Поиграем со смертью?..
Шрифт:
Ведь я всё-таки не совсем демон, хоть и не совсем человек. Но одно я могу сказать точно. Я самое счастливое существо в мире, которое идёт во мрак, но умеет видеть во тьме свет. Ведь абсолютной тьмы всё же не бывает. И даже демоны способны любить…
====== 47) Улыбка ======
Комментарий к 47) Улыбка Вот и подошел к концу наш марафон по эпохам, спасибо всем, кто подбадривал Автора на этом нелёгком пути) Работа оказалась более серьёзной, нежели другие мои макси, поскольку Автор наконец решился сделать упор на философию, и этот опыт стал воистину бесценным. Думаю, в новых работах процент философии не упадет, за что отдельное спасибо Читателям, поддержавшим это начинание) Еще раз спасибо всем, кто прочёл эту работу, надеюсь, вы поделитесь впечатлениями о романе, ведь мы старались ради вас^^ Хорошего вам настроения, интересных книг и аниме, добрых
! (Желаю вам счастья!)
«Fortunam suam quisque parat».
«Свою судьбу каждый находит сам».
Всего месяц назад демон спас мою сестру. Спас от смерти, подарив вечную жизнь… вдали от меня. Ото всего нашего мира. И она была счастлива — это у Инки в глазах читалось. Да и не улыбалась она никогда раньше так открыто и радостно… Вот только мне всё равно больно было. Я должен был остаться один.
Дина тоже уходила без права возвращения — за этот месяц Гробовщик полностью заменил её Плёнку. Последняя операция прошла два дня назад, и осложнений не было — подруга потеряла возможность умереть, родить ребёнка или просто бывать среди людей, но всё равно сияла от счастья и порхала, как бабочка-капустница. Она ещё месяц назад оформила дарственную на свою квартиру и передала мне её в собственность, хоть я и сопротивлялся. Но эти бабы вечно себе на уме, даже Динка! И она меня не послушала — сказала, что всё равно поступит по-своему. В результате она оформила бумаги, сказав, что мне на стипендию прожить трудно будет, оплачивая счета за трёхкомнатную хату, и посоветовала сдавать её квартиру для того, чтобы платить за свою. Прагматик, блин! Откуда что взялось только? А ещё она перевела на мой счёт почти все свои деньги, сказав, что в мире, где обитает Гробовщик, наша валюта — бумага для разжигания ритуального костра, ну и оформила в институте академический отпуск — тут уж Гробовщик постарался. Они планировали сделать вид, что Динка уехала на лечение за границу, а затем состряпать фальшивую справку о смерти и выслать в цинковом гробу какой-нибудь обгоревший труп, выдав его за тело Дины и приложив к нему результаты вскрытия за авторством иностранного прозектора.
Инне же в плане псевдо-смерти было ещё проще — у неё не было родных, которые могли бы поднять шумиху из-за её исчезновения или получения «странного» тела и неверия в иностранные справки. А потому Гробовщик присмотрел в своём мире умирающую женщину, похожую на Инку, и когда та скончалась, мы похоронили её под именем моей сестры. Дина пошла на похороны «подруги» вместе с давившим хитрую лыбу Гробовщиком, причём её глаза скрывали солнечные очки, а Михаэлис, решивший, что похороны «его девушки» — это весело, увязался со мной и Греллем, притом демон постоянно меня подкалывал, говоря, что я грущу ненатурально, а жнец давал советы о том, как выдавить из себя слезу, когда хочется смеяться. Только вот смеяться мне не хотелось, да и слёзы лить тоже. Мне просто было больно от того, что скоро я останусь один.
Наконец Инна могла вздохнуть свободно — для этого мира она была мертва. Её раны зажили, и Граф передал через Спирса, что пора готовиться к отбытию. Гробовщик заменил Дине последний фрагмент Плёнки, но в моей подруге ничего не изменилось — только её жизнь стала, похоже, вечной. А вот Инна, вздыхая, говорила, что Дина умерла, ведь её Плёнка стала фальшивкой, а значит, и её жизнь превратилась в иллюзию, созданную искусственно. Но ведь имплантанты, вставные зубы и протезы — это тоже фальшивка, а они жить помогают. Так почему фальшивая Плёнка не может дать реальной жизни? Ведь я сам слышал, как Дина общалась с Гробовщиком наедине — просто мимо них в парке как-то проходил. Она не зомби, это точно, и своё мнение, свои желания она высказывает свободно. Так что жнец её не убил — наоборот, он подарил ей вечность. И, похоже, счастье, ведь теперь она начала улыбаться… как никогда прежде.
