Поход без привала

А день все-таки хорош! Впервые принес он ласковое тепло, быстро съедавшее снег. После такого тепла зиме больше не царствовать! И новости в этот день тоже были радостные. К десяти часам съехались в штаб на совещание командиры и комиссары дивизий. Разместились в просторной горнице. Белов разрешил курить возле открытой форточки.

Генерал Баранов продрог в пути — ехал всю ночь. Сидел нахохлившись, кутаясь в бурку.

Его слушали первым; он докладывал о работе призывных комиссий, о создании военкоматов в Дорогобужском, Ельнинском, Всходском, Знаменском и Глинковском районах. Говорил сперва хрипло, нахмурившись, но сами новости заставили Баранова повеселеть. Шутка ли: в 1-ю гвардейскую кавдивизию влилось около трех тысяч человек, большей частью окруженцев, имевших боевой опыт! В дивизии восстановлены все сабельные, пулеметные эскадроны и полковые артиллерийские батареи, укомплектованы саперные полуэскадроны и полуэскадроны связи.

— Виктор Кириллович, про Семлевский район скажи, — обратился к нему Щелаковский, — Как вы под самым носом у немцев…

— Да ведь известно, наверно, — пожал плечами Баранов, а на лице появилась довольная улыбка. — Семлево-то райцентр, немцы держат, а мы в этом районе четыреста человек на службу призвали. Четыреста одиннадцать, — поправился он. — И в Кардымовском, и в Ярцевском районах мобилизацию провели.

Виктор Кириллович сунул в карман бумажку с цифрами, заговорил о положении на своем участке фронта.

— Сейчас затишье, Днепр вот-вот разольется. Немцы копят силы. А у нас местные людские ресурсы исчерпаны В связи с этим командир партизанского отряда полковник Шмелев просит разрешения пойти на запад по немецким тылам вплоть до Смоленска и собрать там окруженцев.

Павел Алексеевич записал предложение в блокнот. Идея хорошая. Шмелев командир умный, среди партизан пользуется авторитетом. Обязательно нужно послать с ним своих представителей — политработников и разведчиков..

Пора было переходить ко второму вопросу. Военный совет Западного фронта разрешил генералу Белову расформировать 41, 57 и 75-ю легкие кавалерийские дивизии. Они уже исключены из штатов Красной Армии. Оставалось только зачитать приказ.

Собравшиеся хорошо знали, что легкие кавдивизии давно уже сделались словно бы составной частью гвардейских соединений, что приказ просто закрепляет сложившееся положение. И все же людям было грустно. Короткий путь прошли эти маленькие маневренные дивизии, почти незаметные в общей массе действующей армии, но путь этот был славным. Сколько напряженных боев, героизма, самоотверженности, смертей!.. Неужели все это сотрется в памяти людской, исчезнет со страниц истории, на которых достойное место займут прославленные дивизии, корпуса, армии?!

Полковник Москалик крепко сцепил руки, чтобы не вздрагивали. Только теперь стало видно, что у отважного комдива — искусственный глаз. Один глаз покраснел, затуманился, а другой блестел, как всегда, холодно и спокойно.

Москалик будет отныне командовать партизанской дивизией. Нужно укрепить дисциплину, научить людей воевать по всем правилам, умению взаимодействовать с регулярными частями.

Новые назначения — целый список. Среди них одно особенно важное: как встретят его старшие офицеры? По настоянию Белова досрочно присвоено звание «полковник» Петру Ивановичу Зубову, не раз отличавшемуся в рейде. Он первым был отправлен со своим полком в Дорогобуж, А теперь выдвинут командовать 2-й гвардейской кавалерийской дивизией.

Павел Алексеевич смотрел поверх бумаги — офицеры приняли новость как должное. Зубова знают, относятся с уважением. Генерал Баранов шевельнулся, вскинул руку, будто на уроке:

— Павел Алексеевич, вопрос у меня. Как с Осликовским? Не вернется?

— Все еще в госпитале.

