Пока мы лиц не обрели
Шрифт:
Глава тринадцатая
Уже совсем стемнело, когда я оказалась дома. У двери моей опочивальни кто-то нетерпеливо спросил меня по-гречески: "Ну как?" Это был, разумеется, Лис. Он уже давно стерег под моими дверьми, словно кот у мышиной норки; так мне потом сказали мои служанки.
– Она жива, дедушка, - сказала я и поцеловала старика.
– Приходи ко мне как только сможешь, я промокла до костей, мне нужно вымыться, переодеться и поесть. Приходи после, и я все расскажу тебе.
Когда я сменила
– Ты сказала, она жива, - начал Лис, поднимая кубок, - так совершим жевозлияние Зевсу Спасителю.
И он пролил вино на пол ловким греческим жестом, так, что на землю упала только одна капля.
– Да, дедушка, она жива, здорова и, по ее словам, счастлива.
– Мое сердце, доченька, вот-вот выпрыгнет из груди от радости, - сказал старик.
– Ты говоришь вещи, в которые с трудом верится.
– Не все розы, дедушка. Есть и шипы.
– Расскажи мне правду - я выдержу.
И я рассказала ему все, опустив, разумеется, призрачный дворец в тумане. Мне было больно видеть, как радость гасла на лице грека, и сознавать, что я тому виной. И я спросила себя, как же я собиралась отнять у Психеи ее счастье, если даже то, что я делаю с Лисом, причиняет мне боль.
– Увы, бедняжка Психея, увы!
– воскликнул Лис.
– Наша бедная девочка!Сколько она всего вынесла! Ей бы отдохнуть, выспаться, попить отвару чемерицы…Мы бы за ней ухаживали! И тогда бы она поправилась. Но как все это сделать, умане приложу. Давай придумаем что-нибудь, доченька! Ах, почему я не Одиссей и неГермес!
– Значит, ты уверен, что Психея сошла с ума?Он кинул на меня быстрый взгляд:
– Почему ты спрашиваешь, доченька? А ты что думаешь?
– Дедушка, ты можешь и меня посчитать безумной, но ты же не видел ее! Онаговорит обо всем так спокойно! В речах ее нет путаницы. Она чуть не смеется отсчастья, и глаза у нее чистые, ясные. Если бы я была слепой, я бы легко поверила вовсе, что она говорит.
– Но ты не слепая, и никакого дворца ты не видела.
– А ты никогда не допускал - хотя бы на миг, хотя бы просто как возможность,
– что существуют вещи, на самом деле существуют, которые мы не можем увидеть?
– Ну разумеется, существуют! Например, Справедливость, Равенство, Душа,Музыка…
– Ах, дедушка, я не о том! Скажи, если существуют души, может быть, существуют и невидимые дома, в которых эти души живут?
Он провел по лбу рукой знакомым, привычным жестом учителя, недовольного вопросом ученика.
– Доченька, - сказал он, - мне сдается, за столько лет учебы ты так и не постигла истинного значения слова "душа".
– Я прекрасно знаю, какой смысл ты вкладываешь в это слово, дедушка. Но разветы знаешь все на свете? Разве не существует невидимых вещей - именно вещей?
– Таких вещей множество. То, что у нас за спиной. То, что слишком далеко отнас. Весь мир, когда стемнеет.
– Старик наклонился вперед и взял мою руку в свою.
– Мне кажется, доченька, что и тебе не мешало бы попить чемерицы, - сказал он.
У меня промелькнула мысль, не рассказать
ли ему о моем видении, но я тут же поняла, что в целом мире не сыскать хуже слушателя для подобной истории. Он и так уже заставил меня покраснеть - я устыдилась своих сомнений. Но тут радостная догадка озарила меня.– Но тогда получается, - сказала я, - что ее полуночный любовник ей тожетолько мерещится?
– О, если бы это было так, - вздохнул Лис.
– Что ты хочешь сказать, дедушка?
– Ты ведь говорила, что она сыта и здорова, что на лице у ней румянец?
– Она хороша как никогда.
– Кто же кормил ее все это время?
Я онемела от неожиданности.
– А кто снял с нее оковы?Об этом я даже и не думала.
– Дедушка!
– вскричала я.
– Что у тебя на уме? Изо всех людей ты последнийстал бы утверждать, что речь идет о боге. Скажи я такое, ты бы поднял меня на смех.
– На смех? Да мне было бы горько до слез! Ах, доченька, доченька! Когда только мне удастся вытравить из тебя все нянькины сказки, все глупости, которые нашептали тебе жрецы и предсказатели? Неужто ты думаешь, что Божественная Природа…ах, какое невежество, какое смехотворное невежество! С таким же успехом ты моглабы сказать, что у Вселенной чесотка или что Суть Вещей упилась в винном погребе.
– Я не сказала, что к ней приходит бог, дедушка, - перебила я старика.
– Ятолько спрашивала тебя, кто к ней приходит.
– Человек, разумеется, человек!
– воскликнул Лис, стуча кулаком по столу.
– Ты уже не ребенок! Тебе ли не знать, что в горах тоже есть люди!
– Люди!
– воскликнула я.
– Да, люди. Бродяги, беглые рабы, разбойники, воры! Неужели ты этого незнаешь?
Я покраснела от негодования и вскочила на ноги. Для девушки из нашего рода будет большим бесчестьем, если она сойдется, пусть даже в законном браке, с человеком, в жилах которого нет хотя бы четверти божественной крови. То, что утверждал Лис, было невыносимо.
– Как ты смеешь?
– вскричала я.
– Психея скорее бросилась бы на острыеколья, чем…
– Не горячись, доченька, - сказал Лис.
– Она же ничего не понимает. По моему разумению, какой-то разбойник с большой дороги нашел бедняжку, обезумевшую от страха, одиночества и жажды, и снял с нее оковы. Несчастная уже бредила, ао чем она могла бредить в подобном положении? Конечно же, о золотом и янтарномдворце на Горе - она ведь мечтала о нем с самого детства. Парень сразу все смекнули выдал себя за посланца богов - вот откуда взялся бог Западного Ветра! Он отвелее в эту долину и нашептал ей, что сам бог, ее жених, придет к ней под покровом тьмы.Потом он ушел, а ночью вернулся.
– А как же дворец?
– Безумие заставило ее поверить в свой детский сон и принять его за действительность. А негодяй только поддакивал ей во всем. Возможно, и от себя что-нибудьприбавил, и тогда она совсем уверовала в свой бред.
Второй раз за этот день я впала в глубокое отчаяние. Лис объяснил все слишком правдоподобно и логично, он отнял у меня сомнения, а значит - надежду. Впрочем, так было и с Бардией.
– Похоже, дедушка, - сказала я понуро, - ты лучше меня справился с загадкой.