Похождения Бамбоша
Шрифт:
«Я выброшусь на мостовую! — решила она. — Лучше смерть, чем бесчестье».
Увы! Несчастное дитя было лишено даже такой возможности, доступной всем отчаявшимся людям. Смерть не хотела ее принять!
В злодейской своей предусмотрительности бандиты все предвидели — Костлявому пришло в голову обмотать оконные шпингалеты переплетенной железной проволокой. Чтоб открыть это проклятое окно, понадобилась бы добрая четверть часа. Задыхаясь, теряя последние силы, Мими поняла, что погибла. С губ ее сорвался еще более горестный, душераздирающий, тоскливый крик и от бессилия и тоски она
Похабное сквернословие Костлявого и Соленого Клюва было неиссякаемо.
Мими, понимая, что пропала, мысленно попрощалась с Леоном, с их погибшей любовью и вознесла к небу молитву с просьбой о смерти…
Соленый Клюв уже накинулся на девушку, когда его остановил резкий стук в дверь.
— Кто-то стучит, черт его дери! Горе тому, кто сюда войдет! — прорычал он.
Костлявый выхватил нож и бросил своему сообщнику:
— Берись за перо! Кто-то услышал, как верещит девчонка, вот и поспешил на помощь.
Под сокрушительным натиском извне входная дверь подалась, треснула и упала на ковер. Какой-то человек одним прыжком очутился в комнате.
Вид незнакомца был ужасен — лицо иссиня-бледное, глаза вылазят из орбит, зубы оскалены, на губах — кровавая пена.
— Пресвятой Боже! — задыхаясь, прерывающимся голосом прохрипел он. — Я поспел вовремя.
В правой руке у него зловеще мерцал нож. Не успел Костлявый и глазом моргнуть, как с перерезанным горлом, почти обезглавленный, без единого крика рухнул на пол.
— Теперь — второго! — глухо бросил свирепый пришелец.
Соленый Клюв, герой против слабых, трясся всем телом, зубы его выбивали дробь. Дрожащей рукой он шарил в поисках ножа и был даже не в состоянии удариться в бегство.
— Боско! Не убивай меня! — заикаясь молил он. Боско захохотал и вонзил в него нож.
Мими в полуобморочном состоянии шептала:
— Боско!.. Дорогой друг… Значит, я спасена, спасена…
— Да, Мими, милая моя сестричка, ты спасена и отомщена.
И тут энергия, кипевшая в Боско, разом покинула его, он был на грани обморока. Мими, у которой не было в лице ни кровинки, обезумев, глядела на два тела, распростертых на полу.
И впрямь, это было ужасное зрелище! Грозному мстителю Боско пришлось выступить в роли мясника… Упавший навзничь Костлявый хрипел с перерезанным от уха до уха горлом… Из раны фонтаном хлестала кровь, по ковру, все увеличиваясь, растекалась громадная красная лужа…
Соленый Клюв, с торчащей из груди рукояткой ножа, тоже агонизировал. Лицо его было искажено мучительным страданием. На губах выступила розовая пена, из горла доносилось клокотание. Не в силах говорить, он пожирал Боско и Мими полным ненависти взглядом.
— О, друг мой, дорогой мой Боско, пойдем скорее вон отсюда! Вы меня назвали сестренкой?
— Да, Мими…
— Так будьте же мне братом!
— Как я счастлив!
— Я всей душой люблю вас, как родного брата!
— И я тоже. Мне кажется, я знал вас всегда и всегда относился к вам, как к любимой сестре.
— И вы спасли меня!
— Как я счастлив, что успел вовремя! Что не дал вас обесчестить! Это истинное счастье!
— Да, брат, я обязана вам больше
чем жизнью…— Вы мне обязаны вашим счастьем с Леоном! Милый Леон!.. — растроганно говорил Боско, сжимая руки Мими.
Она только молча вздыхала, глядя на него сухими глазами и не находя более слов, чтобы выразить бесконечную благодарность, которую испытывала к своему другу.
Произнесенное имя ее жениха заставило девушку затрепетать, и она повторила, как эхо:
— Леон!.. Мой бедный Леон!.. Что с ним стало?
— Вы не знаете, где он? — спросил Боско, и сердце его сжалось при воспоминании о варварском приказе, отданном Бамбошем.
— Не знаю, друг мой. Ведь я отправилась на поиски Леона, когда угодила в эту западню. Вчера вечером он не вернулся к себе домой. А ведь сегодня, вы знаете, должна была состояться наша свадьба…
Боско бормотал:
— Конечно, свадьба… И я был приглашен… А Леон… Он исчез…
Боско скрежетал зубами…
Его взгляд упал на Соленого Клюва, и Боско заметил, что покрытые розовой пеной губы умирающего кривит злобная, издевательская ухмылка. Боско был поражен.
Склонившись над умирающим, он чуть слышно шепнул тому на ухо:
— Душегуб, говори, что ты сделал с Леоном?
Собрав последние силы, злодей вновь бросил на Мими и Боско полный ненависти взгляд и пробормотал в ответ:
— Мы его порешили…
Затем последняя конвульсия сотрясла мерзавца и смерть оборвала его браваду…
— Он врет! — убежденно заговорил Боско. — Таких людей, как Леон, не зарежешь, как цыпленка. Должно быть, ловушка или несчастный случай, возможно даже, он ранен… Но не убит! Какой-то внутренний голос, мне это подсказывает!
— Ну конечно он жив! Ведь правда?! Скажи, мой добрый Боско! Пойдем же отсюда! Вид этих трупов внушает мне ужас и отвращение!
— Да, пойдемте к вашей матушке.
Видимо, комната фальшивой Клеманс часто была ристалищем для драк, потасовок и бурных оргий, и в доме привыкли к этому, поэтому никто и не обратил ни малейшего внимания на грохот, с которым Боско ворвался в квартиру. Да и отчаянные вопли Мими остались незамеченными.
Конечно же дом этот был одним из тех мест сомнительной репутации, где жильцы имеют более чем достаточно оснований оставаться слепыми, глухими и немыми.
Боско, оставив свой кинжал в груди Соленого Клюва, вынул у него из мертвой руки нож Костлявого и положил трупы рядом.
«Полиция подумает, что они поубивали друг друга», — подумал бродяга и не ошибся.
Затем он первым ступил за порог вышибленной двери, протянул руку Мими и подбодрил ее:
— Идите же смелей, не бойтесь. Обопритесь о мою руку. Оба — почти без сил, никем не замеченные, спустились по лестнице, вышли на улицу и направились к дому по улице Сосюр, где, терзаемая отчаянием, поджидала дочь матушка Казен.
Мими с Боско условились скрыть от бедной больной, какой опасности подвергалась и чудом избежала ее дочь. Во что бы то ни стало надо было уберечь калеку от этой новой боли. Хватит с нее и того, что она оплакивает Леона, которого полюбила как родного сына, а также необходимости утешать Мими, ведь у девушки глаза были вновь на мокром месте…