Пока светит Пламя

Кати скривилась — запах, исходящий от брата остро напомнил ей типов с улицы.

— Ты что, пил?!

— Я первый спросил.

— Жду тебя, разве непонятно?

Где-то хлопнула дверь. Бенедикт, оглянувшись, ухватил сестру за плечо и довольно грубо втолкнул в комнату.

— Ну? — хмуро спросил он.

— Я так волновалась, зачем ты ушел?

Она сглотнула и осторожно коснулась его плеча.

— Кати… — Бенедикт вздохнул и разжал болезненный захват. — Я должен был покончить с прошлым. Раз и навсегда.

— И… как?

— Он не пришел.

— Кто?

— Морган.

Бен развернулся и тяжело прошел к окну; рывком отдернул штору. Кати двинулась следом, прижалась плечом к брату. Они немного постояли, глядя на тени домов, вытянувшиеся по булыжной мостовой, а потом она тихо спросила:

— А ты веришь в оборотней?

— Тебя Мадлена напугала, да?

— Я не боюсь. Просто интересно.

— Катрина, — Бенедикт пристально посмотрел на нее сверху вниз, — умерь свое любопытство. Сама слышала, что сейчас творится в Хоррхоле. Подобные разговоры могут втянуть нас в неприятности.

— Ага, а ты, значит, неприятностей не боишься, ища встреч с этими самыми… Наследниками волка?

Бенедикт нахмурился и мрачно кивнул: — Ищу. Но, только для того, чтобы нас обезопасить. Так, сестренка, заруби себе на носу, что я сказал про любопытство. На этом считаю беседу законченной, тем более уже рассвет, и нам не помешает хоть чуток поспать перед походом в Храм.

— Представляю, как обрадуется наставник, погрузившись в твои пьяные фантазии, — мрачно буркнула Кати, отправляясь восвояси, — вряд ли за пару часов ты умудришься протрезветь…

И обернулась с порога, услышав странные хрюкающие звуки. Бенедикт, рухнув в кресло, самым возмутительным образом веселился. Кати фыркнула и хлопнула дверью.

До Храма, по словам тетушки, было рукой подать, потому коляску брать не стали. Свежий утренний ветер прогнал сонливость, взбудоражил, и всё, случившееся ночью, казалось Катрине странным сном.

— Как спалось? — безмятежно спросила Мадлена, вежливо раскланиваясь с пожилой парой, идущей навстречу.

— Замечательно, — Бен коротко кивнул и настороженно стрельнул взглядом в сестру. Кати вздернула нос и отвернулась.

— Надеюсь. — Тетушка похлопала племянника по запястью: — Бенедикт, дорогой, может быть, мы слегка повременим представлять тебя брату Марку? Я не знаю, как у вас дома, а здесь человек должен приходить к магу чистым и помыслами, и… кхм… телом.

Бен дернул головой, и втайне наблюдавшая за ним Кати удивленно моргнула: ей показалось, или щеки брата действительно залил румянец?

— Э… пожалуй, ты права, тетя. — Бенедикт постарался сохранить невозмутимость. — Но я обещаю, что завтра…

— Банк открывается в восемь, — перебила Мадлена и сдержанно улыбнулась.

— А, что? — не выдержала Кати, когда они с теткой свернули за угол. — Почему ты не разрешила Бену идти в Храм?

— Катрина! — Мадлена возмущенно вскинула брови, но после смягчилась: — Прости, просто досадую. Я видела, как он возвращался домой под утро. И, потом, этот запах! Страшно представить, что подумал бы о нас наставник…

Она вздохнула и подняла на племянницу страдальческие глаза:

— Девочка моя, скажи. Неужели твой брат настолько невоздержан?

— Нет-нет, что ты, — Кати поспешно затрясла серыми кудряшками, — обычно Бенедикт… О-о…

Они как раз вышли на храмовую площадь, и девушка изумленно уставилась на огромные деревья, такие неожиданные для каменного Хоррхола. Толстостволые, с раскидистыми изумрудными кронами, они образовывали сводчатую аллею. А в самом конце зеленого коридора, освещенные розоватым светом, возвышались резные ворота.

