Похитители разума. Психохирургия и контроль над деятельностью мозга
Шрифт:
Несмотря на то что существующий в большинстве тюрем режим вынести чрезвычайно трудно (как бы ни старался даже тот заключенный, который осознал свою вину и искренне хочет исправиться), несмотря на бесконечную серию тюремных бунтов, которые, на мой взгляд, лишь подтверждают обоснованность жалоб заключенных, власти озабочены главным образом тем, как заставить заключенных соблюдать установленный режим, а не тем, как его смягчить.
Интересно отметить, что даже Джон Митчелл, занимавший пост министра юстиции в правительстве Никсона, сетовал на то, что «состояние тюрем в США очень близко к постыдному для американского народа. Ни одно цивилизованное общество не должно с этим мириться» [126] . По данным ООН, после Турции тюрьмы в США — самые худшие на Западе [127] . Не проходит и месяца, чтобы в той или иной американской тюрьме не произошел какой-нибудь серьезный инцидент. И в этом нет ничего удивительного, учитывая то, что тюрьмы невероятно переполнены, а
126
Benjamin H. Bagdikian. The Shame of the Prisons. New York: Simon & Schuster, 1972, p. 10.
127
Edward Bunker. One Can See Brutality, "The Nation", November 29, 1975.
Согласно исследованию состояния тюрем в стране, проведенному Американским союзом борьбы за гражданские свободы, даже в федеральных пенитенциарных учреждениях, которые считаются лучшими в Америке (а в США насчитывается более 4 тыс. тюрем, разбросанных по всей стране), лишь 26% заключенных выполняют ту или иную работу. Выступая с показаниями перед правительственной комиссией, изучавшей вопрос о проведении опытов на заключенных, представитель этого союза заявил, что заключенные живут в «шумных, грязных, переполненных и темных камерах. Они лишены возможности уединиться, окружены враждебно настроенными охранниками и живут в постоянном страхе, что на них будет совершено нападение» [128] .
128
Американский союз борьбы за гражданские свободы заявляет, что в большинстве американских тюрем заключенные вынуждены на собственные деньги покупать такие товары первой необходимости, как предметы личной гигиены. Поэтому возможность заниматься оплачиваемой работой становится важной хотя бы потому, что она позволяет заключенным купить себе зубную щетку или крем для бритья. По данным союза, «в 6 штатах заключенные не получают никакой заработной платы, в 17 штатах они получают менее 50 центов в день, и в 21 штате их зарплата колеблется от 50 центов до 1 долл. в день. Лишь в 6 штатах заключенные получают более 1 долл. в день. В тех штатах, которые выплачивают какую-то заработную плату, возможность заняться чем-то весьма ограничена. В штате Иллинойс, например, заключенный может заработать всего лишь 32—55 центов в день, а работа имеется лишь для 1/3 всех заключенных. В штате Алабама заключенные не получают за свою работу никакого вознаграждения. Власти штата ограничиваются тем, что выдают им товар на сумму 25 центов в неделю». Показания Мэтью Л. Майерса (Американский союз борьбы за гражданские свободы) Национальной комиссии по защите людей от биомедицинских экспериментов и исследований по модификации поведения 9 января 1976 г.
Время от времени иски, предъявляемые от имени заключенных, заставляют суды предписывать тюремным надзирателям не злоупотреблять своим положением. Недавно было вынесено беспрецедентное судебное постановление, предписывающее губернатору штата Алабама Джорджу С. Уоллесу и тюремным властям штата перестроить работу своих пенитенциарных учреждений в течение ближайших нескольких месяцев, в противном случае они будут немедленно закрыты. Это постановление было вынесено федеральным судьей Фрэнком М. Джонсоном, который отметил, что заключенные алабамских тюрем «подвергаются жестокому и необычному наказанию», запрещенному 8-й поправкой к конституции США. Беспрецедентно также и то, что вина за недовольство заключенных была возложена непосредственно на администрацию тюрем и власти штата, а не на какие-то внешние силы, на которые часто сваливают всю вину за беспорядки в тюрьмах [129] .
129
Judge Sets Aladama Prison Standards. "New York Times", January 14, 1976.
Алабама не единственный штат, уличенный в нарушении конституционных прав заключенных. Начиная с 1970 г. федеральные суды предъявили аналогичные обвинения штатам Арканзас, Мэриленд, Миссисипи и Массачусетс. В своей книге «Тюремный бизнес» Джессика Митфорд представила документальный материал, убедительно показывающий, что жестокость по отношению к сидящим под замком обитателям тюрем — это не какое-то «необычное наказание», а скорее вполне обычное явление, наблюдаемое в большинстве пенитенциарных учреждений Америки [130] .
130
См.: Митфорд Дж. Тюремный бизнес. Москва. Прогресс», 1978.
