Пока мы лиц не обрели

–  Не нужно быть Эдипом, чтобы отгадать такую загадку. Куда сложнее решить,что нам теперь делать. Ах, мне ничего не приходит в голову! Видно, твой отец слишком часто драл мне уши и тем попортил мне мозги. Должен, должен быть выход… авремени совсем нет!

–  Ни времени, ни возможности. Я не смогу долго притворяться больной. Кактолько Царь узнает, что я выздоровела, путь на Гору будет мне заказан…

–  О, я совсем забыл!.. Такая важная новость! Снова появились львы.Что?
– вскричала я в ужасе.
– На Горе?

–  Нет, нет, все гораздо лучше! Львы объявились на юге, к западу от Рингаля.Царь собирается отправиться на львиную охоту.

–  Так, львы вернулись… значит, Унгит нас обманула. Может, на этот раз принесут в жертву Редиваль. Царь в бешенстве?

–  В бешенстве? Нет. Когда ему сказали, что погиб пастух, десяток баранов инесколько добрых псов (а ты знаешь, как он их ценит), он так обрадовался, словноему принесли радостное известие. Я давно его не видел в столь приятном расположении духа. Весь день он только и говорил, что о собаках, загонщиках, о погоде… итому подобной чуши. То посылал гонцов к очередному князю, то вел глубокомысленные беседы с егерями, то наводил порядок на псарне, то проверял, как подковали коней. Пиво лилось рекой, и даже я удостоился дружеского хлопка по спине, от которого у меня до сих пор болят ребра. Но нам-то важнее всего, что два дня он пробудет на охоте, а если повезет, то дней пять или шесть. Он выезжает завтра засветло. Значит, мы должны торопиться,

–  Да. Потом будет слишком поздно. Психея умрет, если зима застигнет ее в горах. У нее нет крыши над головой. К тому же не успеем мы и оглянуться, как у неебудет ребенок.

Эти слова ударили меня в самое сердце.

–  Подлец, чтоб ему сгнить от проказы - прорычала я.
– Будь он проклят навеки! Неужто Психея родит от голодранца? Мы посадим его на кол, когда поймаем.Он будет умирать долго и медленно. О. я бы растерзала сю на клочки собственнымизубами!

Ты омрачаешь темными страстями нашу беседу и свою душу, - остановил меня Лис.
– Нам нужно придумать, где мы се спрячем.

Я уже придумала, сказала я. Мы спрячем ее у Бардии.

У Бардии! Да он никогда не примет у себя в доме ту, что была принесена в жертву богам! Он боится собственной тени и верит в бабьи сказки, этот Бардия! Он обыкновенный дурак.

–  Бардия не дурак, отрезала я не без раздражения, потому что мне не нравилось, как пренебрежительно относится грек к смелым и честным людям, если онине обладали его ученостью.

Даже если Бардия и согласится, добавил Лис, ему женушка не позволит. А кто не знает, что Бардия у жены под каблуком?

–  Бардия? Я не могу поверить, что такой смельчак…

–  Ба, да он влюблен, как Алкивиад! Парень женился на бесприданнице, взял заодну красоту, можно сказать Весь город об этом знает. Она помыкает им как захочет.

Должно быть, она очень дурная женщина, дедушка…

Нам-то что за дело? Нам важно только то. что нашу голубку в лом доме не спрячешь. Более того, скажу тебе, доченька, что во всем Гломе такого места не сыщешь. Если хоть один человек в Гломе узнает, что она жива, ее найдут и снова принесут в жертву. Если бы мы могли отправить ее к родственникам матери… но это невозможно. О великий Зевс, если бы у меня было десять гоплитов и опытный командир в придачу!

Я не знаю, - перебила его я, - как заставить се покинуть Гору. Она упрямится, дедушка. Она больше не слушается меня. Я боюсь, что придется применить силу.

–  Откуда у нас сила? Ты слабая женщина, я раб. У нас нет отряда в десятьгоплитов, чтобы отправиться с ним на Гору. А если б он у нас был, мы не смогли бысохранить это в тайне.

