Поколение Икс

Сейчас Мартин, как и большинство озлобленных экс-хиппи, стал яппи, и я ума не приложу, как надо с такими людьми общаться. Прежде чем лезть в бутылку и орать, что яппи на свете не бывает, взглянем правде в глаза: они есть. Мудозвоны типа Мартина, которые оскаливаются, как вурдалаки, когда не могут получить в ресторане столик у окна, в секции для некурящих, с полотняными салфетками. Не понимающие шуток андроиды, в самом факте существования которых есть что-то пугающее и конфузное, – они вроде тех недокормленных чау-чау, щерящих крошечные клыки в ожидании, когда их пнут в морду носком сапога. Кще их можно сравнить с молоком, выплеснутым на фиолетовые раскаленные нити гриля: изощренное глумление над природой. Яппи никогда не рискуют – они все заранее просчитывают. У них нет ауры. Вы бывали хоть раз на вечеринках яппи? Это все равно что находиться в пустой комнате: поглядывая на себя в зеркала, ходят полые люди-голограммы и украдкой пшикают в рот освежителем Бинака – на случай, если придется поцеловаться с таким же привидением. Глухо, как в танке.

ВЫБРОС ЭМОЦИОНАЛЬНОГО КЕТЧУПА:

явление, когда чувства и мнения, загнанные человеком вовнутрь, внезапно прорываются наружу, озадачивая и шокируя друзей и начальство, которые в большинстве своем искренне считали, что у тебя все хорошо.

ЛЫСОХВОСТИК:

постаревший, продавшийся представитель поколения демографического взрыва, то есть детей-цветов, тоскующий о предпродажной, хип-повской эпохе.

ЗАВИСТЬ К ЛЫСОХВОСТИКАМ:

зависть к материальному богатству и устойчивому положению старших представителей поколения демографического взрыва, которым повезло родиться в удачное время.

СЕПАРАТИЗМ ПОКОЛЕНИЙ:

каждое стареющее поколение старательно убеждает себя в неполноценности следующего, идущего ему на смену ради того, чтобы удержать свою самооценку на высочайшем уровне: Этот нынешний молодняк ничего не делает. Сплошная апатия. Вот мы выходили на улицу и протестовали. А они только ходят по магазинам и жалуются.

ТИРАНИЯ КОНСЕНСУСА:

процесс, определяющий стиль отношений между сослуживцами в офисе.

– Эй, Мартин, – сказал я, войдя в его кабинет, самый что ни на есть джеймс-бондовский кабинет с видом на центр города; он сидел в пурпурном, компьютерного дизайна, свитере из Кореи, фактурном таком, материальном (Мартин обожал все материальное), – поставь себя на мое место. Неужели ты и вправду думаешь, что нам нравится работать на этой свалке токсичных отходов? – Безотчетный порыв подхватил меня и понес. – И вдобавок слушать, как ты целыми днями болтаешь со своими приятелями-яппи о новейших операциях по отсасыванию жира, а сам раскручиваешь в нашем Ксанаду Страна волшебников из неоконченной поэмы английского поэта Колриджа Кубла Хан искусственно подслащенное желе?

Сам того не желая, я зашел tres [ 4 ] далеко. Ну что ж, раз все равно увольняться, заодно можно и душу облегчить.

– Прошу прощения, – произнес Мартин; пылу в нем поубавилось.

– Или, коли на то пошло, ты действительно считаешь, что приятно слушать о твоем новеньком домишке за миллион долларов, когда нам едва хватает на дохлый сандвич в пластиковой коробке, – а ведь нам уже под тридцать? И позволь добавить, что дом ты выиграл в генетическую лотерею исключительно потому, что родился в исторически верный момент. Был бы ты сейчас моим ровесником, не протянул бы и десяти дней. Я же до конца своей жизни вынужден буду мириться с тем, что всякие дубоголовые, типа тебя, жируют, и смотреть, как вы вечно хватаете первыми лучший кусок пирога, а затем обносите колючей проволокой все оставшееся. Глаза б мои на тебя не глядели, Мартин.

4

Очень (франц.)

