Поход в Страну Каоба

— Пожалуй, ты здесь единственный законный наследник Эль Сорро, — сказал дон Рамон Эль Камарону, — возьми все это себе.

— Премного благодарен, хозяин, — с довольным видом ответил Эль Камарон и сунул в карман деньги и вещи. — Но, с вашего разрешения, я хотел бы взять и кольцо. Эль Сорро оно уже не нужно. Пусть оно латунное — ведь девчонки этого не знают, они будут думать, что кольцо золотое.

И, не дожидаясь разрешения, Эль Камарон присел на корточки и стал стягивать кольцо с пальца Эль Сорро. Руки Эль Сорро оказались не в лучшем состоянии, чем его голова, — они тоже были разбиты о придорожные камни. Как только Эль Камарон совладал с кольцом, что было нелегко, он надел его себе на палец, потер о рукав рубашки и поглядел, как оно сверкает в мерцающем свете лучин.

— Теперь можете класть его в могилу, — сказал дон Рамон индейцам.

Пеоны опустили тело в яму и хотели тут же его засыпать.

— Минутку, мучачо! — крикнул дон Рамон. — Кабальеро, покойник, конечно, был подлецом, бандитом, убийцей и еще бог весть кем, но все же он был человеком и христианином. Давайте помолимся за упокой его души.

Кабальеро и индейцы сняли шляпы, и все принялись бормотать молитву.

Так же бездумно, как некогда в детстве заучили они слова этой молитвы, даже не пытаясь вникнуть в ее смысл и значение, — так же бездумно читали они ее и теперь.

Когда молитва была закончена, кабальеро взяли по горсти земли и бросили ее в яму.

— Теперь, мучачо, закапывайте! — сказал дон Албан.

Пеоны стали засыпать могилу. Все сгребали землю — кто ногами, кто мачете, кто веткой. Яма была такой мелкой, что в ней едва помещалось тело, и над могилой вскоре образовался холмик.

Несколько индейцев углубились со своими смоляными факелами в джунгли, набрали там камней и обложили холмик. Затем они прикрыли могилу ветками, а ветки укрепили большими камнями, чтобы их не сорвал ветер.

И все же, несмотря на это, тело не было надежно защищено от набега дикого кабана или голодного ягуара.

Если ягуары почему-либо не разроют могилу, то ветки скоро превратятся в перегной, и на обновленной, перекопанной земле какая-нибудь веточка посвежей пустит корни. Через несколько недель могила так зарастет, что никто уже не сможет ее найти, сколько бы ее ни искали. И поиски будут тем безнадежней, что погребение происходило глубокой ночью, при свете коптящих лучин, придававшем местности фантастический вид.

— Сделайте крест и воткните его в могилу, — сказал дон Рамон.

А дон Албан добавил:

— Пусть те из вас, мучачо, кто принес труп и зарыл его, подойдут к нашему костру. Вам надо выпить по глотку водки, чтобы покойник не снился вам всю ночь напролет. — Затем он обратился к кабальеро: — Давайте и мы разопьем еще бутылочку, сеньоры. Мы сегодня заслужили это, черт побери! Готов поклясться святым Николасом, что за всю свою жизнь я ни разу еще не видел, чтобы человек был так изуродован! Надо выпить, да как следует, и забыть все поскорей. Такова жизнь: вчера он был еще весел… казалось, море ему по колено, а сегодня он разодран в клочья, и у нас нет уверенности, что его труп не сожрут кабаны. Пресвятая матерь божья, даруй мне спокойную смерть!

И он перекрестился.

Кабальеро снова расселись вокруг костра. Они опорожнили еще несколько бутылок комитеко, для того чтобы ночью их не мучили кошмары.

5

Пеоны тоже обсуждали случай с Эль Сорро. Это было самое свежее происшествие, да еще такое, что его и до самой смерти не забудешь.

К костру, у которого сидели и готовили себе еду Селсо, Андреу, Паулино и Сантьяго, пристроилось еще несколько индейцев, сблизившихся за время марша с четырьмя друзьями.

Ни один из них не проявил особого интереса к этой истории. Когда в лагерь пришла лошадь, волоча за собой тело надсмотрщика, они побежали поглядеть, что случилось, постояли минутку в толпе и тут же вернулись к своему костру.

— Уходите отсюда, — сказал Селсо товарищам, — здесь пахнет лишней работой. Лучше не попадаться им на глаза.

Никто из друзей не пошел на похороны.

И все же само собой получилось так, что и они заговорили о случившемся.

Паулино, умудренный опытом и хорошо знавший жизнь на монтерии, сказал:

— Вы даже не знаете, ребята, до чего вам повезло, что эта гнусная собака лежит в земле! Вам есть за что поблагодарить святого Иосифа, можете мне поверить! Когда на монтерии попадаются такие типы, как он или как этот палач Эль Камарон, да еще в качестве капатасов, тут уж не до смеха, сыночки. Житья от них, от мерзавцев, нет. Стоит дать этим скотам в руки плеть, как они начинают дрожать от удовольствия. Вот радость-то — истязать нас, да еще с одобрения начальства! Они ведь бьют нас забавы ради, а не по долгу службы. А палачи, которым их ремесло доставляет наслаждение, всегда самые лютые. Так что смело можете благодарить всех святых, что хоть от одного из них вы избавлены. Жаль только, что Эль Камарон тоже не повис на стремени лошади. Просто несчастье! Если бы я мог помочь ему отправиться на тот свет, это доставило бы мне больше удовольствия, чем выпить две бутылки агуардиенте. Если вы верите в святых, помолитесь сегодня ночью хорошенько и попросите их, чтобы завтра похоронили и Эль Камарона.

Андреу посмотрел на Селсо. Тот поймал его взгляд, но в ответ равнодушно пожал плечами. Какое ему было дело до того, что думал Паулино о судьбе Эль Камарона!

6

Немного спустя Селсо взял котелки и пошел к реке, чтобы их помыть, прополоскать рот и вычистить зубы указательным пальцем.

Андреу пошел с ним, чтобы проделать то же самое.

Когда они уселись рядышком у реки и Андреу увидел, что вблизи никого нет, он сказал:

— Как ты мог заранее знать, что лошадь протащит Эль Сорро волоком?

— Я и не знал, — равнодушно ответил Селсо. — Просто я прочел по звездам, что он погибнет. Но ни звезды, ни линии руки не поведали мне, как и когда околеет эта собака. Да и что мне до таких пустяков? Ты ведь знаешь мою историю.

— Да, мне рассказали ее во всех подробностях в тот день, когда ты хотел меня убить, — со смехом ответил Андреу.

— Ты поступил бы точно так же, если бы столкнулся с парнем, похожим на капатаса, да еще после того, как попал в ловушку, расставленную мне обоими подлецами.

— Быть может.

— И ты думаешь, судьба допустит, чтобы эти мерзавцы, совершившие за три песо такую подлость, остались в живых — радовались солнцу, глядели, как я надрываюсь на работе, и безнаказанно меня избивали? Да быть этого не может! Я и без великой науки ясновидения знаю их судьбу. Второй негодяй тоже не дойдет до монтерии. И, быть может, его даже не похоронят и никто не прочтет молитвы над трупом. Думаю, что тело его сожрут кабаны или склюют коршуны. Но я тут ни при чем. Так у него на роду написано, это его судьба.