Пока мы не встретимся вновь

В январе прошлого года появилась богатая компания «Крылья военно-морских сил», которая поставила «Уорнер Бразерз» около четырехсот пятидесяти истребителей и тренировочных самолетов, а также пятьдесят «Пи-Би-Уайт-1» — гигантских летающих лодок «Каталина». Нет, ее старые бедные утки больше никому не нужны. Ее архаическая гордая эскадрилья была так же нужна фильмам 1939 года, как звезды немого кино, а сама Фредди имела так же мало отношения к пилотам военно-морских сил, участвовавших в съемках, проводимых в Пенсаколе, как к Лилиан Гиш. Ее могли пригласить дублером Оливии де Хевиленд, героини фильма, если бы не то обстоятельство, что женщин подпускали к самолету не ближе того расстояния, с которого можно послать ему воздушный поцелуй. Дела Фредди шли из рук вон плохо, и надеяться на то, что они улучшатся, не приходилось. Несмотря на это, у нее оставалась возможность «пойти полетать», но это было дорогое удовольствие, хотя и необходимое!

Едва Фредди охватывала злость сильнее той, которую она испытывала, проверяя свои старые самолеты, она прыгала в свой «Райдер» и устремлялась к горизонту. Фредди летала до тех пор, пока не ощущала, что гнев отступил и она готова встать на твердую землю.

Смириться с отсутствием Мака в первые месяцы после его ухода ей помогала уверенность в том, что наступит то завтра, когда он вернется. Но однажды утром она вдруг поняла, что Мак не появится ни сегодня, ни в ближайшее время. Ее охватила такая ярость, преодолеть которую ей помогла лишь бешеная активность. Эту ярость, поднявшуюся изнутри, невозможно было описать словами. «Как он мог так поступить со мной?» Эта фраза сверлила ей мозг, возвращаясь снова и снова как заклинание. Мысль о Маке стала навязчивой идеей и сводила ее с ума. Эти слова она повторяла с разным чувством: то с безграничной жалостью к себе, то с убийственной ненавистью к мужчине, который бросил ее, оставил одну сражаться с жизнью, лишив возможности на кого-то опереться. «Как он мог так поступить со мной?»

Этот вопрос Фредди не задавала никому, поскольку не могла признаться в том, что он ушел. По его словам, он любил ее так сильно, что должен был оставить… Что бы это ни означало, это было нечестно, думала Фредди, охваченная гневом, который не иссякал и не притуплялся. Что бы это ни означало, это всегда будет нечестно, и Фредди желала теперь одного — чтобы он приполз к ней на коленях. Тогда она сказала бы ему, как глубоко он ее ранил, как обманул ее надежды, как она ненавидит его. После этого она оставила бы его навсегда.

Теперь вечерами, одна, после ужина, Фредди, потягивая виски, погружалась в газеты и журналы по авиации, читая новости до тех пор, пока у нее не начинали слипаться глаза. Она ловила себя на том, что все чаще надеялась когда-нибудь наткнуться в газетах на имя Мака.

Она ни разу не увидела его имени, но стала прекрасно разбираться в том, что происходит в мире. Понятно, что теперь к авиации было приковано всеобщее внимание. Она с восторгом следила за тем, как быстро развивается авиация — и в европейских странах, и в Соединенных Штатах. Главный редактор журнала «Авиэйшн мэгэзин», вернувшись из ознакомительной поездки, поставил Германию и Россию по числу военных самолетов на первое место, Италию на второе, Соединенные Штаты на третье, а Францию на последнее. По качеству самолетов он поставил на первое место Германию и Соединенные Штаты, по производству — снова Германию.

После заключения Мюнхенского соглашения англичане начали разрабатывать план воздушной обороны, субсидируя тренировки женщин-пилотов наряду с мужчинами. К занятиям допускались все, прошедшие медицинское обследование, в возрасте от восемнадцати до пятидесяти. Фредди следила за этим экспериментом с повышенным интересом, особенно когда пресса подняла шум вокруг использования женщин-пилотов, которых, кажется, включили во все службы, кроме Королевских военно-воздушных сил, несмотря на громкие и яростные протесты.

Г.Г. Грэй, редактор английского журнала «Аэроплан», двойника американского «Авиэйшн мэгэзин», написал передовую статью, после которой Фредди охватила злость, не уступающая ее гневу на Мака: «Угрозу представляет женщина, считающая, что имеет право пилотировать скоростной бомбардировщик, а на самом деле не способная даже как следует отдраить пол в госпитале, или та, которая собирается работать в системе оповещения о воздушном нападении, но не может приготовить обед своему мужу».