Белов взял из папки следующий лист. Выдержка из приказа: полкам 1-го гвардейского кавкорпуса присвоены новые номера. Раньше, например, был 131-й Таманский кавалерийский полк. Теперь будет 5-й гвардейский Таманский кавалерийский полк. И так — все: от первого гвардейского до восьмого гвардейского.

— Путаница начнется, — сказал Баранов.

— Привыкнем, — ответил Павел Алексеевич. — Наименования-то сохраняются: Белозерский, Таманский.

— Это лучше, — кивнул Баранов.

Третьим вопросом был доклад начальника тыла подполковника Грибова. По горнице прошел негромкий шум. Офицеры с любопытством поглядывали на незнакомого человека, недавно занявшего должность, особенно трудную здесь, в условиях рейда. Пожалуй, никто не хотел бы оказаться на его месте!

Подполковник плотен, нетороплив. Большая обритая голова крепко сидит на сильной, короткой шее. Глаза под дугами темных бровей упрятаны глубоко, не сразу разберешь, что в них.

— Такой упрется — ничем не сдвинешь, — приглушив бас, сказал Баранов своему соседу. Павел Алексеевич укоризненно покачал головой.

Начальник тыла проинформировал офицеров о положении с продовольствием. Сообщил, какие грузы намечено подать самолетами с Большой земли. Но планы доставки обычно срываются. Мешают погода и вражеская авиация. Главная просьба к командирам частей и соединений — наладить строжайший контроль за хранением и распределением продовольствия, фуража. Вопрос старый и по-прежнему острый. А новое вот что. В гвардейские дивизии влилось большое пополнение. Оружия не хватает. Особенно нужны пулеметы и минометы. Недостача их сдерживает рост партизанских отрядов. Между тем оружие имеется. И его много. После осенних боев на полях остались десятки орудий и сотни пулеметов. Винтовок — тысячи. Они пролежали зиму под снегом, теперь вытаивают. Оружие ржавое, иногда неисправное. Однако привести его в боевую готовность можно. Сейчас развернулось формирование минометного дивизиона и двух гаубичных батарей. Надо организовать население: пусть дети, женщины, старики — они хорошо знают местность — идут на поля, в леса, в овраги, разыскивают военную технику, склады боеприпасов.

С патронами и снарядами положение улучшилось — удалось отбить советские склады, захваченные немцами на станции Угра. Только надолго ли их хватит? Скоро наступят короткие ночи, транспортные самолеты перестанут летать. А дни будут жаркими во всех смыслах. (Ого! Начальник тыла даже шутить умеет!) Поэтому боеприпасы тоже надо строго учитывать, надежно хранить и экономить…

Хотя подполковник Грибов говорил о делах важных, внимание слушателей ослабло. Утомились офицеры в душном помещении. К тому же очень ярко было на улице. Солнце сверкало, манило, смеялось. На старой березе возбужденно гомонили только что прилетевшие грачи.

Начальник тыла сам понял, что пора закругляться. Сделал паузу, прищурил глаза, произнес весело:

— Генерал Баранов в Дорогобуже спирто-водочный завод налаживает. Первые пробы пока неважные, пригодны только для медиков. Однако надежда на успех есть, можете подавать заявки.

— Уверен, что гвардейцы достойно справятся и с этой задачей! — громко сказал Щелаковский, и все засмеялись

Павел Алексеевич объявил перерыв на двадцать минут, попросил остаться в горнице комиссара и начальника тыла.

— Решайте, товарищи, чем будем гостей кормить. Надо по-праздничному…

— Они у себя питаются лучше, чем мы в штабе, — проворчал Грибов. — Их не удивишь.

— И все же штаб есть штаб, и офицеры на такие совещания приезжают не часто, — вступил в разговор Щелаковский. — Думаю, Павел Алексеевич, возьмем несколько бутылок коньяка из НЗ. Разведчики привезли вчера мешок картошки.

— Картошка уже в работе, — сказал адъютант Михайлов, покосившись на Грибова. — Обед готовится. На первое суп картофельный, на второе перловая каша. И по сто граммов копченой колбасы, — торжествующе улыбнулся Михайлов. — Нашли вот, хоть товарищ генерал и считает, что фантазии у нас нет.