Похороны вне очереди

Добежав по лужам до стоянки такси, Валеев назвал адрес и машина рванулась с места. 'Хвоста' как будто не было.

Отъехав уже на порядочное расстояние, Артур на всякий случай позвонил домой. Жене с дочерью он строго-настрого приказал сидеть дома. Толстыми пальцами он с трудом попадал по кнопкам.

Он ждал. Мерно верещали гудки. Никто не брал трубку. Артур еще раз позвонил, надеясь, что с первой попытки просто не туда попал. Он ждал долго. Снова набрал. безрезультатно.

Артур сидел в машине, тупо глядя на мобильный. Не хотел верить в то, что могло произойти; в то, что уже, похоже, произошло.

Такси ехало сквозь сильный дождь в сторону моря. Валеев высадился из машины, даже не заезжая во двор своего дома. Пробежал вдоль стены и нырнул в арку. Ни возле арки, ни во дворе чужих машин не было. Хотя это ровным счетом ничего не значило: враги могли оставить машину где-нибудь неподалеку.

Он юркнул в подъезд, и несмотря на свой раздавшийся в последние годы живот буквально взлетел на свой третий этаж и остановился на последних ступенях лестницы, не выходя из-за надежного прикрытия мусоропровода. На площадке не было ничего подозрительного. Он прислушался. За дверью было тихо. Артур сделал пару глубоких вдохов-выдохов и открыл ключом свою квартиру.

В квартире никого не было.

– Надежда!
– Артур заглянул в спальню.
– Мария! Маша!
– он заглянул в детскую.

В комнатах не было видно следов потасовки. Однако на полу валялись книги, сброшенные с покосившейся книжной полки. Зеркало было разбито.

Валеев прошел на кухню, уже понимая, что там тоже никого нет.

Стул валялся на боку. Мягко верещал голосом диктора невыключенный телевизор. Скатерть наполовину была сорвана, один из кухонных ящиков выдернут почти полностью.

– Все, - прошептал Артур.

Он закрыл входную дверь и вернулся в гостиную. И только тогда увидел стоящий ровно посреди пустого журнального столика телефон. Который конечно же, зазвонил.

– Але, Hадя?
– ошалело выпалил в трубку Валеев.

– Ну что, гондон, засветился?
– раздался неприятный, хриплый голос.
– всех московских мусоров с собой привез? Шутка, привет от Зубра!

– Мои у вас?
– тихо спросил Артур.

В ответ раздался смех.

– Слушай ты, бычара, скажи мне! Мои у вас?
– Валеев сорвался на фальцет.

– У, как раздухарился! Значит так: жить хочешь - двери на замок и сиди тихо как мышь.

– Так в чем дело?
– не понял бандита Артур.

– Все.
– на том конце провода его не хотели слушать.

– Я привез... В Москве согласны, ты понимаешь, в Москве согласны! Ты сопляк, я тебя съем! Я тебя разорву, ты понял!?

– Подойди сюда, - обратился к кому-то голос в трубке.
– говори! Говори!

– Папа, папа, миленький, мне больно! Сделай что дядя говорит!
– Валеев услышал голос дочери.

– Позови... позови мне этого...
– закричал в трубку Артур.

– Казну будешь сдавать мне. Лично. Не смей обращаться к мусорам или к Искандеру - твоих сразу замочим.

– Но это невозможно!
– воскликнул Артур.

В трубке раздались гудки.

Держа в руках чемодан, Валеев медленно опустился на диван.

Глава 7

На теннисном корте с изумительным покрытием из гравия играло двое - Туаев, в фирменной 'найковской' экипировке и девушка лет двадцати шести-двадцати восьми, с глубокими синими глазами, черными, собранными в тугой узел волосами. Необыкновенная стройность виднелась во всей ее спортивной фигуре в белых шортах и майке.

И после очередного точного удара, за которым не смог угнаться пятидесятилетний мужчина, Искандер пошел прямо к ней, к этим губительным синим глазам. Он зашагал напрямую к сетке, при равнодушном одобрении несколько размякших от жары, но по-прежнему внимательных Киреева и Христенко. Плевал он на них! Искандер шагал прямо к ней, к ее глазам, и она уже не могла отвернуться от его приближения. Туаев подошел к ней вплотную и сказал ей:

– Поздравляю, Леночка, отличный удар.

Она выжидательно посмотрела на охранников, но те смолчали, и она улыбнулась:

– Спасибо.

– Кто учил?

– Кафельников.

– Женя!?

Она улыбнулась и пожала плечами:

– Да, старый папин друг. Ведь что он, что обычный тренер из спортшколы - разница только в цене за урок.

– Ха-ха, понятно, - Туаев подошел к столику под брезентовым тентом.

– Водички, шеф?
– заботливый Христенко был уже тут как тут.

– Ага.
– Искандер одним глотком наполовину осушил пластиковую бутылочку 'Перрье'.
– А чем занимается ваш папа?

– Папа?
– Елена укладывала ракетку в чехол.
– Ворует.
– и в ее голосе не было особой шутливости.

– Когда вы придете снова на корт?

– Пожалуй, завтра в семь.

– Мы с вами увидимся?

– Завтра!
– девушка села в 'Форд-Мондео' цвета 'мокрый асфальт'.

– Завтра в семь...
– пробормотал Искандер. Да, с этой москвичкой можно завести роман! Снять, так сказать, напряжение последних недель...

Кристина припарковала машину на стоянке у гостиницы. Все шло по плану - была разработана легенда о папуле владельце банка с немалым участием западного капитала, в котором он заправляет на пару с компаньоном и сам себе отстегивает ежемесячно немаленькие суммы. И это не считая всяких папулиных операций на западных биржах с акциями разных Газпромов, АО и концернов.

Неудивительно, что Искандер на нее запал: в первый вечер в 'Лагуне' Кристина появилась в обтягивающем черно-бордовом платьице (спасибо Смирнову, выбил на такую операцию приличные деньги) и колготках в сеточку. Разумеется, в тот вечер она была в центре внимания, чем вызвала бешеную зависть у местных путан, но она даже толком была ни при чем. Так уж получилось, - дело превыше всего.

Мужчина, сидевший на заднем сидении стоявшего рядом 'БМВ' незаметно сфотографировал ее пару раз.

Потом Кристина появилась на веранде. Здесь уже расположилось несколько компаний молодых людей. В этом уголке гостиницы разрешалось курить и этим пользовались отдельные гости курорта.

– Господин полковник, что-то звука нет, - в стоявшем неподалеку крытом микроавтобусе, забитом новейшей аппаратурой, разместилось несколько человек. На экране телевизора высветилась веранда гостиницы.

– Подожди, подожди, - успокоил его Смирнов. Полковник сидел сзади, на вваренной в стену скамеечке, в брюках и рубашке с закатанными рукавами.
– сейчас, сейчас ей отдадут передатчик. Подожди...

Черышев за соседним столиком изображал из себя нефтяника из Ханты-Мансийского автономного округа; сорящего деньгами, разудалого, под легким хмельком. Актерское мастерство безусловно присутствовало в нем.