Поколение Икс
Шрифт:
Это было фото Мэрилин Монро, которая садилась в такси, приподняв платье (она была без белья), и посылала губками поцелуй фотографу, по-видимому, мистеру Такамити в дни его внештатности. Бесстыдно сексуальная, все в лоб высказывающая фотография (ежели кто сейчас думает о пошлостях – бросьте, карточка вообще-то была черная, как туз пик) – и весьма провокационная. Глядя на нее, я сказал мистеру Такамити, который внешне безучастно ожидал моей реакции, что-то типа ну и ну или еще какую-то чушь, но внутренне искренне ужаснулся тому, что это фото – обыкновенный вшивый снимок папарацци, к тому же непригодный для публикации, – было его самой большой ценностью.
И вот тогда-то и последовала моя неконтролируемая реакция. Кровь прилила к ушам, сердце екнуло; меня бросило в пот, а в голове прозвучали слова Рильке – поэта Рильке – о том,
Надеюсь, я вполне любезно улыбнулся, но сам уже схватил брюки и бросился к лифту, произнося вымученные, первые попавшиеся извинения, застегивая пуговицы рубашки и непрерывно кланяясь смущенной аудитории в лице мистера Такамити, который ковылял за мной, издавая старческие всхлипы. Не знаю, какой реакции на фото он от меня ждал – восхищения, комплиментов, а может, даже похотливого слюноотделения, но непочтительности, полагаю, он не ожидал. Бедняга.
Однако что сделано, то сделано. Искренних порывов нечего стыдиться. Тяжело дыша, словно я только что разгромил чей-то дом, я бежал из офиса, даже не прихватил вещей – прям как ты, Дег, – и тем же вечером собирал чемоданы. В самолете на следующий день мне снова вспомнился Рильке:
Только отдельный, уединенный управляется, как вещь, глубокими законами, и когда ты выходишь в утро, встающее, или смотришь в вечер, полный совершения, и чувствуешь, что там совершается, – то всякое сословие с тебя спадает, как с мертвого, хотя вокруг сплошная жизнь [ 5 ].
Спустя два дня я снова был в Орегоне, в Новом Свете, дышал более привольным воздухом, но все равно понимал, что здесь для меня слишком много истории. Что для жизни мне нужно меньше. Меньше прошлого.
5
Р.М. Рильке. Письма к молодому поэту. Перев. Марины Цветаевой. Цит. по кн.: Рильке Р. М. Ворпсведе, Огюст Роден. Письма. Стихи. М.,1971.
И так я приехал сюда – дышать пылью, гулять с собаками, смотреть на скалы или кактусы и знать, что я – первый человек, который видит этот кактус, эту скалу. И пытаться прочесть письмо внутри меня.
Для сведения: как и в моем случае, Дег и Клэр так и не влюбились друг в друга. Видимо, это был бы слишком банальный выход из положения. Вместо этого они стали друзьями, что, должен сказать, упрощает жизнь.
Как-то месяцев восемь назад на выходные из Лос-Анджелеса приехал целый выводок Бакстеров, одетых в неоновые цвета, с карманами-клапанами, молниями, патронташными ремнями (эдакий мелкий подростковый видеоклип), чтобы выпытать правду о наших отношениях с Клэр. Я помню, как ее братец Аллан, мальчик-мажор [ 6 ], сообщил мне на кухне (Клэр и остальные сидели у моего камина), что в данный момент еще один родственничек в бунгало Клэр проверяет постельное белье на предмет чужих волос. Что за ужасная, любопытная, ханжеская семейка, даже несмотря на всю их крутизну; чего ж удивляться, что Клэр от них сбежала. Да ладно. Старая Дева, – гнул свое Аллан. – Парень девушке не друг, и все тут.
6
Мажор (жарг.) – отпрыск влиятельных родителей.
Я упомянул об этом только потому, что хотел подчеркнуть одну деталь: слушая мою японскую историю, Клэр гладила Дега по шее, и жест этот был чисто платоническим. А когда я закончил, она захлопала в ладоши, сказала Дегу, что настал его черед, а затем подошла и уселась передо мной, требуя помассировать ей спину, – и тоже чисто платонически. Все просто.
