Поход

Пара подобных акций устрашения заставят поставлять, в армию праведника Руфуса, новые бомбарды и бочки с порохом всех местных, немногих, производителей, а это давало просто невообразимые сейчас, бароном Гундобадом, возможности в дальнейшем — для увеличения мятежа против нынешнего миропорядка империи.

Также люди барона нашли тайники в которых находились две с половиной тысячи алебард в ветоше, восемь сотен булав, пять сотен мечей. Около тысячи двуручных топоров и коротких топориков, что явно уступали алебардам и мечам в использовании в бою, но тоже могли пригодиться, ибо были настоящим оружием, а не переделкой крестьянских вил или топоров дровосеков.

Утренняя общая трапеза была проведена прямо во дворе замка, что бы участвовало как можно больше людей.

Во двор вывели, держа под руки, самого праведника Руфуса, который уже отошёл от сонной настойки и говорил живо и страстно, не понимая, правда, как оказался здесь и не имея возможности объяснить своё столь внезапное освобождение.

Старику показали трофеи ночного поиска и спросили что им далее делать.

— Бороться! У нас теперь есть всё для победы «святого и честного Светила» и новых правил и законов, когда все будут равны, без указания на знатность или жреческий сан! — возвестил Руфус под одобрительные крики собравшихся людей. — Собираем наших сторонников возле замка. Готовим отряды для дальних провинций и выступаем на ближайшие города сами: оружие у нас есть, а веру в сердцах — никому не отнять!

После крайне оживлённой трапезы, когда Руфус немного рассказал собравшимся как жил все эти годы заточения и что понял, находясь в нём, старика отправили, вместе с парой слуг, в помещения для помывки, о чём он очень просил, а Гундобад, ставший фактически правой рукой при вернувшемся в мир праведнике «честных», стал держать совет со старшими из своих людей, которые, по его задумке, должны были в дальнейшем возглавить отряды или службы, при всё расширяющемся движении новых «честных» и их борьбе против империи, и старых порядков в ней.

Решено было пригласить наблюдателей, из всех сёл и городков, что бы они лично убедились что Руфус вернулся и вместе с ним пришло и благословение Светила, что подарило бойцам армии праведника оружие и деньги. Часть представителей самых бедных городков следовало одарить монетой…

Немедленно стоило также отправлять гонцов в ближайшие города и поднимать там бучу, или хотя бы начинать организовывать группы поддержки, если местная стража попытается активно мешать.

Продолжить поиск указанных им кладов и учёт их. С помощью крестьян начать постройку примитивного стрельбища для стрелков и полигона для обучения пехоты, также начать объяснение и учение будущих боевиков, строю и владению оружием, кому какое будет выдано. Подготовку своих собственных бомбардиров, благо было несколько знакомых ветеранов у Гундобада, что в имперских крепостях служили при бомбардах и имели представление о том как и что с ними делать.

Первые три дня, после возвращения Руфуса в мир, людей почти что и не было в замке барона, лишь приглашённые из числа наблюдателей из соседних поселений забредали и получив немного денег и еды, шокированные всем увиденным, особенно деньгами, бомбардами и речами праведного старика, что говорил и проповедовал ко всем новичкам, возвращались к себе в поселения под огромным впечатлением от увиденного.

Разведчики вокруг замка барона докладывали, что имперцы никаких активных поисков не ведут и штурмового отряда для возвращения ересиарха в узилище — никто не готовит.

На четвёртые сутки началось настоящее паломничество в замок Гундобада: приходили безземельные наёмные крестьяне, служки при замках знати, бедные бродячие ремесленники и их всех принимали.

Людям выдавали наскоро сшитые, как зря, палатки и предлагали вступить в новое «воинство честных»- многие соглашались и к концу недели армия Руфуса, вокруг замка, насчитывала уже около семи сотен человек. Пора было её начинать где использовать.

В лагере, при замке, вскоре обнаружились бродячие проповедники-жрецы, которые начали повторять услышанные ими ранее речи Руфуса и доносить их до всех, бывших в импровизированном военном лагере, людей.

Стали постоянными разговоры командиров со своими бойцами на вечернем костре, когда обсуждались занятия на будущий день и вообще, планы по переустройству миропорядка в случае успеха затеи «честных»: Более справедливому и «честному», без всяких излишек для сынков богачей, где бы каждый получал лишь то что заслужил своим трудом и выполнением законов Светила.

Проповедники, из лагеря при замке Гундобада, отправлялись в ближайшие города и поселения и начинали проповедовать на площадях оных, требуя от прохожих: «Вступать в армию светлых воинов, что борятся с несправедливостью и бесчестными, которые заполонили дворцы и храмы империи!»

Вначале их просто гнали прочь. Потом начали арестовывать. Наконец стали преследовать — но было уже поздно: пару раз толпы просто разносили крохотные узилища, где содержали данных проповедников и требуя не мешать им говорить людям истину, выводили агитаторов Руфуса за стены городов, и сопровождали их до самого замка барона Гундобада, где толпы присоединялись к образованым там отрядам, что увеличивались с каждым днём.

Барон решил что пришло указанное ему время и пора испытать слова Шильда и Марка, по поводу городов что «падут при первых речах праведного Руфуса».

Договорившись со стариком праведником о выступлении к ближайшему подобному, указанному ему агентами министра Дезидерия Шильдом и Марком, поселению — Гундобад вместе с Руфусом, взяв с собой одну бомбарду и пять сотен бойцов в кольчугах или бригантинах, с алебардами наперевес, отправился занимать своим воинством первый из городов, что как он предполагал и станет полноценным штабом армии возродившихся «честных».

К городку Мунду «честные» добрались часов за шесть да заката. Расположили свой лагерь полукругом, заняв основные дороги и мост, через местную речку-вонючку.

Бомбарда была демонстративно выставленна на упоры и медленно готовилась сделать свой первый выстрел, первоначально предупредительный, небольшим ядром в сторону стен города — основной приступ и дальнейшую осаду барон Гундобад хотел перенести на завтра, считая что на помощь городу и так никто не подойдёт, а против его вооружённой до зубов полутысячи с орудием, гарнизон селения, состоявший из примерно тридцати стражников города и стольких же оруженосцев и телохранителей местной знати, вряд ли сможет долго оборонять городок.

Было решено что Руфус не станет приближаться к крепостным стенам, дабы его не поразили выстрелом из арбалета, и пришлёт окружённым гонца со своим требованием: «Открыть городские ворота и впустить в поселение первый отряд армии «честных», которые с этой минуты и объявляют Мунд своей столицей!»

Гонец отправился к городским стенам. Его впустили в город, что несказанно удивило Гундобада, ожидавшего отказа пропустить посланца или его убийства, и пока все бойцы из отряда барона готовили начальный лагерь, что бы провести первую ночёвку и хоть как то укрепиться вне стен города — крепостные ворота Мунда распахнулись широко и из них вышла толпа: впереди гнали каких то избитых и вываленных в грязи и пыли людей, правда, бывших явно прежде в дорогих одеждах или воинском облачении.