Интересно, подумала Фредди, как поступили бы две сотни английских женщин-пилотов, уже служащих в войсках противовоздушной обороны и получивших заверения капитана Бельфора, заместителя министра авиации, что в случае чрезвычайного положения в стране им поручат перегонять самолеты, если бы этот мистер Г.Г. Грэй попался им в руки?

Сомнительная карьера Г.Г. Грэя послужила темой разговора Фредди с матерью, когда в прошлом январе, в день девятнадцатилетия Фредди, они сидели с Евой за ленчем. Все последнее время Фредди старалась пореже встречаться с матерью, опасаясь, что Ева, с симпатией относившаяся к Маку, спросит о нем. Фредди ничего не могла бы ответить ей, но Ева говорила только на общие темы и проявляла большую деликатность.

Фредди была благодарна матери за то, что при встречах Ева не задавала ей вопросов о личной жизни. Она не смогла бы говорить с матерью о своих невзгодах и злости. Мать была бы в шоке, узнав, что она уже не девственница, а всего хуже, что Фредди жила с мужчиной. Но она не хотела лгать Еве, как лгала Свиду Кастелли, когда он звонил или заезжал, что делал, к ее неудовольствию, каждую неделю. Он проявлял отеческий интерес к тому, как она ведет дела в летной школе, и, то ли по тупости, то ли занятый своими мыслями, верил басням, которые Фредди рассказывала ему о затянувшемся пребывании Мака на Восточном побережье. Фредди знала, что у Мака нет родственников, но выдумала, что в штате Мэн живут его пожилые мать и отец, о которых он должен заботиться. Свид, слава Богу, верил каждому ее слову.

Свид Кастелли был единственным мужчиной, которому Фредди безоговорочно доверяла. Ей пришлось уволить нескольких инструкторов из-за их настойчивых ухаживаний. В связи с этим у нее постоянно возникали проблемы, как заменить их. Когда Мак исчез, она перестала смотреть в зеркало, но, видимо, чувства, разъедавшие Фредди, не изменили ее, поскольку лишь самые стойкие женатые мужчины не пытались завоевать ее. Ну хоть надевай на голову бумажный пакет!

Фредди все еще бродила по ангару. Она немного успокаивалась рядом с этими допотопными аэропланами, которые любила почти так же, как Мак. Вдруг она услышала, как у летной школы затормозила машина. Выйдя на улицу, она прищурилась от яркого весеннего света и прикрыла глаза рукой. Свид Кастелли тяжело вылезал из своего старого седана. Ему необходимо следить за своим весом, подумала Фредди, для человека, занимавшегося высшим пилотажем, он слишком неповоротлив. Он обрадуется, увидев, что все три инструктора сейчас заняты работой. Если бы хоть один из них слонялся, поджидая ученика, Свид подумал бы, что дела идут не так хорошо.

Она весело пошла ему навстречу. Ветер так растрепал ее волосы, что они почти закрывали глаза. Фредди поцеловала его в щеку.

— Привет, Фредди, — сказал он, обняв ее одной рукой за плечи. — Никого, кроме тебя? Что-то тут слишком тихо.

Он огляделся: пусто было в школе, зато оживленно на аэродроме.

— Приободрись, Свид. Мои инструкторы трудятся. Честно отрабатывают свои деньги. Подожди немного и увидишь, как приземляется кто-то из нерадивых учеников. Обещаю.

— Кофе случайно нет? — спросил Свид.

— Что за летная школа без кофе? — усмехнулась Фредди, подумав, что ему не мешало бы выпить чего-нибудь покрепче, чем кофе. Этот полный лысеющий мужчина выглядел таким бледным, что Фредди встревожилась. Он здорово сдал за эту неделю. Возможно, он плохо себя чувствовал, во всяком случае, казался не таким жизнерадостным, как обычно.

— Прошу в мой роскошный кабинет, — галантно сказала Фредди, стараясь вызвать его улыбку, — в твоем распоряжении одно из моих новых кресел.

Она налила Свиду большую чашку кофе. Кофейник всегда был наготове: ученики постоянно просили у нее кофе, взволнованные перед взлетом и радостно-возбужденные после посадки. Кофе любили и инструкторы, и Гейвин. Фредди подумала, что тратит на кофе большую сумму, чем зарабатывала когда-то у булочника Ван де Кампа. Ей следовало бы брать за это деньги, может, тогда школа не стала бы убыточной.

Фредди опустилась в кресло. Новые недорогие, но удобные кресла она купила, чтобы сделать офис более привлекательным. Она ласково взглянула на необычно тихого Свида, потягивающего ароматный напиток. Допив до конца, он осторожно поставил кружку на стол, словно она была из тончайшего фарфора.