Поход

–  В карты выиграл. В Гуляйполе, - почти простонал тот в ужасе.

–  Давно?
–  почти ласково спросила Лари.

–  Два месяца как.

–  А ты знаешь, что амулет этот в списке запрещенных к владению?
–  вкрадчиво спросил я его, при этом направив на него стволы ружья, давая возможность в них заглянуть.
–  Что покупка, продажа и владение оным приравнивается к покупке, продаже и владению наркотиками высшей степени воздействия, с магической составляющей? Знал ли ты это, болван, когда брал амулет в руки?

–  Знал, - почти прорыдал Ветлугин.
–  У меня выбора не было.

После того как Лари сказала мне, что это такое, я вспомнил скупую запись в «Реестре магических и волшебных предметов, воспрещенных как к приобретению, тако же к продаже и владению оными». На пять лет каторги бхут-архир сам по себе тянул, даже без сопутствующих убийств.

–  Ах выбора… - протянула Лари.
–  Ну насчет выбора уж ты жандармам расскажи. Они про это любят послушать. И судья послушает, он тоже истории любит.

С этими словами она схватила трактирщика за воротник и потащила по земле к выходу. Мне осталось лишь последовать за ней.

ГЛАВА 33, в которой Лари рассказывает историю одного древнего народа

–  Вы мне, любезные мои, все же расскажите, что это за бхут-архир такой, - заявил староста, когда мы собрались на обед в трактире с загогулистым названием «Обеды как у мамы».
–  Злодей Ветлугин и сам не знает, поэтому и объяснить не умеет.

–  А вообще как, сознается?
–  спросил я, придерживая руками свернутый в трубку вексель на триста золотых.

–  Уже сознался, записывать за ним не успеваем. Он, как оказалось, до карточной игры слаб оказался.
–  Староста налил себе морсу, выпил и принялся рассказывать: - Каждые пару месяцев он уезжал якобы по делам. У нас, в общем, сильно никто и не задумывался, куда трактирщик ездит. Надо ему - и ездит, нет закона против этого. А ездил он в Гуляйполе и там играл. И все, что с трактирной торговли имел, там и спускал успешно. До копейки.

–  И что проиграл?
–  уточнила Лари.

–  Да все и проиграл, - усмехнулся собеседник.
–  С год назад даже трактир свой заложил, как оказалось, ссуду взял. Ссуду, однако, взял под такой процент, что только интерес по ней едва-едва осиливал платить. Влезал в долги дальше, надеялся отыграться. И с пару месяцев назад все же выиграл. И выиграл не в игорном доме деньги, а в частном притоне. Выиграл вот этот самый бхут-архир - у какого-то полуэльфа.

–  Тот ему сам объяснил, что амулет может?
–  спросила Лари.

–  Сам. Иначе кто под него деньги поставил бы? В общем, с того момента появилась у Ветлугина идея на большую дорогу пойти. Но с этим вышла незадача - то ли у Ветлугина самого умения мало было, то ли амулет слаб, но хватало его действия минут на пять, не больше. Если на дороге, где люди по одному не ездят, грабежом заниматься…

–  Можно не успеть - и в разгар драки в человека превратиться, - закончил я за него.

–  Верно. А в обычном виде боец из него как из дерьма пуля. Поэтому стал он прислушиваться к разговорам в своем трактире, выбирать расторговавшихся купцов и подсыпать им снотворное. А потом через окно лезть. Двоих так порвал, ума же хватило забирать не все деньги.

–  Отчего все и были уверены, что это нечисть. Так?
–  уточнил я.

–  Верно, - опять кивнул староста.
–  Так и решили. Затем его служанка увидела, как он кому-то сыплет порошок в графин. Она девкой не великого ума была, скорей всего, даже и не поняла, в чем дело. Но Ветлугин решил перестраховаться. Купца рвать не стал, а девчонку домой отослал и по пути разорвал. Спасла она того купца, сама не ведая. Ну а дальше все ясно. Купца с приказчиком порвал. Когда приказчика рвал - в человека превращаться начал, вот и не закончил. Верно вы подметили: времени ему не хватило.

Староста выпил еще стакан морса, затем спросил у Лари:

–  Теперь вы мне расскажите, что же это такое наш Ветлугин выиграл?

–  Был в свое время на востоке такой кочевой народ - джур-урдэ, - взялась рассказывать тифлингесса.
–  У вас на западе называли их арлингами. Арлинги разводили лошадей, брали полон, грабили и торговали рабами. Поклонялись они не богам, не силам природы, а демону шестого плана, сеньору и владыке над демонами мести и злобы, Ава-Адону, который их племя и опекал лично.

–  Куратор, типа?
–  уточнил я.

–  Вроде того, - кивнула Лари.
–  Ему приносились жертвы - каждый пятый пленный, а если не было пленных, то первые три девственницы народа, достигшие совершеннолетия с праздника высоких трав.

Она усмехнулась, затем сказала:

–  На самом деле Ава-Адону на их девственность, равно как и пол, глубоко плевать. Но это мелочи уже. Подробности. В общем, народ этот, арлинги, жил себе понемногу, пока с востока, с каких-то дальних островов, не пришла раса сикомэ, перебравшись на материк.

–  А это еще кто?
–  спросил жандармский вахмистр, с недоумением нахмурившись.

–  Это раса такая, - еще раз сказала Лари.
–  Как вы говорите - гуманоидная. Похожие на людей. Но раса не человеческая. Во всяком случае, от контактов сикомэ с людьми детей не бывает. Равно как и с эльфами, гномами, половинчиками и всеми прочими. Происхождения они непонятного. Похожи на высоких, узколицых, узкоглазых жителей востока. Занимаются лишь войной, нанимаясь дружинами к окрестным правителям. Воины они отборные. Ничем другим не знамениты, кроме редкой воинственности и того, что убивают мучительски всех пленных.

–  Что-то я слышала про них, - вмешалась Маша, до сего момента молчавшая.
–  Вроде как злобные они невероятно. И всех пленных приносят в жертву.

–  Нет, в жертву они вообще никого не приносят, - отрицательно покачала головой Лари.
–  Они, кажется, вообще богов не имеют. Сами они в плен не сдаются, в безнадежном положении дерутся, пока их не убьют. Не попадают в плен даже их женщины и дети. Сами же, убивая пленных, считают, что оказывают им услугу, смывая их страданиями их же позор. Если воин выжил в плену, то он от этого страшно мучается, и его ждет ужасное посмертие, и лишь его мучительная смерть вернет утраченную честь. Вот и помогают, чем могут. Сикомэ даже в работорговле не замечены: всех попавшихся к ним убивают.