– Моя история – о конце света, – произносит Дег, допивая
остатки чая со льдом (остатки давно растаявших кубиков льда). Он снимает рубашку, обнажив свою довольно хилую грудь, закуривает еще одну сигарету с фильтром и нервно откашливается.Конец света – бродячий мотив в сказочках Дега – эсхатологических версиях телепередачи Вы – очевидец (Знаете, когда стоишь под атомным грибом…), которые он выдает бесстрастным голосом профессионального комика и уснащает множеством вдохновенных подробностей. Итак, еще немного поломавшись, он начинает:
– Представьте, что вы стоите в Очереди в супермаркете, скажем в супермаркете Вонс на углу бульвара Сансет и авеню Такиц (но теоретически это может быть любой супермаркет в любом уголке планеты), и настроение у вас хреновое, потому что по дороге в машине вы поссорились с лучшим другом. Ссора началась с дорожного знака Осторожно, олени – 2 мили, и вы сказали: Чего-о? Они думают, мы поверим, будто здесь хоть один олень остался, отчего у вашего лучшего друга, сидящего рядом с вами и просматривающего ящичек с кассетами, екает сердце. Вы чувствуете, что задели его за живое и что это забавно, а потому продолжаете в том же духе. Если уж на то пошло, – говорите вы, – сейчас и птиц меньше, чем прежде. И знаешь, что я слышал? На Карибах не осталось ракушек – туристы все вымели. И еще, когда ты возвращался самолетом из Европы и находился где-то этак милях в пяти над Гренландией, тебе не стукало в голову, что покупать фотоаппараты, виски и сигареты в безвоздушном пространстве – это. я бы сказал, извращение?
ВЫБИРАЙ
либо БОЛЬ
либо РАБОТА
до седьмого пота
Тогда ваш друг взрывается, называет вас бараном и говорит: Ну почему ты такой брюзга? У тебя что, работа такая – во всем искать поводы для депрессии?
Вы (в ответ): Брюзга? Moi [ 7 ]? По-моему, тут уместнее слово реалист. Хочешь сказать, пока мы ехали сюда из Л.А. и за всю дорогу увидели типа десять тысяч квадратных километров торговых центров, у тебя не возникло ни малейшего подозрения, что где-то какие-то шарики заехали за очень крупные ролики?
7
Я (франц.)
Спор, разумеется, ни к чему не приводит. Так всегда бывает с подобными спорами. Самое большее – вас обвинят в старомодном нигилизме. Так что в Вонсе в очереди к кассе номер три вы стоите наедине с собой, пакетом пастилы и брикетами угля для вечернего бар-бекю, живот подводит от дикой обиды, а лучший друг, демонстративно вас игнорируя, сидит в машине и угрюмо слушает трам-там-там какой-то очень средневолновой радиостанции из Кафедрал-Сити, мелодии, под которые только на коньках кататься.
Но одновременно какая-то часть вашего существа восторгается содержимым тележки упитанного-в-любой-системе-отсчета мужика, стоящего перед вами в очереди.
СЧАСТЬЕ ПОСЛЕДНЕГО ИЗ ЗЕМЛЯН:
склонность тешить себя приятными фантазиями, будто ты – последний уцелевший человек на Земле. Я бы летал на вертолете и бомбил наш гриль-бар микроволновыми печами".
ПЛАТОНИЧЕСКАЯ ТЕНЬ:
дружба с представителем противоположного пола, лишенная какого бы то ни было сексуального подтекста.
МЕНТАЛЬНЫЙ ЭПИЦЕНТР:
место, где человек воображает себя во время атомной бомбардировки, очень часто – торговый центр.
Блин, у него там всякой твари по паре! Пластиковые фугасы с диетической колой, полуфабрикаты сливочно-ромовых кексов для микроволновой печи, продающиеся прямо в жестянках для выпечки (десять минут сэкономленного времени; и еще десять миллионов лет эти жестянки пролежат в могильниках отходов округа Риверсайд), и галлоны, галлоны соуса к спагетти… да, от такой диеты, должно быть, у всей его семьи запор: а ну-ка, – что это у него там на шее, не зоб ли? Господи, как подешевело молоко, – говоришь ты сам себе, заметив ценник на одной из его бутылочек. И вдыхаешь сладкий вишневый запах от полок со жвачкой и нечитаными журналами, дешевыми и зовущими.