Пока живешь, душа, - люби!..
Шрифт:
Разоренный уют,
Наливаю стакан до предела,
Через край - за разлуку свою.
За живых,
За погибших когда-то,
Ставших пеплом
В пожарищах битв...
Да, мне жаль,
Что я не был солдатом.
Да,
Мне жаль,
Что я не был убит.
ХЛЕБ
Поле,
Полюшко послевоенное...
Как ни бейся,
Как слезы ни лей,
Тощих речек
Иссохшими венами
Не могли
Напоить
Мы
Век от веку,
Родные,
Как водится,
Вам нельзя
Уставать и болеть!
Дорогие мои богородицы,
Берегини российских полей...
Слезы вдовьи
Везде одинаковы.
Но тогда,
Когда бился народ,
Вы по-русски,
Особенно плакали,
На сто лет выгорая вперед.
Шаг за шагом,
Без крика-безумия
На валек налегали вдвоем...
До сих пор
164
Под железными зубьями
Разбивается сердце мое.
Бороздою
И пристяжью пройдено -
Тот не знает,
Кому не пришлось.
Не познав
Родословную Родины,
Не поймешь
Родословную слез.
КОРОВА
Дым ползет от хвороста сырого,
Виснет на кустах невдалеке.
Бабкина пятнистая корова
Тащит в дождь меня на поводке.
Листика коричневого орден
Прилепился на ее губу,
И слезинки катятся по морде
За мою сиротскую судьбу.
Я гляжу надуманно-сурово
И в который раз, кривя душой,
Говорю ей: «Ты не плачь, корова,
Ты не плачь... Я вырасту большой!
И тогда ходить тебе не надо,
В вымокшее поле глаз кося,
Да и мне в колдобинах не падать,
В сапогах солдатских грязь меся».
* * *
Раздумья, раздумья...
Вкипели - не вырви, ни выкинь.
Живьем по живому
Упали в глубины души.
Сожженные избы -
Как будто Руси горемыки
Сошлись и застыли,
На посохи лет опершись.
Сижу у окна.
И гляжу в облаковую завязь.
А мысли - совсем не о том,
Что сейчас на виду...
Повеяло детством
И болью.
И вдруг показалось -
Какими путями!
Метелица...
В мертвом саду.
Воронки ровняла
Равнинною беглою мретью.
И в сердце вгоняла
165
Не грустный, а яростный вой.
Крутая, февральская,
С запахом тем,
В сорок третьем:
И пахло свободой
И смертью
У передовой.
Сжигали мне легкие яростью
Север и запад.
Но там, в сорок третьем -
В нем правда, свобода,
Мой суд.
И воли, и чести
Метельный отечества запах
До смертного часа
В душе болевой пронесу.
СУДЬБА ПОРОХОВАЯ
Еще ребят не называли
ветеранами...И День танкиста
От души благословя,
Без отстраненности,
Вплотную были равными,
Одной для всех
Пороховой судьбой славян.
Когда-нибудь
К разъезду выйду и поеду
Товарняком!
Взметнется пыль из-под колес!
В страну далекую,
Где делали Победу
Для светлой радости
И для тяжелых слез.
Туда, туда,
В родимую сторонку,
Где я необходим,
Как нежность и как суд!
Ах, годы-годы...
Еще будут похоронки.
Живые письма
От погибших принесут.
Курили «Экстру» и «Катюшу»
Мы подростками.
В телагах черных
Не страшились декабрей.
И поразительно,
В такие годы жесткие
Сердца приветней были,
Проще и добрей.
166
* * *
Не тобой
Я единственно болен.
Отдышал ураганом стальным.
Дай мне мужества,
Детское поле,
До родимой дойти стороны!
Подними меня,
Юности птица,
Над простором,
Что мною воспет,
Чтобы мог я с разгону разбиться
На земле, где родился на свет.
Захлебнуться тем давним,
Что было,
Раз единственный
Счастьем вздурев,
В той земле
Прорасти чернобылом
Среди серых крестов на бугре.
ТВОЕЙ ЧАСТИЦЕЮ
Я не был
Беспокоен или тих.
Жил напряженно,
Тяжело и сложно.
Как дирижер -
От каждой ноты ложной
Я задыхался, Родина.
Прости.
Прости меня.
Иначе я не мог.
Я - как слепой
Вставал на поле боя.
Не страх
Бросал вперед меня.
Не долг,
А невозможность
Не дышать тобою.
Мне важно - где
И важно - как умру!
Душа моя вольна,
Как в небе птица.
Оттуда я,
Где предок шел за Русь,
Забыв перед резней перекреститься.
Я знаю все огни
И холода.
Сдыхал в тифу.
И не был лишь инертным.
Не славу дай -
167
Ты
Умереть мне дай,
Чтоб стать
Твоей частицею
Посмертно.
ХОДИКИ
Вперед, мои ходики.
Тикайте, верные ходики.
Прошла семилетка, другая...
Кукушка: ку-ку.
Прошло изобилие.
Вышли в герои угодники.
Чего не пришлось повидать нам
На этом веку!
Прожил так, как надо.
И сверху не ждал перемены.
Когда на подъемах гудели
Поджилки мои -
Считали поэты за строчки рубли,
Как бармены,
И лирики скромные
Шли к холуям в холуи.
По всем тупикам-лабиринтам, судьба,