Покажи мне любовь

Взрываюсь.. взлетаю… рассыпаюсь и падаю. Теряюсь от оргазма во времени и пространстве.

Кэд часто двигается внутри, догоняясь, приподнимает и кончает с грубым рычанием, зажимает крепче, зацеловывая мое лицо.

Удерживаю томительные искринки, играющее по телу, волнами потираясь об него. Отрываться не хочется, поглаживание рук на коже, сбивчивое дыхание в волосах, все идеально. Даже представить себе невозможно, что может быть лучше. Где может быть лучше. Только так, когда держит, прижимает, ласкает. Нет других вариантов.

И здесь не вовремя рождается мысль.

Прощаемся … это часть, завершающий этап. Рушим последний барьер, стирая в памяти последствия мерзких моментов.

Потихоньку сползаю, пытаясь контролировать еще подрагивающее тело.

Кэд удерживает.

– Куда?

– К себе – поднимается, захватывая на руки. С такой силой стискивает, яростной, как в себя затягивает.

– До рассвета, ты еще моя…собственность – добавляет, но уже тише.

Прощаемся….

Глава 25

Ночной сон растворяется, оставаясь запахом прощания в воздухе, напитанном ароматом дикого секса. Приятной ломотой, в живом, наполненном чувствами и эмоциями теле. Отметинами на коже и легкой дымкой в голове.

Вольнов мань-як. Улыбаюсь, вытягиваясь с видом довольной кошки, руки скользят по животу груди освежая в памяти касания, удерживая их. Прикрыв глаза, прогоняю в голове каждый момент. Довольно раскидываюсь и натыкаюсь рукой на что-то твердое на подушке.

Сжимая в руке брелок с ключами от машины и клочек белой бумаги, подскакиваю.

«Она твоя Кроха, лови свободу и держи ее крепко»

« P. S. Изнасилование отменяется» и подпись « Так себе маньяк»

Ну, да странное изнасилование, когда жертва более чем согласна. Всем что в ней есть. И если задуматься , то…как бы я это начала.

Одеваюсь, приводя комнату в порядок. А потом бегу к машине, не оглядываясь. Боюсь, остаться хоть на секунду.

Стуком пульсирует по внутренним органам от волнения страха сомнений. Я справлюсь? Должна. Смогу. Не знаю.

Отрывать нужно резко, не растягивать. Так легче. Невозможные две недели. Не забуду. Переписали историю, оставаясь в памяти самым безумным и одновременно нежным переломным моментом.

Боюсь этих шагов без страховки, но тут другое, необъяснимое. Силы в разы больше, когда сама за себя отвечаю.

Но не совсем, на переднем сиденье лежит телефон и карта. Читаю сообщение от абонента подписанного как все тот же маньяк:

– На заправку возвращать не смей -

Забыл добавить свяжу. Хихикаю и любовно поглаживаю руль теперь своего резвого малыша. Спасибо Вольнов, широкий жест. Видимо, ночью я была, как он говорит: Воу- воу. Дурацкое выражение, но ему идет.

Едва я покидаю территорию своего несовместимого по всем стандартам заточения. Накрывает опять же необъяснимой легкостью. Я одна. А впереди много всего. Приятного и очень неприятного. Встреча с родителями. Тот еще аттракцион. Но каруселька крутится и уже не спрыгнуть. Только вращаться и подстраиваться под ритм.

Спортивный мерседес под моей пятой точкой, значительно успокаивает. Как маяк в надвигающемся шторме.

Встречу с Арханам я не планирую. Буду избегать любыми способами. Дергаюсь при этих мыслях, как будто смачный шлепок зловонной слизи прилетел в лицо.

Это промежуток времени вытерплю и закончится.

Убеждаю. Убеждаю себя. Пока двигаюсь в потоке по направлению к семейной усадьбе.

Кэд подготовил документы.

Подпись стоит.

Отдам и Все.

Бли-и-н. Еще же на квартиру заехать за вещами. Выдыхаю, выгоняя с углекислым газом всю трусость.

Соберись Катя, давай поэтапно. Сначала скандал, а потом остальное.

Вдох. Выдох. Не помогает, задержка дыхания только усиливает напряжение. Зажмуриваюсь, отгоняя порыв оставить документы на крыльце. Не в тему в воображении нарисовалась Вольновская растяжка на лице и едкий эпитет, который я мысленно, заменила на слово трусиха.

– Ма-а-м – зову из холла. Тишина.

Углубляюсь в дом, слышу голоса в кабинете отца иду туда. Через минуту зависаем в паузе. Ошарашенные родители и испуганная я. Все начинается. Главное, не забывать дышать.

– Как ты могла?!! – с таким разочарованием в голосе. Отец в своем стиле. Смотрю на них, как будто другие. Незнакомые.

– Сама не знаю – говорим о разном, я о трех годах подаренных чужому человеку .

– Молись, чтобы Архан тебя хотя бы выслушал – игнорирую эту реплику, потому что даже упоминание, погружает в немыслимый ужас, как будто забирает смелость, сосет из меня энергию, вливая безволие и отрешенность.

– Я привезла документы, возвращаю акции. Больше не хочу ничего.

– Катерина..-мама останавливает отца, подходя ближе, поглаживая мое плечо.

– Милая, тебе нужно отдохнуть. Архан рассказал о твоих проблемах.. И как мы не замечали, он ведь предупреждал и раньше.

– Мама, как ты можешь? Вы лучше всех меня знаете – не понимаю искренно, почему не слышат, не хотят.

– Котенок – вздрагиваю, заходясь в холодном приступе от обращения, глубокий вдох, немного ослабевает – давай ты в клинику ляжешь, а потом поговорим.

– Мам, он насиловал меня. Понимаешь? Пичкал таблетками, а потом насиловал - всматриваюсь, ища поддержки и понимания.

– Катерина!!! Хватит!! Все это проявления больной психики, надо было раньше тревогу бить, а теперь я вижу, уже поздно. У тебя бред начинается

– Папа как? Почему ему веришь? А мне нет, почему?!!!
– секундно прикрываю глаза, и осознаю, что мои слова бесполезны, в их абсолютной глухоте к собственному ребенку.

Не хочу слушать, ухожу, краем оглушенного мозга воспринимаю какие-то окрики за спиной. И теперь еще сильней понимаю, насколько я неважная деталь в этой схеме.

Мама хватает за руку, догоняя, выдергиваю и даже не смотрю.

– Катенька, девочка моя, послушай нас. Давай на пару недель в хорошую клинику, там лекарства подберут, сама увидишь, что это необходимо. Архан поймет, я знаю, ты только не сопротивляйся.

Мотаю головой, изо всех сил удерживая слезы. Не сопротивляйся..

Мы знаем как лучше..

Слушай Архана…

ты нервничаешь..

возьми таблетку поможет…