— Всё это — остатки дремучего леса, когда-то занимавшего почти весь Миллендау. Здесь верят, что корни деревьев питает само Пламя, — с гордостью произнесла Мадлена. — Тут даже калеки исцеляются. Если достойны, конечно. Орден Пламени сам ухаживает за священными дубами.

— Как красиво, — выдохнула Кати, глядя на солнечные стрелы, проникающие сквозь листву, — совсем как в Тумаллане…

— Не уверена. — Мадлена поджала губы и дернула племянницу за руку: — Дорогая, пойдем. Нехорошо заставлять ждать наставника.

Внутри Храма было многолюдно, но прихожане старались хранить торжественную тишину. Молча раскланивались друг с другом, а потом не спеша обходили огромный янтарный шар в центре зала, где, подобно сердцу самого Храма, бился огонь. Всё тот же розовый свет, в котором медленно кружились пылинки, дарил странный румянец сосредоточенным лицам, а сверкающий чернотой мраморный пол, словно зеркало, отражал медленное шествие перевернутых фигур. Золотая роспись по каменным сводам причудливым кружевом тянулась над головой, а в центре потолка были выписаны Светлые Лебеди в своем человеческом обличии. Изображенные в полный рост, простоволосые и босые, в белоснежных симарах и с зелеными венками на головах — они стояли кругом и держали в ладонях лепестки Пламени. И Кати, застыв на пороге, на мгновение задохнулась от величия и строгой красоты хоррхолского храма. В Тумаллане были, конечно, и сфера, и росписи на стенах, но тот невысокий каменный дом казался уютным и даже обыденным. Здесь же в горле отчего-то запершило, и испугавшись по-глупому разреветься от восторга Кати поспешно шагнула за теткой.

Служитель в длинном сером балахоне милостиво кивнул, когда Мадлена положила в блюдо для пожертвований пару серебряных монет. А потом вручил прихожанкам по маленькому янтарному шарику величиной с горошину. Короткий взмах руки — и шарики мягко засветились изнутри, согревая кожу. Кати благодарно улыбнулась магу и зажала в кулаке священную искру.

— Благословение Пламени на вас, — чуть разлепив полные губы, пролепетал служитель и перевел взор на подошедшую сзади дородную матрону. Мадлена нетерпеливо ткнула зазевавшуюся Катрину в спину, и они, взявшись под руки, заскользили по гладкому полу, словно подчиняясь невидимому церемониймейстеру. Откуда-то неслись тихие и нежные звуки флейты, но, как ни крутила Кати головой, музыканта не разглядела. Зато надолго задержалась у сердца Храма, прижав ладонь к теплой поверхности. Ничего для себя не прося, просто стояла, наслаждаясь ощущением чуда, вслушиваясь в ровное гудение Пламени под янтарем. На короткое мгновение Кати даже показалось, что она понимает, каково это — владеть магией, ощущать ее ток по жилам, создавать что-то волшебное и удивительное.

— Пойдем уже, — шепнула в ухо Мадлена, — тебя наставник требует.

Кати удивленно глянула на тетку — и когда та успела отлучиться? И сколько же сама она простояла у сферы?

Народу вокруг заметно поубавилось, и Харты стали подниматься по лестнице, покрытой алой ковровой дорожкой. Там, наверху, за позолоченной балюстрадой, в нишах верхней галереи наставники дожидались подопечных.

Мадлена легко подтолкнула племянницу в сторону янтарной занавеси, вышитой багровыми языками пламени. Шепнула обеспокоенно:

— Искру не потеряла?

И, увидев, как из-под сжатых пальцев Кати мигнуло светом, напомнила: — Его зовут брат Марк.

Кати глубоко вздохнула, шагнула вперед и отвела в сторону тяжелую ткань. Навстречу, с алого бархатного диванчика, поднялся молодой мужчина. Вопреки опасениям, он ничуть не походил на противного Жака — худощавый, светлокожий, высокий, в белоснежном одеянии в пол. Каштановые с рыжим отливом волосы свободно опускались на плечи из-под черной остроконечной шапочки, а в карих глазах плавали золотистые искорки.