Однако вместо того, чтобы использовать имеющиеся ресурсы на разработку программ, направленных на улучшение условий, которые, как выразился судья Джонсон, ведут к «безудержному насилию и атмосфере джунглей» [131] , федеральное правительство и власти штатов большую часть имеющихся в их распоряжении средств тратят на мероприятия, имеющие своей целью заставить заключенного смириться с теми условиями, в которых его вынуждают жить. Более 90% тюремного бюджета расходуется
на обеспечение надежной охраны и контроля. При этом не жалеют ни сил, ни средств для разработки программ модификации поведения человека, подвергающих заключенного тем надругательствам и издевательствам, о которых говорили судья Джонсон и бывший министр юстиции Митчелл.131
Judge Sets Aladama Prison Standards.
В течение последнего десятилетия происходил постепенный переход от традиционных теорий и взглядов на перевоспитание к убеждению, что именно в модификации поведения следует искать ответ на все вопросы, связанные с тюремными проблемами. По сути дела, речь идет об отказе от подготовки заключенного к поискам законных способов зарабатывать себе на жизнь по выходе из тюрьмы и о взятии на вооружение концепции о необходимости полностью изменить его индивидуальность, сделав из него послушного, безропотного и лишенного всяких желаний человека.
Эта тенденция сопряжена с целым рядом факторов, часть которых непосредственно связана с движением за гражданские права 60-х гг. Заключенные стали моложе и гораздо настойчивее в своих требованиях. Многие из них политически сознательны, разгневаны и настроены по-бунтарски. Они часто проводят организационную работу среди других заключенных и создают группы борьбы за улучшение невыносимых условий.
Другим фактором стала возросшая активность психиатров и психологов, твердо уверовавших в то, что решение всех проблем, связанных с содержанием заключенного в тюрьме, следует искать в модификации его поведения. Теоретически деятельность таких бихевиористов направлена на благо самого заключенного, однако на практике расплачивается за это вся тюремная система. Возникает вопрос, к чему стремятся ученые-бихевиористы при разработке своих программ: к тому, чтобы заключенный стал лучшим гражданином, или к тому, чтобы он стал лучшим заключенным?
Отход от мер исправительно-воспитательного характера объясняется пониманием того, что такие меры просто-напросто не срабатывают. Существует великое множество фактов, подтверждающих, что какой бы продуманной ни была программа перевоспитания, она все равно к успеху не приведет, поскольку ее осуществление происходит в тюремной обстановке. Настоящего перевоспитания заключенных пока еще не проводилось в сколько-нибудь значительных масштабах. Существующая практика сводит к минимуму нормальное человеческое общение, почти не оставляет места для проявления какой-либо инициативы.
Общепризнано, что программа перевоспитания преследует цель научить заключенного какому-нибудь ремеслу, которое позволило бы ему зарабатывать себе на жизнь по выходе из тюрьмы, и направить его энергию в нужное русло. Но может ли заключенный развивать в себе инициативу и целеустремленность, если тюремный режим требует от него (или нее) постоянного соблюдения правил внутреннего распорядка и он находится под постоянным контролем? Если заключенный не хочет навлекать на себя нареканий, он просто обязан быть тихим и послушным. Однако после того, как он окажется на свободе, его благоприобретенная покорность вновь поставит его в невыгодное положение в американском обществе, где царит индивидуализм и соперничество.
Таким образом, как сказал представитель Американского союза борьбы за гражданские свободы Мэтью Л. Майерс, те должностные лица, которые утверждают, что «традиционные исправительные программы потерпели провал и что необходимо перейти к решительным программам модификации поведения человека, либо умышленно, либо по неосмотрительности игнорируют причины такого провала... Может быть, мы признаем все-таки, что истинной причиной провалов исправительных программ является то, что мы помещаем людей в среду, где над ними постоянно висит угроза наказания и где изо дня в день человек испытывает страх перед возможным нападением и жесткий контроль со стороны персонала... Нам следовало бы сначала подумать, как изменить условия содержания заключенных, а затем уже предпринимать какие-то иные шаги» [132] .
132
Беседа автора с Мэтью Л. Майерсом в феврале 1976 г.
В обозримом будущем даже и речи быть не может об изменении условий содержания заключенных в тюрьме. Хотя слово «исправление» употребляется и по сей день, оно все чаще начинает приобретать смысл «модификации поведения», которая в свою очередь стала ассоциироваться с целым рядом методов наказания, призванных подчинить заключенных чужой воле и сделать их послушными и сговорчивыми.
Наряду с мерами физического воздействия, традиционно применяемыми тюремными надзирателями, специалисты в области поведения человека предлагают теперь использовать технические средства, позволяющие вторгнуться в мыслительные процессы человеческого сознания, в ту область, которая всегда считалась священной, даже если речь шла о заключенном, область, которая, как все полагают, полностью защищена конституцией. Таким образом, психолог и психиатр стали, по существу, составной частью тюремной системы. Постепенно они стали играть роль создателей программ, призванных помочь тюремщикам с максимальной эффективностью держать заключенных в постоянном страхе. Их вклад в обеспечение соблюдения дисциплины заключается главным образом в том, что они ввели более изощренные методы активного воздействия на заключенного, его постоянного запугивания в надежде на то, что, когда этот страх хотя бы частично будет внушен ему навсегда, он станет неотъемлемой частью его самосознания и не позволит ему перечить представителям власти даже по выходе на свободу.