Поход

— Прибыли рыцари и просят о встрече! — сообщил один из оруженосцев Гундобада, указывая рукой на отряд, примерно в четверть сотни всадников, что стоял невдалеке от них.

— Кто такие? Зачем приехали? — удивился командующий армией «честных».

— Утверждают, что желают присоединиться к армии праведника Руфуса и вместе строить новое общество, на честных законах что дало нам Святое и честное Светило! — отвечал своему господину оруженосец.

— Угу. Такие уже один раз Руфуса и предали… — буркнул себе под нос Гундобад, но вспомнив что и сам является выходцем из знати, как впрочем и праведный Руфус, всё же отправился на встречу с прибывшими рыцарями.

Всего приехало тридцать два рыцаря. Судя по тощим лошадям и довольно непримечательным, старым, видавшим виды доспехам и вооружению прибывших — явно из бедствующих.

В этом была своя польза: такие обычно мало чем отличаются от ветеранов сержантов и не столь спесивы, как их успешные коллеги. Они спокойно подчиняются приказам и если помочь им сейчас — вполне могут быть преданны помогавшим им людям.

Руфуса ранее всё же предали не бедные рыцари, а бароны, причём довольно богатые, которые просто хотели вначале востания обеспечить безопасность своих земель, от разорения новыми еретиками, а потом, прикинувшись сторонниками нового учения — смогли схватить доверившегося им предводителя мятежа, который считал их равными себе рыцарями и людьми слова.

После краткого ознакомления откуда прибыли рыцари и чем могут помочь армии «честных», выяснилось, что почти все были младшими отпрысками и своих наделов не имели, родители смогли им купить лошадей и вооружение, и обеспечить титуляр, закреплённый в имперском реестре, что подтверждал их знатность — это всё!

Теперь они желали присоединиться к армии, что собиралась «отнимать и делить», как простодушно объяснил один из них и хотели получить и свою долю дележа земель и имущества, своих более удачливых и успешных, коллег.

Гундобад поморщился от такой откровенности и простоты новичков, но всё же разрешил вступить в армию «честных» под его командование, не забыв сказать оруженосцу что бы всех прибывших рыцарей распределили в разные кавалерийские отряды и проповедники, что постоянно ходили по лагерям, как возле замка Гундобада, так и столице восстания городке Мунде, начали их плотно обрабатывать своими речами об общем имуществе и честной доле каждого: «По трудам его в общем деле и награда!»

Оруженосец обещал всё исполнить и указал на людей в каретах и на дорогих лошадях: «Вот. Тоже к нам!»

— Эти тоже, хотят всё делить по честному? — искренне изумился богато одетым посетителям, в лагере «честных», барон Гундобад. — Что то я не очень верю — не похожи они на бедствующих…

— Да нет же! — объяснил ему оруженосец. — Это представители богатейших городов, выше, по нашей реке, которые мы пока ещё раздумываем как захватить и ряд торговцев из иных, соседних с нашими, земель. Просят их принять и пособить.

— Чему?

— Предлагают выдавать нам суммы, негласно конечно, в случае если мы пощадим их города и не станем присоединять к себе, по крайней мере до полной и окончательной нашей победы, а они нам за это денежку подкинут немалую и лошадьми и порохом подсобят…

— Откупиться хотят? Что бы и мы не разоряли и империя их предателями не считала? — хохотнул Гундобад, поняв о чём ему толкует оруженосец и уверенным шагом пошёл к негоциантам, считая что именно с них сейчас сможет стрясти такие большие фонды и вообще, помощь движению за «Святое и честное Светило», что Руфус прослезится и уже хоть завтра можно будет начинать поход на столицу самой империи. Будут и деньги и орудия, для штурма тамошних главных крепостных стен!

Уверенно подойдя к негоциантам, что несколько попятились, увидев его — Гундобад широким жестом пригласил их в доселе пустующую палатку, желая провести переговоры без Руфуса, который его, хоть барон и сам старался отгонять подобную мысль, начал немного стеснять своей праведностью в поведении и постоянными проповедями собственных неизменных с годами убеждений.

— Выиграем войну — тогда и станем жить по его законам! — убеждал себя в верности подобной стратегии нынешний командир полевых отрядов армии «честных» барон Гундобад, когда усаживал представителей крупнейших торговых городов и гильдий, что к нему приехали. — Итак: что же вам всем нужно?

— Мира!

— И всё? — искренне подивился такой нетребовательности хитроумных торговцев, полководец.

— Мира и хорошего отношения. — поправил своих молодых сотоварищей, самый старший из делегации купцов.

— Как это?

— Вы не трогаете наши города и мастерские, корабли и торговые караваны, а мы, в свою очередь — выплачиваем вам за это некую денежную сумму и помогаем чинить оружие и повозки, пополнять лошадей и выдаём продовольствие.

— И порох с орудиями! — тут же напомнил о главной своей цели, Гундобад.

— Да… И это тоже. — пошамкав ртом, согласился старик торговец. — Но у нас не имперские литейные мастерские и наши возможности в этом ограниченны!

Разговор быстро перешёл в деловое русло: «честные» гарантировали проход кораблей и повозок купцов, через свои земли и по реке, и то что их люди не станут грабить негоциантов.

Гундобад не начнёт атаку на указанные ему города и ткацкие мельницы или прочие предприятия, а за это, негоцианты станут регулярно выплачивать деньги и привозить самостоятельно: провизию, порох, оружие — в его лагерь.

Также они не прочь были немного начать скупать, негласно, конечно же, то что мятежники будут захватывать в иных городах, что не откупились и в замках знати.

Взаимовыгодное струдничество было вскоре налажено и первые сундуки, со звонкой серебряной монетой пополнили казну армии праведника Руфуса.

Вместе с тем что было найденно ранее по схронам, сейчас казна мятежников насчитывала около семисот тысяч серебрянных монет и ещё примерно двадцать пять тысяч — золотых.

Гундобад мысленно присвистнул и решил что пора бросать все эти местечковые провинциальные метания и шарахания, от одного малого городка или замков баронов — к иным, и уже засылать большое количество «говорунов», которые начнут всячески расхваливать новые порядки, что навели в своих землях «честные» Руфуса и приглашать как вступить в их армию людей, так и начнут готовить восстания на местах, в отдалённых провинциях империи.

С получением новых орудий и пополнений запасов пороха — поход на столицу становился делом совершенно решённым.

Точнее он состоится уже в ближайшие дни, но лишь в соседние провинции, а вот на столицу империи, полис — рассадник всякой нечисти, символ имперской роскоши и несправедливости — можно будет выступать лишь когда прибудут обещанные «новыми знакомыми», двенадцать бомбард.

Десять, таких же по размерам как те что уже имелись в наличии армии «честных» и ещё две — вдвое больших, на перевозку каждой, в разобранном виде, придётся потратить по три телеги и это не считая запаса ядер к ним и пороха в бочонках…