Покажи мне любовь

За это я и ценил этих ребят. Я никогда не отказывался от встреч и готов был протянуть им руку помощи в любой момент. Ни у одного из них пока такой момент не наступил, но о моем желании быть нужным - знали все.

За последние восемь лет мы виделись уже раз пятнадцать. И каждый раз это было отлично проведенное время, где мы делились воспоминаниями и успехами в новой жизни. И каждый раз Кира безуспешно строила мне глазки и жеманно улыбалась, давая понять, что готова к совершенно другим отношениям и даже совершенно в другой плоскости. И всегда я игнорировал ее намеки без особых усилий.

Она был симпатичной девушкой. Даже очень. Среднего роста, хрупкая женственная фигурка со всеми причитающимися выпуклостями и округлостями в нужных местах, с карими насмешливыми глазами, короткой гривой темных кудрявых волос и обворожительной улыбкой с озорными ямочками. И не будь она выпускницей детского дома, я повелся бы. Я бы уже давно переспал с ней ради интереса. Но не мог. Я считал, что этим девчонкам и так досталась. Они хлебнули достаточно. А я весь такой успешный, прилично зарабатывающий, да еще и со смазливой мордашкой был ее мечтой. Но все, что я мог дать Кире - это ночь неплохого качественного траха. И все. Больше я бы о ней не вспомнил. Она бы разочаровалась, возненавидела меня и на очередной встрече либо полыхала ненавистью, либо смущенно отводила глаза. А мне бы было совершенно все равно. Кира не заслуживала такого отношения к себе. Кто угодно, только не она. Да и никто из этих пятерых. Такое было у меня правило, и я его придерживался его уже продолжительное время.

Но с появлением Кати в моей жизни все изменилось. Я сам изменился. Я никогда не грубил девушкам, никогда не переходил на личности. Если меня что-то не устраивало, я просто молча уходил. Я мог отзываться о них совсем нелестно, говорить гадости, но все это было только при друзьях, и точно никак не при девушках. Как бы Лера жестоко со мной не поступила, и как бы охренительно я не ненавидел некоторые экземпляры, именно девушки дарили мне кайф, а такие представительницы прекрасного пола, как Даша Головина, давали понять, что не стоит из-за одной стервы ровнять всех под одну гребенку. И я старался. И у меня получалось. Пока Катя Торопова не ворвалась в мою жизнь.

Я не планировал обижать эту девушку. Мне должно было бы наплевать на эту богатую ветреную выскочку. Меня не должно было волновать ни ее тело, ни ее взгляды, ни ее слова. Хотя бы просто из уважения к другу. Но ей просто за три секунды удалось вывести меня из себя так, как не удавалось никому и никогда. Она задела меня за живое. Вывернула наружу то, чего я не боялся, но опасался услышать еще раз в своей жизни. Ее намек на то, что я ей совсем не подхожу и вряд ли смогу содержать ее, опрокинул меня в далекое прошлое, заставив на мгновение почувствовать все то, что я прошел, влюбившись в Леру, и меня унесло. Я клянусь, что не хотел говорить грубости Барби и обзывать ее не хотел. Слова сами сорвались с губ. И уже через секунду я вместо воспоминаний фиксировал ее растерянный и возмущенный взгляд. Я видел, как Барби отшатнулась от меня словно после удара, но моя злость была сильнее, и чтобы не наговорить ей еще обидных слов и совершить действий, о которых бы я пожалел, я сбежал.

Полдня потом кружил по городу на своем любимом коне, рассекая улицы и воздух вокруг, и изгоняя из себя непрошенные воспоминания. И ведь, знал, что Катя ненамеренно и не со зла. Я уверен, она понятия не имеет, кто такая Лера и какие следы она оставила на мне. Просто хотела защититься от меня. И правильно сделала. Ведь я бы не остановился. Да и как? Сняла это дурацкое полотенце и надела этот цветастый сарафан. Да он по размерам не отличался нисколько от того лоскутка ткани, в которой она вышла из душа. Или отличался? Не знаю. Но все, что касалось Кати, любая вещь, предмет или ее эмоции действовали на меня как красная тряпка. Ярко, остро, лишая возможности думать. Будь то расширенные зрачки от наплыва неизвестных мне чувств, искусанные губы или яркий голубой плащ на ней, который невероятно шел к ее глазам небесного цвета и светлым крупным локонам, идеально разложенным по точеным плечикам. У меня даже дух выбило, когда я случайно встретил ее около нашего офиса. И только все еще не выветрившаяся злость не позволила мне остановиться и извиниться. Да и какие извинения? Я просто бы встал и смотрел на ее пушистые ресницы и правильной формы губы, выставляя себя еще большим идиотом.

