Пока ты видишь меня

Наконец она снова посмотрела на меня. Как только мой взгляд встретился с ее глубоко посаженными, окруженными морщинами глазами, меня охватило необъяснимое чувство дежавю. Мы ведь точно встречались раньше.

– Хён.

– Откуда вы знаете мое имя?..

– Ты уже меня позабыл? А ведь это я дала тебе имя и направила в Мёнбуджон, когда ты блуждал по миру мертвых. От тебя ничего не нужно. Я уже и так получила с тебя немалую плату за дорогу, так что мы в расчете.

Бабушка Пиригондок указала на заколку на своей голове. Нефритовая бусина, через которую переплетались серебряные и золотые нити, выглядела знакомой. Ее ясный блеск был чище слез. Когда мне в голову пришла мысль, что она напоминает нефритовую бусину из глаза Императора, которую я видел давным-давно, в голове всколыхнулись забытые воспоминания.

С этой бусиной я мог бы стать божеством, но, получив ее, тут же направился прямо в потусторонний мир. В одном из переулков я встретил пожилую чету, они указали мне путь, по которому следуют жнецы, и дали мне имя. В качестве благодарности я отдал им ненужную мне нефритовую бусину. Так вот когда это случилось. А я-то думал, почему мне кажется, что мы встречались.

– Не зацикливайся на том, что прошло. Теперь у тебя есть только что-то новое.

– Верно. Незачем оглядываться назад. Все кончено.

Бабушка с дедушкой произнесли похожие слова почти в один голос, как по команде, а затем дедушка затянул котомку и повесил ее себе на плечи. После этого чета Пиригондок, уже собираясь уйти, встала на одной стороне переулка и проговорила:

– Посыпьте тело ребенка пыльцой с крылатого платья феи Дворца Нефритового Императора. Эта пыльца, приставшая во время игры в цветочном саду Сочхона, вдохнет в него жизнь, призовет его душу и разбудит его ото сна.

4

Сегодня, как и всегда, ворон кричал и кричал.

Новый год прошел, и зимние холода достигли своего апогея, словно пытаясь заморозить все вокруг. Погода сильно изменилась с того дня. Прошло меньше трех недель, но казалось, вокруг был какой-то совершенно иной мир.

Если подумать, день, когда мы встретили богов потустороннего мира, а затем вернулись в мир живых, был особенным. Сильнейший снегопад вдруг прекратился, а выпавший снег быстро растаял, обнажив влажную землю. Мы схватили платье с крыльями Хэдан и бросились в больницу, даже не заметив, что погода странная. Кажется, проходя через вестибюль, мы слышали по телевизору новости о том, что неожиданно в середине зимы настал теплый, почти весенний день.

Мы расправили крылатое платье над бледным лицом Чонуна. Оно принадлежало небесам, а не этому миру и колыхалось, подобно волнам, когда мы стряхивали с него пыльцу, похожую на маленькие песчинки света. На лицо Чонуна тут же вернулся румянец, он задышал свободней и вскоре открыл глаза.

Но больше он нас не видел.

– А, вы уже пошли?

– Да, ко времени.

– Хотите, я с вами?

– Нет, занимайся своими делами.

На другом конце трубки Чхоль застонал, что не хочет работать. После того как Чонун очнулся, мы вернулись к своей обычной жизни. Выполняли свои обязанности жнецов и проявляли сострадание. Хэдан, чье крылатое платье стало таким же легким, как и прежде, решила не возвращаться на небо сразу. Заявив, что хочет провести больше времени на земле, она бродила туда-сюда. Хоть ничего сильно не изменилось, нельзя было сказать, что все было как прежде.

Чхоль, чьи волосы снова стали черными, больше не одевался так уникально, как раньше, а Хан не обзавелся ничем, что могло бы заменить ему трость или зонтик.

– Выпьем после работы?

– А ты уже нашел того, кто нас видит и сможет налить?

– Разве во всем мире нет никого, кому мы видны, как Уну?

– Даже если и есть, от этого одни проблемы.

– Ну и что с того? Могли бы снова есть вместе и весело проводить время. Ха, поглядим. Еще лет шестьдесят осталось, да? До тех пор, когда Ун сможет нас увидеть. Вот тогда и будем есть все вместе снова. Разве нет?

– Без понятия. Я на месте, так что кладу трубку.

– Ладно. Короче, увидимся ночью. Хана я тоже позову.

Положив трубку, я прибыл в жилой район. Вошел в переулок, застроенный убогими домишками, и остановился перед воротами одного из них. Черные ворота, краска на которых довольно сильно облупилась, распахнулись, хотя никто не открывал их изнутри, а затем закрылись сами собой, как только я вошел внутрь.

* * *

За воротами прижались вплотную друг к другу около пяти домов. В одном из них я нашел маленькую угловую комнату на первом этаже. Звукоизоляции в ней почти не было, поэтому я мог слышать разговоры людей внутри, даже за закрытой дверью.

– Бабушка, вам точно не нужно в больницу?

– Я уже туда ходила. И даже лекарства получила.

– Вы ведь не забываете их пить?

– Конечно. А ты сам-то?

– Я уже почти здоров. Даже в больнице все удивляются, как мне удалось так быстро выздороветь после удара ножом.

– Хорошо быть молодым.

Я чувствовал, что не должен вторгаться в то пространство, где они смеялись и обменивались историями из своих жизней, поэтому просто стоял за дверью. Чонун рассказывал, что благополучно поступил в университет, в который хотел, и, возможно, скоро даже будет снова жить вместе с матерью. Об отце он не упоминал, но я уже несколько раз видел его в новостях. Разве много родителей, нападающих на собственных детей с ножом на улице? Думаю, он за решеткой надолго.

– Но это правда? Твой брат сказал, что ты вместо него прыгнул на нож, – легко спросила старушка, словно речь шла о событиях десятилетней давности, хотя тема явно была деликатной.

– Бабушка, вы ведь его видите, да?

– А что? Ты с ним в последнее время не встречался? Может, он занят? Недавно он стал ходить в деловом костюме, неужто на хорошую работу устроился? А я-то сама болею и не могу даже кимбап готовить. Надеюсь, он хорошо питается.

– Не волнуйтесь. С братом все будет в порядке.

– Но почему ты это сделал?

– У меня уже давно с отцом плохие отношения…

– Но разве в таком случае прыгают на нож?

– На самом деле я не хотел на него бросаться, а попытался схватить, но вышло, что вышло. Мой отец всегда был жестоким, поэтому с самого детства я чувствовал, что не должен давать себя в обиду, когда вырасту, должен сопротивляться изо всех сил… Похоже, это во мне еще осталось.

Так ты поэтому меня видел? Такое случается редко, но все-таки не является чем-то уж совсем невероятным. Я тихонько вздохнул, а старушка спросила Чонуна, все ли с ним теперь в порядке. Я не видел его лица, поэтому не знаю, как оно выглядело, но его голос звучал бодрее, чем когда-либо.

– Теперь все закончилось. Если увидите брата, передайте ему, что мне очень жаль. А еще что со старшим братом я не мог поступить иначе. И что я благодарен.

Затем они обменялись парой фраз, и я услышал, как Чонун встал, говоря, что еще зайдет потом.

– Возьми это. Брат велел тебе передать.

Старушка ненадолго задержала Чонуна, а я в это время стоял прямо перед дверью, на расстоянии нескольких шагов. Вскоре дверная ручка, щелкнув, повернулась, и оттуда вышел Чонун. В одной руке он нес рюкзак, а в другой держал воздушного змея.