Покажись мне, детка

Она сглотнула и кивнула.

Контролируемая сила в его взгляде удерживала ее в ловушке.

— Раз уж это так важно для тебя, можешь понаблюдать за мной. Однако… ты хочешь подчиниться мне, Рейни?

Его вопрос был произнесен ровным тоном. Никакого осуждения, что бы она ни ответила. Хотела ли она подчиниться ему?

— Да, Сэр, — прошептала она. Она действительно этого хотела.

— Тогда я накажу тебя за непослушание. В следующий раз, если ты не согласна с моим приказом, ты можешь спросить меня. Я могу объяснить тебе свои действия или действовать мягче. Но ты будешь подчиняться. Ясно?

— Да, Сэр.

— Очень хорошо, — его пальцы сомкнулись на правом соске, сжимая вершинку до болезненных покалываний.

Ай, ай, ай.

Когда его пальцы продолжили усиливать давление, ее глаза обожгли слезы.

— Мне жаль, что ты должна терпеть это, — прошептал он, поглаживая её волосы свободной рукой. — Дыши, сладенькая.

Когда она втянула воздух через нос, ощущение полной капитуляции захлестнуло ее, как волна. Он не потерпит неповиновения и установит свои правила. Знание этого было… разрушающе эротичным.

Когда его пальцы отпустили её, кровь устремилась к груди резким приливом облегчения и боли, и она застонала.

— Хорошая девочка, — Джейк лизнул ее болезненно пульсирующий сосок. Влажное тепло усилило жжение, а затем облегчило дискомфорт. Ее сердце забилось еще быстрее, когда его язык закружил вокруг вершинки.

Мятная смазка на клиторе начала нагреваться, усиливаясь до лёгкого жжения. Она поежилась от наплыва ощущений.

Он рассмеялся и легким движением повалил ее на спину в центре кровати.

— Джейк. Сэр!

— Ш-ш-ш, — улыбнувшись, он раздвинул её ноги и встал на колени между ними. Как будто у него было всё время мира, он неспешно дразнил её груди, целовал живот и долго изучал её киску.

Она закрыла глаза. Нашёл, куда смотреть.

— На тюбике написано перечная мята, — у него была улыбка разбойника. — Я дам тебе знать, не обманули ли нас с вкусом.

О, Боже, её самая пошлая фантазия воплощалась в реальность — Джейк Шеффилд собирался отлизать ей. Дрожь пробежала по телу Рейни, когда он опустил свою голову к ее киске.

Его дыхание коснулось ее чувствительных складочек, заставляя смазку с перечной мятой ощущаться одновременно холодной и восхитительно обжигающей.

— М-м-м, киска и мята — отличное сочетание.

Неторопливое прикосновение его небритого подбородка к внутренней стороне бедра заставило ее пискнуть и дернуться. Это его рассмешило.

Даже когда его язык выводил дразнящие круги вокруг клитора, он медленно вжимал палец в её киску. Ее бедра приподнялись, но он свободной рукой удержал ее.

Она захныкала, возражая.

— Не двигайся, маленькая пленница, — он добавил ещё один палец. — Это тело принадлежит мне, чтобы наслаждаться им или наказывать.

Угроза заставила её попытаться подчиниться, даже когда его пальцы проникли глубже, пробуждая каждый нерв.

— Боже, — застонала она.

— Обычно я предпочитаю «Сэр» или «Мастер», но полагаю, что «Бог» — это достаточно уважительное обращение, — он усмехнулся, услышав ее фырканье. И затем всосал клитор с такой силой, что её бёдра вздрогнули от прознающего наслаждения, и все мысли в ее голове просто испарились.

Когда он поднял голову, она испытала острое желание вернуть его на место. Он облизал губы.

— Смазка не такая сильная, как освежитель дыхания, но вкус хорош.

— О, замечательно, какое облегчение, — пробормотала она. Ее лицо было словно обожжено солнцем, так кто посмеётся над её сарказмом? Знание, что она хороша на вкус, было облегчением.

— Я не прочь посмотреть, как ты будешь извиваться от жара еще сильнее, — задумчиво произнес он. — В следующий раз, если в моих планах не будет занятия оральным сексом, я использую что-нибудь с более жестким эффектом, когда мой рот не будет в опасности.

Жестким эффектом? На её самых чувствительных местечках? Её голова дёрнулась в непроизвольном отрицании, и он засмеялся, а затем его зубы сомкнулись на её клиторе, очень нежно.

Когда его язык скользнул по ее попавшему в ловушку клитору, ее захлестнула неудержимая волна удовольствия. Она извивалась, теряя ощущение реальности, но он просто крепче прижал ее бедра к матрасу и продолжил использовать язык, как оружие. Давление внутри неё нарастало, закручиваясь внизу живота.

Смазка сделала её очень и очень чувствительной, поэтому легкие дразнящие щелчки по клитору заставляли её стонать в голос, пока он толкался пальцами внутрь нее, снова и снова, безжалостно вознося ее на вершину как изнутри, так и снаружи.

В какой-то момент ей показалось, что она слишком долго тянет, и попыталась пошевелиться.

— Твоя очередь. — Но когда она попыталась притянуть его выше, чтобы взять в рот, он фыркнул и схватил ее за запястья, прижимая их к животу и вдавливая ее в матрас.

Ему даже не нужно было ничего произносить: его действия показывали, что он делает и берёт то, что хочет. Её голова упала обратно на кровать.

И он даже не сбился с ритма. Его язык легонько постукивал по ее все более чувствительному клитору, в то время как пальцы продолжали уверенно входить и выходить.

Боже, Боже, Боже. Она уже почти на самом пике. Прямо там. Её мышцы напряглись до боли.

— Кончай, лютик, — прошептал он. — Все в порядке, — он провёл языком по ее налитому клитору, скользя по краю капюшона, прежде чем безжалостно потереть его.

Каждый нерв в нижней части ее тела напрягся, будто кто-то бросил спичку в киоск с фейерверками. Звон, взрывы и искры волной захлестнули ее, пока все ее тело не затряслось от оргазма.

— Черт, мне нравится, как ты кончаешь.

Ошеломленная, она открыла глаза.

Все еще держа пальцы глубоко внутри нее, он пристально наблюдал за ней. Легкая улыбка изогнула его губы.

— Сэр, — прошептала она. Его очередь. Она должна была…

— Я думаю, ты можешь еще разок, — он вновь опустил голову. Его рот накрыл её клитор, и он начал всасывать ее плоть… вращая пальцами внутри нее.

— А-а-ах, — ее пронзила еще одна волна фейерверков.

Когда она, наконец, начала спускаться на землю, её кожа излучала жар, будто тело полыхало в огне. Её сердце так бешено колотилось, что она почти чувствовала, как эта дрожащая мышца бьется о грудную клетку.