Мы долго сидели в молчании: огонь в очаге мерцал. Пуби сидела перед ним на корточках и подбрасывала дрова Она играла в странную игру с бусами, принятую среди ее народа: я так и не смогла обучиться ей, хотя девушка не раз пробовала объяснить мне правила. Лис то и дело порывался заговорить, но так и не сказан ничего. Планы рождались у него быстро, и так же быстро он умел находить в них недостатки.

Наконец я нарушила молчание:

Значит так, дедушка, я возвращаюсь к Психее и пытаюсь переубедить ее. Если она поймет, в какой она опасности, втроем мы что-нибудь придумаем. Возможно, нам придется отправиться странствовать, подобно Эдипу.

Я пойду с вами, сказал Лис. Однажды ты подбивала меня на побег. Теперь моя очередь.

Ясно одно. сказала я. Она не должна оставаться в руках обманщика и мерзавца. Все что угодно, но этого я не допущу. Это мой долг, ибо мать ее умерла и у нес нет другой матери, кроме меня. Ее отец недостоин зваться отцом, как, впрочем, и царем. Нет никого, кроме меня, кто мог бы позаботиться о безопасности Психеи и о чести нашего дома. Это нельзя так оставить. Я… я…

–  Что с тобой, доченька? Ты побелела! Тебе плохо?

–  Если не будет другого выхода, я убью ее.

Вавай!
– воскликнул Лис так громко, что Пуби бросила свою игру и уставилась на него.
– Доченька, ты потеряла рассудок и погрешила против природы вещей. В сердце твоем на одну часть любви приходится пять частей гнева и семь частей гордыни. Ведают бот. и я люблю Психею. Ты это знаешь, и моя любовь ничем не меньше твоей. Ужасно, что наша возлюбленная дочь, равноподобная Артемиде и Афродите, должна прозябать с бродягой и делить с ним ложе. Но даже такая жизнь не столь презренна, как представляется тебе. Посмотри трезвым взглядом, прислушайся к голосу рассудка и естества, не дай страстям овладеть тобой. Быть бедной и жить в нужде, быть женой бедняка…

–  Женой! Скажи лучше - подстилкой, потаскухой, наложницей!

–  Природа не знает этих слов. Брак установлен обычаями людей, а не законамиприроды. Мужчина уговаривает, женщина соглашается - вот и все. что от природы.

–  Уговаривает? А если принуждает и берет силой? Если этот мужчина - убийца, чужеземец, беглый раб или еще какая-нибудь дрянь?

–  Дрянь? Видно, мы с тобой по-разному понимаем вещи. Я сам чужеземец ираб, а скоро из любви к вам стану беглым рабом, и меня не устрашают ни плети, никол.

Ты мне больше отца!
– воскликнула я и поцеловала его руку.
– Я не хотела обидеть тебя, дедушка, но есть вещи, в которых ты не разбираешься. Психея тоже так считает.

Милая Психея! сказал старик.
– Я ей часто говорил об этом. Она запомнила. Она усвоила урок, Она всегда была хорошей ученицей.

–  Ты не веришь в божественность нашего рода.
– сказала я,

–  Почему не верю? Охотно верю. Все люди ведут свой род от богов, и в каждомчеловеке есть частичка бога. Мы вес люди. И тот, с кем живет Психея, - тоже человек Я назвал его подлецом н мерзавцем и, скорее всего, не ошибся. Но случается всякое - бывает, что и хороший человек становится разбойником и изгоем общества.

Я молчала. Все эти рассуждения были мне неприятны.

–  Доченька, сказал внезапно Лис. Сон приходит рано к старикам. У меняглаза слипаются. Отпусти меня - утро вечера мудренее.

Что оставалось мне делать? Я отпустила Лиса с мыслью, что ни одна женщина на ею месте не поступила бы подобным образом. Но уж таковы мужчины: даже самые надежные из них подводят в такой час, потому что сердце их никогда не способно полностью сосредоточиться на чем-то одном. Еда, выпивка, сон, игра, новая баба всегда могут отвлечь их внимание, и с этим, будь ты хоть царица, ничего не поделаешь. Но тогда я еще не понимала этого и обиделась на старого учителя.