Покер для даймонов. Тетралогия

И это был самый тяжелый и самый радостный момент. Когда уходят, тая в первых лучах встающего светила сомнения, когда серый туман холодом касается кончиков пальцев: переход не только пробился, но и, что самое главное, зафиксировался.

Мы дома. Почти…

– Ты решила покинуть меня, не попрощавшись?

Он был поразительно спокоен. Его рука с направленным в нашу сторону дулом рохсаша не дрожала. Коротко стриженные волосы создавали чарующий бледно-розовый ореол вокруг его головы. Словно вырубленные в камне, четко очерченные губы сложены в улыбку… легкий сарказм, и ничего более.

Белые брюки плотно облегают сильные ноги, узкие бедра. Рисунок из двойных спиралей, подобный которому я видела на его ладонях, светится на его открытом для обозрения теле. Красиво: серебро на черном. Идеальная гладкость кожи, рельефный контур мышц. Первобытная грациозность хищника: баланс силы и гибкости, необузданность и неукротимость. Ленивая расслабленность охотника, осознающего свою власть над жертвой.

И беспроигрышная ситуация… для него. Не брось он один-единственный, но такой говорящий взгляд в сторону контура перехода, еще можно было оценивать наши шансы. Но удар Хаоса породит такую отдачу, что все свои силы я вынуждена буду бросить на то, чтобы спасти наши жизни.

И он это очень хорошо понимал. Потому и не торопился.

– Ты мне не оставил выбора.

Когда выбора нет, все, что ты еще можешь сделать, сказать, почувствовать, становится выбором. И все, что я могла, – говорить. Не надеясь, не веря, не ожидая милости ни от него, ни от той проказницы-судьбы, которая перемешала три мира, сплела воедино нити и провела лезвием кинжала, разрезая разонравившийся узор.

– А ты хочешь его иметь? – Он чуть склонил голову.

И не было ответа на этот кажущийся таким простым вопрос. Не было. И мы оба это знали.

Как знали об этом и те, кто сейчас стоял за моей спиной.

– Почему ты дал ей уйти?! – С каким-то отчаянием выкрикнула я, понимая, что и от его ответа уже ничего не зависит.

Все решено. За нас. Для нас.

– Не ей…

На его лице не дрогнула ни одна жилка. И это было столь больно, что мне было легче умереть здесь, сейчас. Просто, я знала… Знала все, что он сейчас скажет. Знала и боялась… Знала и хотела это услышать.

– Отец взял тебя силой, когда ты уже носила под сердцем Асию. – Он говорил тихо. Но в наступившей тишине, его голос был ясно слышен. Короткие фразы, словно удары клинка, вонзались в сердце, воздух казался твердым и обжигающим, разрывая душу. – Ты хотела умереть, но я не мог позволить тебе сделать это. Это был мой ребенок. Это был наш ребенок. Но твоя душа была уже мертва. И тогда я поклялся тебе, что, когда раздастся первый крик нашей дочери, я тебя отпущу. И я исполнил свою клятву. Но и ты поклялась. Что однажды вернешься и освободишь меня. И ты вернулась.

– Я этого не помню.

Удерживая себя от того, чтобы не рухнуть на землю и не завыть от сжигающей меня боли, от того, что моя душа под его взглядом превращается в пепел, которому не суждено возродиться к новой жизни.

– Это помню я. За нас двоих. – И, кинув взгляд туда, где готовые защищать свое право на свободу, стояли те, кто должен был уйти вместе со мной, с равнодушием, которое убеждало лучше, чем иные клятвы, добавил: – Если ты хочешь, чтобы они жили, я отпущу их всех.

– Но не меня, – прошептала я, уже зная его ответ.

– Но не тебя, – с тем же поразительным спокойствием, за которым я ощущала немыслимое напряжение, подтвердил он. – Ты хотела выбор, и я его даю тебе: твоя жизнь за их жизни. И у тебя лишь минута, чтобы принять решение.

И он опустил руку. Но я не обольщалась: насколько молниеносными могут быть его движения, мне было хорошо известно. Впрочем, эта отсрочка была всего лишь видимостью – мое решение мне тоже было известно.

Я резко обернулась, стараясь не вглядываться в лица тех, ради кого готова была не только остаться заложницей на Дариане, но и отдать свою жизнь. Я знала, что каждый на моем месте сделал бы так же. Но видеть их боль было выше моих сил.

И лишь с одним из них я не имела права не встретиться взглядом.

– Передай Олейору… – Мой голос сорвался, и я не смогла закончить фразу.

И он сделал это за меня. Но не так, как это собиралась сделать я.

– Я передам ему, что ты его обязательно дождешься. – И с необычайной нежностью, которую он всегда прятал за некоторой язвительностью, добавил: – У меня есть только двое близких друзей. Ты и он. И ни одного из вас я потерять не намерен.

– Но ты же… – с надрывом вырвалось у меня. Воспоминание о презрении в его глазах не давало мне покоя. Хотя я и догадывалась, что именно оно значило.

– Я не хотел, чтобы ты слишком расслаблялась. И я еще попрошу у тебя прощения за это. Когда мы снова встретимся.

Мне не удалось ему ничего ответить. Все тот же бесстрастный голос разбил возникшее на мгновение понимание.

– Время, Лера. Я жду твоего ответа.

– Тебе он известен. – Я сделала шаг в его сторону. Тут же ощутив, как в поток силы, которым я удерживала активированный портал, вплелась еще одна струя – его. – Я остаюсь.

– Мы остаемся, моя госпожа. – Сэнар подошел ко мне и встал рядом: – Мы остаемся.

И я с улыбкой, которая неожиданно для меня самой, коснулась моих губ, словно уверяя, что еще не все потеряно, повторила:

– Мы остаемся.

Омск Июль – октябрь 2009

Глоссарий

Алтар– глава ветви рода. Обычно им становится сын главы рода.

Алтарат– владения, принадлежащие алтару. Включают в себя в том числе и воздушное пространство в границах владений. Передаются от отца к сыну, который принимает на себя ответственность за старшую ветвь. Если титул алтара присваивается за заслуги, то создается новый алтарат из земель, находящихся во владении ялтара Дарианы.

Алтарилла– наместница главы ветви рода. Явление на Дариане крайне редкое. Обычно ею становится единственная дочь главы рода. Она занимает это положение до того момента, когда в роду появляется сын, либо, если этого не случается, пока не выходит замуж, передавая свою власть мужу. В этом случае мужчина может взять имя ветви рода жены, если ее статус выше по сравнению с той, к которой он принадлежал до этого. Еще один случай, когда женщина может стать наместницей главы ветви рода – ее высокий статус, например, дочь ялтара.

Берсерк– состояние даймона, в котором его способности воина многократно увеличиваются. Отличается от боевого транса практически полным отсутствием контроля со стороны разума. Считается, что в воине, способном войти в состоянии берсерка, живет жаждущий крови зверь. Сохраняется способность на генетическом уровне и передается по наследству.

Варидэ– мать правящего ялтара. Имеет право влиять на решения своего сына и даже отменять их. В крайнем случае, может признать своего сына нарушившим Кодекс чести воина и передать власть следующему наследнику, сохранив при этом право советовать, но лишаясь права приказывать.