А вот я всё больше грустил, и единственным, кто мог меня вытащить из депрессии, как ни странно, был Грелль. После первого нашего похода на кладбище он всё меньше видел во мне объект страсти и всё больше задумывался над моими словами о дружбе. Мы стали Друзьями с большой буквы, и не потому что я был готом, а Сатклифф любил говорить о смерти — просто он поддерживал меня, а как только домогательства превратились просто в дружескую шутку, я решил, что всеми силами буду поддерживать его, и совпадавшие интересы стали фоном для того, чего нам обоим не хватало —
для взаимопомощи и доверия. А ведь дружба куда сложнее любви, потому что не сердце ведёт человека, а разум и собственные принципы. И несмотря на все различия между нами, всё же общие принципы у нас были, и именно они заставили нас стать друзьями из игрока и игрушки, из палача и жертвы, из объекта ненависти и того, кто готов был выть от одного вида красного плаща. Наверное, просто судьба — штука изменчивая, и она нас меняет. Я это понял.И вот, пятого числа мы всей толпой устроили прощальный семейный ужин на трёх человек и трёх паранормальных существ. И плевать, что Инна с Диной уже были не совсем людьми… Мы с девчатами смеялись, хотя хотелось плакать, и желали друг другу счастья, хотя расставаться было больно. А на закате Дина обняла меня, поцеловала в щёку и шепнула:
— Будь счастлив, Лёша. Помни, что в мире есть место чуду, и что человек не попадёт в Ничто, если сам не захочет.
— Буду бороться, — кивнул я, и Гробовщик, обнявший мою подругу со спины, протянул:
— В любом случае, о ней я позабочусь. А ты позаботься о себе. Не стоит волноваться за мою немёртвую умершую, она — мой вечный эксперимент…
Я хотел было возмутиться, но Дина счастливо улыбнулась и, пожав мне руку, снова пожелала счастья. А затем исчезла в белом мареве вместе с Легендарным, словно её и не было. Словно всё это мне приснилось.
Как только вспышка, поглотившая мою подругу, развеялась, меня обняла Инна. Она долго что-то шептала, давая советы на будущее, призывая меня не запускать ни квартиру, ни себя, говоря, что я должен окончить институт и стать лучшим юристом на свете, потому что, если уж чем-то заниматься — так выкладываться на полную, а если ставить цель — то непременно добиваться её. А ещё она посоветовала найти друзей и, как ни странно, держаться ближе к Сатклиффу, если он сдержит слово и будет меня навещать. Грелль было возмутился, заявив, что не собирается бросать меня в одиночестве, как она, но Инна просто сказала ему «спасибо», и жнец замолчал. А сестра вновь крепко обняла меня и прошептала:
— Просто верь в себя. Ты сильный. И ты сумеешь воплотить мечты в реальность. Я поняла, что надо просто жить — не гонясь за чем-то несбыточным. Надо наслаждаться каждой секундой. И надеюсь, ты тоже когда-нибудь это поймёшь. Люблю тебя, братишка… И кстати, красные волосы тебе таки идут. Ты, Лёша, всегда будешь моим братцем-вишенкой.
— Береги себя, Инн, — пробормотал я, но горло перехватило, и я замолчал.
— Её буду беречь я, — вмешался Михаэлис, собственнически так приобняв мою сестру за талию. — Полагаю, это куда надежнее, чем её собственные попытки не влипать в не неприятности — она находит их даже на пустом месте.
— Ладно уж, «зятёк», береги, — поморщился я и протянул демону руку.
Он усмехнулся и, не снимая перчатку, пожал предложенную конечность. Что ж, по крайне мере пренебрежение, проскользнувшее в его глазах, ни в какое сравнение не шло с нежностью, с которой он смотрел на Инну. А значит, наверное, я могу её ему доверить?
— Улыбайся, если радуешься, плачь, если грустишь, — тихо сказала Инна. — Не будь фальшивкой. Просто живи, Лёш. И ты найдёшь то, что ищешь.
— Прости, Инн, — пробормотал я, а сестра закатила глаза и рассмеялась. И почему-то я засмеялся вместе с ней. В последний раз.
— Ты у меня прощения просишь за то, что я не осталась тут, зато нашла своё счастье? — саркастически выгнув бровь, наконец, спросила она. Я стушевался, а Инка потрепала меня по волосам, крепко обняла, чмокнула в щёку и шепнула: — Давай будем счастливы. Все мы. Дина, Гробовщик, я, Себастьян, ты и даже Грелль. Мы все это заслужили.
— Почему это «даже» Грелль? — возмутился этот самый Грелль, а я улыбнулся и кивнул:
— Будем, Инн. Обязательно будем.
— Это же наша цель, — шепнула Инна и отстранилась. Тьма окутала комнату, и глаза самого родного для меня человека слились с ней, исчезнув в бездне. Вот только её улыбка осталось со мной — в моей памяти. Как и улыбка Дины.
Было больно. Очень больно. Но я улыбался. Потому что девчата правы — как бы больно ни было, нельзя опускать руки. Надо бороться до конца и верить, что когда-нибудь счастье станет твоей наградой. А если нет, ты хотя бы умрёшь достойно. И это уже немало.
— Ну что, Грелль, пойдём, побродим по городу? — вздохнув, предложил я.
— Грустишь? — печально спросил жнец, поправляя на носу очки в красной оправе.
— Когнитивный диссонанс. Рад за них, и всё равно грустно, — честно ответил я, глядя в пол.