Покаяние
Шрифт:
— Это гудок, — сказал Колтон, его лицо вытянулось. — Почему наши телефоны не зазвонили?
В Руинах сигнал не ловит, — сказала Айрис, потирая руки. — Нам нужно вернуться. Прошла всего неделя с тех пор как… - она не смогла сказать «Ева».
— Мы должны положить конец этому, Айрис, — сказал Колтон. — Интересно, какую девушку выбрали на этот раз.
— 11-
Погодя Айрис направилась домой на обед с отцом, который по-прежнему поставил свободный стул для ее покойной матери. Айрис заметила на столе также пустую тарелку, салфетку и вилку с ложкой. Нет, ее отец не сошел с ума. Просто он таким образом оказывал уважение к своей покойной жене. Время от времени, Айрис ловила его
Чарльз, после смерти жены был не столь уж разговорчив. С тех пор он даже забросил свое хобби, как будто нет никакого смысла в поисках правды, если он не может поделиться ею с любовью всей своей жизни. Айрис относилась к нему с пониманием, и ела молча.
В отличие от других семей, Чарльз не беспокоился, что его дочери исполнилось семнадцать. Родителей во Вторых Штатах проживали чрезмерно тревожный год, когда их дочери достигли этого возраста. Например родители Зои. Страх за безопасность своего ребенка сочился из их глаз и, предполагалось что, их дочь не замечает его. — Быть подростком хреново, — говорила Зои. Неудивительно, что ей так хотелось посетить день рождения Веры, девушки которая только и делала что издевалась над ней в школе. Восемнадцатилетие похоже на рай, наконец-то освобождаешься от смертного приговора, и разорвав кокон становишься бабочкой.
Но если у обеспокоенной семьи не забирали их дочь, то раз в неделю они торжественно отмечали свободу своего ребенка. И сегодня был именно такой день, потому что другая девушка была выбрана Чудовищами. Во вторых Штатах несчастье одной девушки оборачивалось счастьем для всех других девочек — на предполагаемые, по крайней мере, ближайшие пять дней. Зов Чудовищ никогда не звучал раньше, чем через пять дней после предыдущего.
— Я прогуляла сегодня школу, папа, — сообщила Айрис, не глядя на него.
— А почему ты решила, сообщить мне об этом? — Чарльз подул на суп. Не то чтобы он разозлился, или обрадовался. Он просто не уверен чего еще ожидать от этого мира.
— Хм… Я просто подумала, что будет лучше, если ты узнаешь об этом от меня, чем от директора школы.
— С некоторых пор школа перестала уведомлять меня, поскольку я никогда не отвечал им обратно, — сказал он.
Айрис сделала вывод, что ее отец самый лучший папа в мире, хотя он и, кажется, немного безответственным в последнее время. Она вспомнила, что он не доверяет системе, как и она, и он предпочел не общаться с ними. Чтобы не чувствовать себя, словно клоун в цирке.
— Я понимаю, что я должна быть счастлива, от того что ты не поругал меня за пропуск школы, как родители Зои поругали бы ее, — сказала Айрис. — Но иногда я боюсь, что я безразлична для тебя.
Чарльз бросил ложку и повернулся к ней лицом. Он попытался улыбаться ей, но его улыбка получилась слабой и неуверенной. — Ты никогда не была мне безразлична, — схватил он ее за руку. — Я готов сразиться с драконами ради тебя.
— Драконов не существует, папа, — улыбнулась она. Она любила, когда он по-прежнему разговаривает с ней, как если бы она осталась десятилетней девочкой. Честно говоря, ей не хватало ощущения того, что ей снова десять, и тайны и опасности всего лишь в ее веселом воображении. Но она выросла и живет в реальном мире, в настолько реальном, что иногда он раздирают в клочья ее сердце.
— Тогда я буду сражаться с Чудовищами, — отдернув руку он выпил суп прямо из тарелки. — Прости, Габриель, — он кивнул на стул ее матери. Ее маму звали Габриэль — Сюзанн, и она никогда бы не позволила ему так себя вести.
— Прости мама, — а затем Айрис, также выпила суп прямо из тарелки. Ее отец отрыгнул. Айрис попыталась повторить за ним. Но у нее ничего не получилось.
— Теперь я убью драконов и Чудовищ ради тебя, — он вытер губы тыльной стороной ладони. Айрис так рассмеялась, что у нее разболелся живот.
