Пока мы рядом
Шрифт:
— Я не это имею в виду. Я просто хочу, чтобы ты остался дома.
— Не понял. Мы с Рамоном договорились встретиться через десять минут. Я же заранее предупредил тебя! Всю неделю я ждал этого вечера. Ты же знаешь, пятница для меня единственный день отдыха.
— Тебе следовало думать об этом, прежде чем трахать всех подряд, — холодно произносит она.
— Карм, это смешно и нелепо. Мы уже все выяснили, пока были в «Клаб Мед».
— Да, однако теперь я иначе на это смотрю. Если ты уходишь из дому, разве я могу быть уверена в том, что ты снова не изменяешь мне?
Не знаю, как это у меня получается, но я искусно
— Карм! Дай мне вздохнуть! Я хожу с тобой на химию, на радиацию, скандалю с врачами, выдергиваю их по ночам из постели, я… я… делаю все для тебя!
— То, что ты делаешь для меня, здесь совершенно ни при чем. То, что ты делаешь, — это норма. «В горе и в радости…» Не забыл еще, Дэниел ван Дипен? — бросает она.
Теперь я по-настоящему взбешен. Она не всерьез. Она не может так думать. Я выдерживаю паузу, чтобы услышать это от нее. Но она молча с вызовом смотрит на меня.
— Отлично, — говорю я дрогнувшим голосом. Хватаю телефонную трубку, швыряю ее на диван. — Тогда просто позвони Анне или Мод или своей матери. Пусть они ухаживают за тобой, если ты считаешь, что все, что я делаю, это всего лишь норма. Я переночую в отеле.
Я шагаю к двери. Кармен бросает телефон мне вдогонку.
— Иди, беги! Снова трахай кого-нибудь, — визжит она. — Да хоть себя самого! Ты мне не нужен!
Ты мне не нужен. Ты мне не нужен.После полутора лет госпиталей, визитов к врачам, истерик, тревог и страданий я ей не нужен.
Кипя от ярости, я резко распахиваю дверь в коридор. Ты мне не нужен.Тогда сама возись со своей раковой канителью, Кармен ван Дипен. Я умываю руки. Едва сдерживаясь, я накидываю куртку и, ругаясь про себя, открываю дверь дома.
И замираю на пороге.
У моей жены рак, и она умирает. Я не могу уйти. Я действительно не могу уйти.Я захлопываю дверь и снимаю куртку. Смотрю на себя в зеркало. Я действительно не могу уйти.Из гостиной доносится тихий голос Кармен:
— Дэнни?
Я возвращаюсь в гостиную. Кармен уже стоит у двери.
— Прости… — еле слышно произносит она. — Прости меня, Дэнни…
Я беспомощно смотрю на нее, подхожу и заключаю ее в объятия. Она обмякает в моих руках, как тряпичная кукла, и у нее начинается истерика.
Рамон, сегодня ничего не получится. Расскажу потом.
Богиня, проблемы дома. Не смогу прийти. Позвоню завтра. Извини.
После часа слез, утешений и примирений мы решаем позвонить Фрэнку и пригласить его в гости. Облом. Он не может. «Я в кафе, „Беп“».
Кафе «Беп». Дизайнерское кафе, где все продумано, вплоть до мусорных ведер. «Беп» вот уже десять лет находится на Нойвезийдс Воорбургвол, самой хипповой улице. Все начиналось с «Сеймор Лайкли» и «Шуйма» (это за углом, на Спуйстраат). Потом появились «Дип» и «Беп». Каждый, кто что-либо значит в рекламе и паблик рилейшнз, успел отметиться здесь, так что и я с Рамоном не могли остаться в стороне. Пока не пришли к выводу, что «Бастилия» нам все-таки милее, и с этого момента наша ночная жизнь — Ordnung muss sein! [43] —
вернулась в привычную колею.43
Порядок превыше всего! (нем.)
— О…
— Что-то случилось?
— Ээ… нет. Все, проехали. Веселись!
— Постараюсь!
Я звоню Мод. В телефоне слышны знакомые звуки. Это гудит паб.
— Дэнни? — кричит она. — Я тебя плохо слышу. Я в «Пилсвогель» с Ташей.
Я нажимаю клавишу «отбой» и отправляю Мод сообщение, что ничего срочного.
— Все пьют в городе, — говорю я раздраженно.
Кармен не осмеливается даже взглянуть на меня.
— Но это не имеет значения, любовь моя. Может, позвонить Анне?
— Да, конечно. — Она смеется. — Если мы еще расскажем ей, из-за чего ругались, она своим присутствием заставит нас повторить это на бис…
Я звоню матери Кармен. Она чувствует, что у нас проблемы, и, прежде чем я успеваю задать ей вопрос, сама предлагает приехать к нам. Через полчаса она у нас. Мы болтаем обо всем на свете, только не о том, из-за чего ругались сегодня вечером. В одиннадцать Кармен ложится спать, смертельно усталая. Я открываю еще одну бутылку красного и остаюсь в гостиной с матерью Кармен.
Когда наверху становится тихо, она спрашивает, из-за чего мы поссорились с Кармен.
— Откуда ты знаешь? — спрашиваю я с удивлением.
— Мать чувствует такие вещи, — отвечает она с улыбкой. И внимательно смотрит на меня. — Не так давно Кармен рассказывала мне о твоих изменах.
— О?.. — Я в шоке.
— Будь ты моим сыном, я задала бы тебе хорошую порку.
Я ухмыляюсь, пытаясь сохранить лицо.
— Знаешь, милый мой, — продолжает мать Кармен, — я по ночам не сплю и все думаю про этот проклятый рак, про то, что он делает с тобой. Как бы мне хотелось, чтобы это я ходила на химию, чтобы мне ампутировали грудь, чтобы я страдала вместо Кармен. Я очень хорошо понимаю тебя и не осуждаю за то, что иногда ты срываешься.
— Я тоже так думаю, — тихо говорю я.
— Но этот домашний арест тоже не выход. И я завтра же скажу об этом Кармен. Я вижу, как тебе трудно. И считаю, что ты просто молодчина. — Она крепко обнимает меня. — Я горжусь, что у меня такой зять.
Мне уютно в объятиях тещи.
— Тебе иногда не хочется, чтобы все это поскорее закончилось? — спрашивает она.
— Да, если честно, то да.
— И это я понимаю, сынок, — нежно произносит она. — Я очень хорошо тебя понимаю. Тебе нечего стыдиться. — Она целует меня в лоб и утирает слезы. — А теперь я хочу выпить кофе, разбойник!
29
— Как фамилия Рамона? — кричит Кармен.
— Дель Эстрехо, — кричу я в ответ.
— Дель Эстрехо, столик на двоих, если есть такой заказ.