Похищенный

К тому времени, когда они вернулись обратно, гостиница была уже заперта и погрузилась в темноту. Они осторожно вошли через переднюю дверь, стараясь ненароком не зазвенеть ключами и не споткнуться о коврик на полу в коридоре. Эмма вслед за Рейфом на цыпочках поднялась на второй этаж, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в тусклом сером свете, сочившемся из задернутых занавесками окон.

В комнату Рейфа был отдельный вход чуть дальше по коридору. Он остановился у дверей Эммы, чтобы пожелать ей спокойной ночи.

— Спасибо вам за сегодняшний день, — сказала она, стараясь говорить тихо, чтобы не потревожить их хозяйку. — Вы очень мне помогли. По крайней мере, мне некогда было слишком много думать.

Это было правдой. Эмме и в самом деле стало легче, пружина в груди распрямилась, напряжение ослабело, хотя и не исчезло совсем, а в душе забрезжила надежда. Все обязательно будет хорошо. Теперь она была в этом уверена.

— Я тоже здорово отдохнул, — откликнулся Рейф. — И рад, что сумел помочь вам.

— Мы многим вам обязаны, — добавила Эмма, — Риччи и я. Вы узнали адрес. Ничего этого не было бы, если бы не вы.

Рейф стоял, неловко опустив руки, словно не зная, куда их девать. Эмма не раздумывая взяла его ладони в свои.

— Почему вы делаете все это? — спросила она. — Вы же совсем нас не знаете.

Рейф набрал полную грудь воздуха, словно собираясь сказать что-то. Но ничего не сказал.

— В общем, как бы все ни повернулось, — Эмма улыбнулась ему, — я рада, что мы встретились.

Она подалась к нему, чтобы поцеловать на прощание. Но просто коснуться губами его щеки показалось ей недостаточным. Повинуясь внезапному порыву, она коснулась его руки и обняла Рейфа за шею.

— Спасибо вам, — сказала она.

Рейф обнял ее в ответ и крепко прижал к себе. Щека его, твердая и немножко колючая, коснулась ее щеки. От него пахло морем и потом. И еще почему-то яблоками.

— Был рад помочь, — просто ответил он.

Еще несколько мгновений они стояли обнявшись. Рейф первым отпустил ее и отступил на шаг.

— Нам нужно выспаться, — сказал он. — Завтра будет много хлопот.

— Очень надеюсь на это!

Но, войдя к себе в комнату, Эмма поняла, что все равно не сможет заснуть. Когда она стянула с себя джинсы, из карманов на ковер посыпался песок.

Вот что должно помочь ей успокоиться: хорошая ванна снимет и возбуждение, и усталость.

Она прошла в ванную комнату. Тихонько, чтобы не помешать Рейфу, сняла футболку и повесила ее на сушку для полотенец. Потом завела руки за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер. В зеркале над раковиной ей были хорошо видны растяжки на животе и складки жира на боках. На ногах проступили синие вены, которых раньше не было. Их появлением она обязана Риччи. Заметив их в первый раз, она жутко расстроилась, но теперь уже привыкла.

Эмма наклонилась над ванной, собираясь отвернуть краны, как вдруг дверь со стороны комнаты Рейфа распахнулась и он шагнул через порог, держа в руках зубную щетку. Подняв голову, он увидел ее и отпрянул, со свистом втянув воздух от неожиданности.

Проклятье! Эмма в растерянности заметалась по ванной. Где же это чертово полотенце? Быстрее, быстрее! Она схватила футболку и прижала ее к груди.

— Извините меня! Ради бога, извините! — Рейф пятился из ванной. — Дверь была не заперта. Все, все, я ухожу.

Эмма снова поймала в зеркале свое отражение и поморщилась. Ее застал во всей сомнительной красе парень, которого она едва знала. Кстати, что она заявила ему в тот день, когда он пришел к ней домой и попытался приготовить обед? В чем она тогда его обвинила? Сейчас собственное поведение представлялось ей ужасно глупым и одновременно смешным. Если бы она тогда знала, каких девушек он привлекает — юных француженок, стройных, как молодые ивы. Должно быть, он подумал: «Помечтай, дорогуша, это не вредно», но у него хватило такта не высказать свои мысли вслух.

— Все нормально! — окликнула она его. Нет смысла усложнять их и без того непростые отношения. — Возвращайтесь и чистите зубы. Я подожду за дверью.

Но он уже ушел. Фарфоровая мыльница, стоявшая на краю ванны, закачалась и, упав на кафельный пол, разбилась на мелкие кусочки. Должно быть, Рейф задел ее, когда выходил.

* * *

Риччи сидел у Эммы на коленях. Она чувствовала приятную тяжесть его теплого тельца, а тень от длинных густых ресниц падала ему на щеки. Она обнимала его и одновременно резала для него оладью.

— Он очень любит оладьи, — пояснила она Антонии, которая сидела напротив. — Особенно с шоколадом.

— А я и не знала, — отозвалась та.

Риччи просиял и протянул руку. Схватив оладью, он целиком затолкнул ее в рот.

— Видите! — Эмма поцеловала сына. — Я же говорила. Я же говорила вам, что он — мой.

Лицо Антонии потемнело. Она взяла в руки тяжелую кружку и начала стучать ею по столу.

Банг. Банг. Банг.

— Прекратите! — Придя в ужас, Эмма ладонями зажала Риччи уши. — Что вы себе позволяете! Вы же напугаете его!

Банг. Банг.

— Эмма!

Банг.

— Эмма! Проснитесь!

Она лежала на чем-то скользком и розовом. Занавески на окне светились, их насквозь пронизывали солнечные лучи.

Кто-то стучал в дверь ее комнаты.

— Эмма! — Голос Рейфа. — Нам звонили. Они хотят, чтобы мы приехали в консульство.

В мгновение ока Эмма спрыгнула с постели. Почему же они не позвонили ей? Должно быть, она попросту не услышала мобильный телефон. Она оделась. Судорожно натянула джинсы, сунула босые ноги в кроссовки, не теряя времени на то, чтобы надеть носки, и выскочила из комнаты.

Они не обменялись ни словом. Эмма бежала всю дорогу, благо консульство находилось за углом.

Их встретили у бокового входа и проводили в кабинет, обставленный современно и безлико: вращающееся кресло, деревянный стол и компьютер на нем. Контраст с вычурным старинным коридором, в котором они разговаривали вчера, оказался разительным. Брайан Ходжкисс стоял посреди кабинета, поджидая их.

— Доброе утро, — поздоровался он.

— Доброе утро, — запыхавшись, ответила Эмма и обвела комнату настороженным взглядом.