приятной наружностью, но нахальный и с дерзким взглядом.

Собравшись с духом, она направилась к участникам представления, о чем-то оживленно беседовавшим. Едва она к ним подошла, как они замолчали.

– Еще раз благодарю вас, – обратилась она к ним. – Давно мы, обитатели замка, так не веселились, как сегодня. В знак признательности примите от нас вознаграждение.

И она протянула на раскрытой ладони денье. Гэнди ухмыльнулся и, поклонившись, отчего бубенчики на его колпаке зазвенели, взял монетку.

– Благодарим вас, миледи, за вашу щедрость. Думаю, мы найдем достойное применение этому подарку.

– Не стоит меня благодарить, вы по праву заслужили эти деньги. – Окинув взглядом гостей, Изольда перевела дыхание и обратилась к Ривиусу: – Мне бы хотелось попросить вас об одной услуге.

– Что же вам угодно? – удивленно спросил тот.

– Видите ли, – во рту у нее вдруг пересохло, и она от волнения провела языком по губам, – мне бы очень хотелось научиться играть на гитаре. Это мое давнее желание.

– Да-да. Мне уже говорил об этом Гэнди. – Ривиус кивнул с безучастным видом. – Вы играете на каком-нибудь инструменте?

– Да, на арфе, но не так искусно, как Гэнди, а также на свирели.

– Если она научится играть на гитаре, то, боюсь, в следующий раз не захочет воспользоваться нашими услугами, – пошутил Гэнди, возведя глаза кверху и скорчив горестную мину.

Изольда рассмеялась:

– Вряд ли я смогу тягаться с настоящими музыкантами. Как бы там ни было, вы желанные гости в Роузклиффе. Может быть, вы посетите замок еще раз, попозже, чтобы мои родители тоже увидели ваше представление?

– А они скоро приедут? – как бы невзначай поинтересовался Ривиус.

– Нет, они поехали в Лондон, чтобы присутствовать на коронации нового короля.

Презрительная улыбка спряталась в уголках губ и густой бороде.

– Как тебе подобное развлечение, Тилло?

– Слишком далеко, такое путешествие не под силу моим старым ногам, – ответил старик в пурпурном одеянии.

– Я могу понести тебя, – предложил Лайнус.

– А мне нравится здесь, и никуда отсюда я не пойду, – заявил Ривиус, смотря прямо в глаза Изольде. – Итак, вы хотите, чтобы я дал вам несколько уроков игры на гитаре?

Она кивнула:

– Если вы не против. Я, конечно, заплачу вам за труды.

– Ну что ж, – задумчиво сказал он. – В таком случае можно приступить прямо сейчас.

– Так быстро? – обрадовалась Изольда. – Я согласна, хотя уже довольно поздно.

– Всего несколько минут. Я научу вас, как правильно держать инструмент. Кроме того, гитара требует сосредоточенности, во время игры нельзя отвлекаться. В таком замке, как ваш, наверное, много шумят, поэтому у занятий поздно вечером есть одно преимущество – тишина и покой.

Ривиус бросил многозначительный взгляд на товарищей:

– Ступайте спать. Я лягу чуть позже.

Он ведет себя точно так, как хозяин со слугами, – невольно отметила про себя Изольда. Он был не груб и не суров, но в нем чувствовалась внутренняя сила и властная манера повелевать. Откуда это у странствующего менестреля?

– Спокойной ночи, – сказал Тилло, первым вставая со скамьи.

– Приятных сновидений, – подхватили карлик и гигант, двигаясь следом за Тилло.

Остался один только Сиду. Песик сидел и переводил блестящие глазки с Изольды на Ривиуса, как будто спрашивал: «Чем это вы здесь будете заниматься?»

Но его немой вопрос остался без ответа.

Ривиус взял гитару, провел по струнам.

– Где начнем урок? – пропел они тоном чуть выше продолжил: – Мне нужен стул. Хочу понять я «между строк», уловит ли дама мой намек…

От его непринужденной манеры Изольде стало весело.

– Ясно, нам понадобятся два стула, а лучше скамья. Вон там, возле очага, нам будет вполне удобно.

Она прошла к очагу и села. Не дожидаясь приглашения, Ривиус расположился рядом с ней.

– Как вы научились играть на гитаре? – спросила Изольда, пытаясь прикрыть вопросом охватившее ее смущение.

Он пожал плечами:

– Когда-то я служил в одном доме, там приобрел первые навыки.

– А вы давно стали странствующим менестрелем?

– Я бы так не сказал. Но кажется, вы изъявили желание учиться играть на гитаре. Наверное, здесь, в сельской глуши, довольно скучно и одиноко, похоже, арфа, свирель, а теперь гитара скрашивают ваш досуг.

– Нет, нет. Я все время занята, а научиться играть на гитаре хочу для того, чтобы порадовать близких.

– Тогда другое дело.

Его глаза встретились с ее глазами. Он сидел так близко, что у нее перехватило дыхание. Его твердый немигающий взгляд тревожил, волновал, возбуждал в ней не известное прежде чувство. Он подавлял ее, в его присутствии она чувствовала себя слабой и беззащитной, хотя в этом ощущалось невыразимое очарование.