Я знал, что должен извиниться, за ту шлюховатую пустышку. Не имел я права так вот в глаза высказывать ей свои мысли. Может быть про нее и ходили слухи из области неприличных, может быть она и была легкомысленной и беспечной, но она была девушкой, да еще и родной сестрой моего друга. А такой грех на душу брать не хотелось. И я решил, при первой возможности извиниться.

Такая возможность мне выпала практически скоро. Но вместо того, чтобы извиниться, я завелся с полпинка и в тот же вечер снова нарушил свои правила.

Я затащил в свою кровать Киру.

И как же утром я об этом пожалел. А все произошло из-за одной маленькой и капризной блондинки.

После нашей встречи с Барби у офиса, я решил больше не париться о Кате и ее чувствах. Если представится случай, извинюсь, если нет, то и хрен с ним. Мне все равно нужно было держаться от нее подальше.

Как бы она мне не нравилась, как бы я ее не хотел, и что бы о ней не думал, она в первую очередь была сестрой Влада. И я не боялся ответственности и гнева брата, но я точно знал, что мне с ней ничего не светит. Даже если мы вдруг найдем общий язык, то все наши разговоры закончатся сексом. Пять раз, десять, может раз тридцать. Но на этом все. Потому что Катя яркий пример тех самых высокомерных, надменных и спесивых стерв, что вряд ли я протяну рядом с ней очень долго. И уверен на все сто, что расстанемся мы с ней не на самой лучшей ноте, и вполне возможно Барби так разобидится на меня просто потому что я был в ее жизни, что я одним махом могу потерять дружбу с Владом. Вряд бы Торопов одобрил тот факт, что я попользовался его сестрой и свалил в закат. Поэтому риск себя совсем не оправдывал. Влад был моей неотъемлемой частью жизни, я многим был ему обязан, и лишиться преданного друга из-за своих хотелок я не мог.

После таких размышлений мне следовало себя похвалить. Я такой молодец! Принял правильное решение, выбрал дружбу, но вместо счастливого расслабленного будущего я только и делал, что думал о Барби.

А потом я увидел ее в клубе. На встрече с одноклассниками.

Она грациозно, но при этом с высоко задранным носом подошла к соседнему столику и не менее грациозно присоединилась к своим подружкам-зазнайкам.

В своих фантазиях я что только не представлял и что только не вытворял с этой куклой, где она было красивой, отзывчивой и до трясучки притягательной. Но по сравнению с моей фантазией реальность была просто разрывной.

Серебристое коротенькое платьице, открывающее так много ее тела. Чуть подрагивающие плечи, длинные стройные ноги, которые она закинула одну на другую, и обнаженные изящные руки, в которых она держала стакан с ярким разноцветным коктейлем. Ее волосы были собраны в слабый узел на затылке, а часть прядей выбилась из общей массы, обрамляя кукольное лицо и щекоча нежную кожу на шее. Зрелище завораживающее. И Барби это знала и очень умело этим пользовалась.

Катя держалась гордо, прямо. Эта стерва знала себе цену. Каждый ее взгляд, каждый ее жест были притягательными. На нее хотелось смотреть и смотреть как минимум, а про свой максимум я вообще заикнуться боялся. Знал, что если посмотрю и улыбнусь, то утром мы проснемся вместе. И я этого очень хотел, но помнил про Влада. Слабо так, где-то на задворках сознания у меня изредка всплывала мысль, что Катя - это сестра лучшего друга, но все же пока что всплывала.

Передо мной стоял тяжелый выбор. Смотреть на нее и напоминать себе о дружбе - это оказалось довольно трудно. Поэтому выбрал не смотреть. И у меня даже хорошо получалось. За свои двадцать шесть лет натягивать маски на лицо я научился безупречно.

И все было отлично, но я наткнулся взглядом на зеркальную панель в стене, в которой просто идеально отражалась Катя. Она сидела так, что ее не скрывали люди за соседними столиками, ни проходящие изредка заблудившиеся гости, даже Барби сама себя не видела. А вот я все видел до мельчайших подробностей.

И невероятно длинные ноги, и упругие бедра, которые были выставлены напоказ, и плоский живот под сверкающей тканью. Грудь, конечно, была не пределом мечтаний, ну и не нулевочка, но это не было отталкивающим. Скорее еще больше интригующим. Я просто не мог отвести глаз от Барби и даже не сразу заметил, что Катя ведет себя немного странно.

Она слишком много и слишком громко говорила, смеялась и откровенно глазела на нашу компанию. Мне даже на миг показалось, что она хочет привлечь к себе внимание. И ей удалось.