К несчастью, зазвонил телефон, и я упустил возможность выслушать его – бьюсь об заклад – слабые возражения… Звонил кто-то вышестоящий – из тех, кому Мартин в данный период планомерно лизал задницу, а потому неотшивабельный. Я поплелся в служебный кафетерий. Там представитель фирмы по ремонту ксероксов выливал обжигающий кофе из пластикового стаканчика в кадку с фикусом, который и так еще толком не оправился после густых коктейлей и окурков с рождественской вечеринки. Снаружи лил дождь, по стеклам струилась вода, но внутри из-за непрерывной рециркуляции воздух был сух, как в Сахаре. Клерки честили общественный транспорт, рассказывали анекдоты про СПИД, перемывали косточки местным модникам, чихали, обсуждали гороскопы, строили планы на отпуск в тайм-шерах Санто-Доминго, а также поносили богатых и знаменитых. В этот момент я почуствовал себя циником – окружение этому соответствовало. Возле кофейного автомата, рядом с мойкой, я взял стаканчик, а Маргарет (моя коллега, работавшая в другом конце офиса), ожидая, пока заварится ее травяной чай, рассказала мне, что последовало за моей недавней вспышкой.

– Что ты наговорил Мартину, Дег? – спросила она. – Он у себя в кабинете рвет и мечет, обзывая тебя последними словами. Этот инспектор, он что, объявил наш офис Бхопалом Бхопал – Индийский город, где в результате аварии на химическом заводе произошла экологическая катастрофа?

БРОСАЙ РАБОТУ

Я ушел от вопроса. Мне нравится Маргарет. Она не сдается. Она старше меня, хороша собой на эдакий лак-для-волос-накладные-плечи-два-развода манер. Настоящий бульдозер. Она напоминает тот тип комнаток, встречающихся только в центре Нью-Йорка или Чикаго, в супердорогих квартирах, – комнаток, выкрашенных (с целью скрыть их малые размеры) в яркие, кричащие тона, вроде изумрудного или цвета сырой говядины. Как-то раз, кстати, она определила мое время года: я – лето.

– Господи, Маргарет! Остается лишь удивляться, зачем мы вообще встаем по утрам. Серьезно: зачем работать? Чтобы накупать еще больше вещей? И это все? Взгляни на нас. Какой общий предрассудок бросает нас с одного места на другое? Разве мы-такие, как мы есть, – стоим наших приобретений: мороженого, кроссовок, костюмов там всяких итальянских из чистой шерсти? Я же вижу, как мы разбиваемся в лепешку, чтобы приобретать барахло, барахло и еще раз барахло, но не могу отделаться от чувства, что мы его… не заслуживаем, вот что…

Но Маргарет остудила мой пыл. Отставив кружку, она сказала, что, прежде чем переходить в режим Обеспокоенный Молодой Человек, я должен понять: все мы по утрам идем на работу только по одной причине – мы боимся того, что случится, если мы перестанем это делать.

БЕГСТВО ИЗ БОЛЬНЫХ ЗДАНИЙ:

распространенное среди молодых служащих нежелание работатьво вредных для здоровья офисных помещениях, подверженных синдрому больных зданий.

ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ЛИНИЮ СТАРТА:

переход на другую работу, приносящую меньший доход, но дающую возможность вновь оказаться в роли ученика.

Наша физиология не приспособлена для пустого времяпрепровождения. Нам-то кажется по-другому – но в реальности ни черта она для этого не приспособлена.

Потом она начала говорить в общем-то уже сама с собой. Я ее завел. Она заявила, что у большинства из нас за всю жизнь бывает всего два-три интересных момента, остальное – наполнитель, и чудо, если под конец жизни окажется, что из этих разрозненных моментов складывается история, которую хоть кто-то найдет занимательной.

Ну вот. Видите, какие нездоровые, саморазрушительные силы овладели мной в то утро, а тут еще Маргарет с энтузиазмом подливала масла в огонь. Словом, мы сидели и смотрели, как заваривается чай (не самое увлекательное занятие при любой погоде), и, чувствуя себя сообщниками, слушали дискуссию офисных пролетариев о том, делал ли себе недавно некий телеведущий косметическую операцию или это враки.

– Слушай, Маргарет, – сказал я. – Спорим, ты не сможешь назвать ни одного человека за всю историю человечества, на чьей славе никто бы не заработал денег.