Поход

«Где же Аленин-Зейский, — подумал Анатолий Михайлович, пытаясь найти его, переводя бинокль. Этот офицер ему искренне нравился, напоминая себя в молодости. — Постоянно лезет на рожон. И мой запрет участвовать в бою, точно пропустит мимо. Вот и он».

У среза воды и берега генерал увидел Аленина, спрыгнувшего с коня и подбежавшего к группе офицеров. Судя по всему, капитан передал его приказ, но приближение бинокля не позволяло увидеть их черт лица и тем более погон. Пока офицеры отряда полковника Анисимова о чём-то совещались, капитан отошёл к группе, судя по всему, раненых и убитых стрелков. Немного задержавшись перед ними, Аленин, что-то поднял с земли и стал подниматься по склону к дороге. Во время подъема, к нему присоединилось несколько стрелков, а потом, повинуясь команде Аленина, в виде взмаха руки, подбежало ещё несколько человек. Краткое совещание и солдаты во главе с Алениным стремительно побежали через дорогу к воротам южной стены арсенала.

Стессель, хмыкнув про себя, подумал, что лично придумает наказание для этого Аленина-Ермака, продолжая смотреть на стремительно развивающиеся события.

Как только группа Аленина пересекла дорогу и направилась к воротам, на неё выскочил, судя по форме, ещё один офицер, вырвавший вверх над собой из ножен саблю. Приближение бинокля позволило рассмотреть, что тот, что-то прокричал, а потом, пробежав через дорогу, прыгнул в ров. За ним дружно, держа винтовки на перевес, в ров сигануло до роты сибирских стрелков.

— Капитан Полтарацкий своих в атаку повёл, — громко произнёс начштаба Илиниский, не отрывая от глаз бинокля. — Такой же сорвиголова, как капитан Аленин-Зейский.

— Я этим сорвиголовам лично головы оторву, если они атаку провалят, — несколько раздражённо произнёс Стессель.

Офицеры штаба благоразумно промолчали. А события между тем развивались стремительно. Рота Полтарацкого под огнём противника медленно, где по грудь, где по пояс форсировала ров. Группа Аленина скрылась в провале стены, где располагались ворота. Меньше чем через минуту они появились из него назад и залегли с боков. Взрыв! Из провала полетели какие-то предметы, повалили клубы дыма, а потом раздалось несколько пушечных выстрелов, и завизжала картечь.

Стрелки под командованием Аленина бросились в провал ворот и, несмотря на расстояние, до генерала донеслась скороговорка пулемётов Мадсена. После этого грянуло «ура», и в ворота южной стены бросились русские стрелки, до этого лежавшие на склоне дороги. Между тем, рота капитана Полтарацкого, кое-как перебравшись через ров, начала карабкаться вверх на стену вала.

— Да, господа офицеры, не хотелось бы мне войти в историю этого противостояния, как командиру войск, которые босоногими взяли Восточный арсенал, — генерал Стессель усмехнулся, продолжая рассматривать штурм южной стены, на которую многие солдаты взбирались без сапог. При этом командир роты капитан Полтарацкий также щеголял в одном сапоге. — Но это не важно, главное победить. И победа не за горами!

Слова генерала оказались пророческими. Едва только стрелки зачистили южную стену, а в её ворота вбежало менее половины отряда полковника Анисимова, как северную стену захлестнула толпа защитников арсенала, покидавших его со всей возможной скоростью. Вскоре белые рубашки сибирских стрелков замелькали на западной и восточной стенах, а открытая ими стрельба, заставила китайцев ускорить бегство, хотя казалось, что это невозможно. Вскоре, на очистившейся от противника северной стене, появился стрелок, размахивающий российским флагом.

К этому моменту закончилась, можно сказать и, не начавшись, атака китайской пехоты на наши тылы. Выйдя из городских предместий, разрозненные отряды бойцов империи Цин только стали формировать какое-то подобие наступающего строя, как увидели захват арсенала войсками союзников. Под выстрелами отправленных для отражения этой атаки русских солдат и казаков, китайцы развернулись кругом и дружно ретировались под защиту домов города.

— Господа офицеры, арсенал взят! Нападение на наши тылы китайской пехоты отбито! — радостно произнёс генерал Стессель. — Поздравляю всех с замечательной победой. Следуем в арсенал, но сначала посетим позицию артиллеристов. Надо выяснить, кто нам подарил победу «золотым выстрелом».

Через несколько минут небольшая кавалькада, возглавляемая Стесселем, направилась к артиллерийским позициям, где генералу доложили, что взрыв внутри арсенала раздался после выстрела орудия, которое наводил канонир Пётр Денщук.

— Канонир Денщук, поздравляю званием младший фейерверкер, — Анатолий Михайлович, оставаясь верхом, вскинул правую ладонь к срезу фуражки.

— Покорно благодарю, Ваше превосходительство! — радостно, громко и неожиданным густым басом, не вязавшегося с худосочной фигурой, ответил награждённый.

— Братцы, артиллеристы! — генерал приподнялся на стременах. — Благодарю всех за меткую и частую стрельбу!

— Рады стараться, Ваше превосходительство! — несколько в разнобой, но радостно и громко ответил бойцы стрелкового артиллерийского дивизиона.

— За наградами дело не станет! Командирам подразделений представить списки отличившихся для награждения, — с этими словами Стессель, дав шенкеля, направился в сторону арсенала, а вслед ему и свите покатилось раскатистое «ура» артиллеристов.

На полпути к южным воротам арсенала генерала и его штаб догнали три казака, один из которых вручил Анатолию Михайловичу пакет. Вскрыв его, генерал быстро прочёл несколько бумаг.

— Господа офицеры, царская милость за штурм крепости Таку дотянулась и до нас. Сводный отряд Двенадцатого полка отмечен наградами. Ура, господа!

Офицеры дружно исполнили троекратное «ура». У всех на лицах расцвели довольные выражения. Госпожа Фортуна сегодня, четырнадцатого июня одна тысяча девятисотого года, повернулась к Сибирской дивизии лицом, да ещё и улыбнулась.

В арсенале генерал вместе с офицерами штаба с подсказками добрался до полковника Анисимова, раздававшего у центрального здания китайской военно-инженерной академии указания командирам подразделений своего сводного отряда. Среди офицеров находился и Полтарацкий, всё также в одном сапоге, и Аленин-Зейский с лицом покрытым копотью.

Спрыгнув с коня, Стессель широким шагом направился к капитану стрелков и, отмахнувшись от пытавшегося доложить Анисимова, обнял Полтарацкого, троекратно расцеловав его.

— Александр Владимирович, дорогой Вы мой, спасибо за вашу атаку и захват орудий на стенах! Молодец! Константин Андреевич, — обратился генерал к Анисимову, продолжая удерживать капитана за плечи, а тот пытался спрятать свою босую ногу. — Пишите представление на Георгия четвертой степени. Первый взошёл на стену крепости, захватил орудия. Да не стесняйся, капитан, потери одного сапога. Точно в историю России войдёшь со своей ротой, как взявшие крепость босоногими.

С этими словами, Стессель ещё раз обнял Полтарацкого и троекратно расцеловал.