— Так и как же ее звали? — лицо Чарльза
вдруг страшно изменилось. Айрис поняла, что он спрашивает о девочке, которая была выбрана сегодня. Губы у нее искривились, от воспоминания о той минуте, когда она наблюдала, как сильно рыдая, та шла к яркому освещенному короблю.— Элиа Уилсон, — ответила Айрис, уважительно наклонив голову. Ни одна семья не любила говорить о Невестах за ужином. Никто, также, не говорил о Невестах после того как они уходили. На следующий день, их имена не упоминались в некрологах электронных газет. Быть невестой намного хуже, чем просто умереть. Сегодня, девушка, член общества, только что исчезла из Вторых Штатов навсегда. Она даже не оставила после себя Пентименто. Ее имя навечно вычеркнуто. Таков закон Чудовищ: мы даем вам все, что вам нужно и о чем вы просили, для проживания изжитой жизни в металлическом городе, но взамен мы забираем по одной девушке, полной жизни, снова и снова.
Все о чем теперь могла думать Айрис так это о семье Элиа, сидящей за обеденным столом, и делающей вид, что их дочери никогда не существовало. Именно нарушением закона было возражать, горевать, или задавать вопросы. На самом деле, многие люди приветствовали идею, что Зов Чудовищ является спасительным для человечества. Когда-то одну девушку принесли в жертву во имя какой-то святой премудрости, не имеющей смысла, Существовала старая история, что столетия назад, девушка- пророк спустилась на Землю, для того чтобы указать людям правильный путь. Девушка, которая, предположительно была потомком Чудовищ. Но люди, отрицая все добро, исходящее от нее, отказалось верить ей и повесили ее умирать на крест. Непонятая ими, девушка умерла и вознеслась обратно к Чудовищам, омыв грехи человечества. Вот почему Чудовища забирают девушку в свой Зов, как напоминание человечеству о жестоком убийстве Прекрасной Леди Иисус. Теорий и историй об этом было пруд пруди, но правда была одна и ее никто никогда не рассказывал.
— Элиа Уилсон, — произнес ее имя Чарльз, словно читая молитву. Вбив ее имя в своем телефоне он нашел ее адрес. — Ясно — сказал он. — Хочешь ли ты, навестить ее семью? — спросил он дочь.
Айрис кивнула аккуратно вытирая губы, вставая из-за стола. — Давай навестим их. Элиа заслуживает того, чтобы ее помнили. — Айрис вернулась в свою комнату и вытащила из-под кровати картонную коробку. Внутри нее, хранилось кое-что особенное в небольшом и мокром комке земли. Там было то, что никто не видел во Вторых Штатах. Айрис нашла ее в Руинах, и до сих пор хорошо ухаживала за ней. Ее отец позвал ее. Настало время, отправляться в дорогу.
— 12-
Айрис сидела рядом с отцом в машине, припаркованной перед металлическим двухэтажном домом. Снаружи идет снег, и весь дом практически погружен в темноту, кроме столовой на первом этаже.
— Ты хочешь, чтобы я сделал все как в прошлый раз? — спросил Чарльз.
— Последний раз был перед домом Евы, — вспомнила Айрис. — Я боялась, что они не поймут, если увидят меня. Но я не знала, Элию Уилсон. Я надеюсь, что они примут ее. В любом случае, я не позволю им увидеть себя.
— Тогда хорошо, — сказал Чарльз, переводя взгляд обратно на дом. — Ты взяла ее с собой?
— Да, — Айрис нащупала ее в правом карман своего пальто. Нечто нежное и невесомое, завернутое в пластик. Самое дорогое, что она бережно хранила в коробке у себя под кроватью. Но прямо сейчас не нужно ее вытаскивать. Открыв дверь, Айрис шагнула в густой снегопад, и двинулась по направлению к входной двери Уилсонов.
Обернувшись к машине, Айрис напоследок взглянула на отца. Чарльз кивнул ей со слабой улыбкой. Айрис повернулась к дому, зажимая в руке свой драгоценный дар. Красную розу. Настоящую редкость, найденную ею в Руинах. Посреди всевозможных оттенков серого, она нашла живой ярко-красную розу. Единственное выросшее в Руинах, здоровое и невредимое растение. Почему такое возможно Айрис не знала.