Пока смерть не заберет меня

Кристиан отпустил ее, взялся за ручку чемодана и покатил его за собой, без труда уворачиваясь от столкновений в густой толпе.

— Пожалуй, кровь девственниц ближе всего к истине, — проговорил он с какой-то затаенной горечью, которая встревожила Агни еще сильнее. Однако же она не могла воспринять этот ответ иначе как шутку.

С другой стороны… чем дольше она смотрела на отца, тем сильнее поднималась в ней тревога. Изменения не ограничивались одной только неожиданно возвратившейся молодостью. Агни помнила, каким ровным и спокойным в обращении был отец, каким он был приветливым со всеми без исключения. А теперь он стал какой-то холодный и… тяжелый. Властный. Это особенно подчеркивала непривычно жесткая складка его плотно сжатых губ.

— Папа, — позвала Агни, — что с тобой?

Он посмотрел на нее и не ответил.

Отцовский «шевроле» ждал их на площади перед вокзалом. Кристиан убрал чемодан в багажник и пригласил Агни садиться.

— Симпатичная машина, — сказала она.

— Спасибо, — кивнул отец. — Мама знает, что ты вернулась?

— Нет, — насупилась Агни. — Скажи ты, если хочешь. Я с ней разговаривать не буду.

К ее удивлению, он даже не стал упрекать ее в неуважительном отношении к матери.

Несколько минут они ехали в молчании. Потом Агни сделала еще одну попытку растормошить отца, решив, что в таком состоянии он ей совершенно не нравится:

— Папа, что же все-таки случилось? Какое-то несчастье?

— С чего ты взяла? — удивился Кристиан. — Все хорошо.

— По тебе не похоже… Пап, а ты знаешь что-нибудь об Илэре? Мне бы хотелось с ним увидеться.

Агни показалось, что лицо его передернулось, как от боли. Но голос прозвучал спокойно:

— Илэра в городе нет.

— А где он?

— Не знаю, Агни. Мы давно не общались. Ты ведь знаешь, мы… поссорились.

Агни недоверчиво прищурилась:

— И до сих пор не помирились?

— Нет.

— Не очень-то верится.

Отец только плечами пожал.

— Илэр что, опять попал в какую-то передрягу?

— Откуда такие мысли?

— Не знаю, что еще могло тебя так расстроить, — честно сказала Агни.

— Глупенькая, — он улыбнулся, и у Агни немного отлегло от сердца. Если отец улыбается, значит, не все так плохо. Но все-таки она взяла его явную ложь на заметку.

* * *

— Почему ты так смотришь на меня? — спросила вдруг Агни, прервав рассказ.

— Смотрю как?

— Как будто хочешь меня съесть, — пояснила она, и я покраснел и отвернулся.

— Прости…

— Нет, правда, Илэр, в чем дело? — поскольку я молчал, пытаясь как-то утихомирить подступившую к горлу горячую волну, Агни продолжила спокойно: — Я уже видела такие взгляды. Я знаю, что они значат. Ты несколько дней постился и чуешь кровь.

Я так удивился, что забыл про свой стыд и уставился на нее во все глаза. И удивился еще сильнее, увидев, что она улыбается.

— Откуда ты знаешь?

— Некоторые личности, навещавшие папу, смотрели на меня в точности так же, — объяснила Агни почти весело. — Я еще тебе не рассказывала. Они, наверное, покусали бы меня, если бы папа их не осадил. Так что, я угадала?

— Да, — ответил я.

Агни кивнула и сказала так, будто речь шла всего лишь о кофе с пирожными:

— Я могла бы тебя угостить…

— Нет, Агни, даже не думай! Я никогда…

— Но если тебе нужно, — настаивала она.

— Мне не нужно! — сказал я резко. — Я вообще не хочу никогда больше пробовать кровь.

— Разве тебе позволят? — с сомнением спросила Агни.

— Позволят.

— А ты сам-то сумеешь удержаться?

— Я попробую, — ответил я — и вспомнил каморку, где провел в заточении неделю, где я лез на стены от терзавшей меня жажды. — Буду терпеть, пока могу. Можно попробовать напиться, тогда будет легче, — я указал на ополовиненную бутылку с вином.

— Не уверена, что хочу увидеть тебя пьяным, — Агни покачала головой.

— Тогда я не буду больше пить.

Агни взяла со стола бутылку и унесла ее на кухню.

— Чтобы не было соблазна, — объяснила она, вернувшись. Я улыбнулся: она сама была большим соблазном, чем все вино в мире. Но лучше ей об этом не знать. — Рассказывать дальше? Или хочешь отдохнуть?

— Рассказывай.

Глава 4

You are not one of them

Not the same breed

You always felt out of place

Join your true scene

Anorexia Nervosa "Codex-Veritas"

На ступеньках перед входной дверью Агни увидела странную скособоченную фигуру. Едва «шевроле» остановился, как фигура тут же поспешила к нему, с явным намерением открыть дверцу и помочь пассажиру выйти. Но Агни опередила непрошенного помощника, выбралась из машины и застыла в удивлении, увидев сгорбленного карлика, который сначала поклонился Кристиану, глядя на него влюбленными глазами, а потом — и самой Агни.

— Добро пожаловать, госпожа.

— "Госпожа"? — изумленная Агни повернулась к отцу.

— Валь, это Агни, моя дочь, — мягко обратился тот к горбуну. — Не нужно звать ее «госпожой». Агни будет приятно, если ты будешь называть ее просто по имени.

— Конечно, господин Кристо, — с готовностью согласился горбун. — Отнести вещи в дом?

— Да, Валь, пожалуйста.

— Зачем, я и сама могу!.. — начала было Агни, но отец повернулся к ней и жестом показал: "Не надо". Агни захлопнула рот.

Оставив горбуна возиться с чемоданом, они направились к дому. Агни ухватила отца за рукав и зашептала, подвинувшись к его уху близко настолько, насколько это было возможно при их разнице в росте:

— Кто он такой?!

— Валь?

— Да.

— Мой слуга, — ответил Кристиан после небольшой заминки, но вполне спокойно и обыденно, и Агни уставилась на него до предела распахнутыми глазами.

— Слуга-а-а?! Папа, объясни мне, что происходит? С каких это пор у тебя появились слуги, которые зовут тебя "господин Кристо" и принимают багаж у твоих гостей? Да еще и кланяются?

— Долгая история, Агни.

— Хотелось бы ее послушать!

— Может быть, как-нибудь потом.

Это «потом», как выяснилось, откладывалось на неопределенное время. Кристиан заявил, что у него полно работы, и уединился в кабинете, предоставив Агни самой себе. До вечера она просидела в комнате, раскладывая вещи и предаваясь ностальгическим воспоминаниям о годах юности. Дом отца всегда нравился ей больше, чем дом матери: он был как бы пропитан личностью своего владельца, и в нем всегда было спокойно и уютно. Что до дома матери, то в его атмосфере всегда присутствовал привкус нервозности и взбалмошности, что полностью соответствовало характеру Киры Хадиди. Там Агни всегда чувствовала себя как на иголках, несмотря на то, что мать, в отличие от отца, ничуть не интересовалась ее жизнью и не лезла в ее дела. И не пыталась воспитывать.